Русских фильмов в конкурсе Берлинале — третьего по величине кинофестиваля Европы — вновь не обнаружено. Вряд ли стоит этому удивляться, учитывая ориентацию Берлинского фестиваля на актуальное и социальное кино: в России такого не снимают. Если чему и следует удивиться, так это тому, что один подобный фильм все-таки отыскался — и был включен во внеконкурсную «Панораму», а заодно в конкурс дебютов. Это «Россия 88», первый фильм молодого режиссера Павла Бардина.
Заголовок для многих прозвучит шифром, посему — краткое пояснение: восьмерка — условное обозначение буквы «h», восьмой по счету в латинском алфавите, а «hh» это «Heil Hitler». Кино — о русских фашистах, причем главный герой — 1988 года рождения. Саша, он же Штык, — харизматичный, жестокий, умный, бескомпромиссный, наследник героев Рассела Кроу из «Скинов» и Райана Гослинга из «Фанатика», а никак не чудовища-Сухорукова из «Бакенбард» (кажется, единственного фильма о фашизме по-русски, снятого до сих пор). Играет Сашу-Штыка Петр Федоров, которого теперь с уверенностью можно назвать одной из главных надежд нового русского кино, и не только по актерской части: он подбирал музыку, сам играл на гитаре и пел, был монтажером и продюсером картины. Он же в прошлом — любимец молодежи из сериала «Клуб» и второй главный герой «Обитаемого острова» (похоже, зрители второй части фильма будут смотреть на Гая Гаала другими глазами), так что появление в списках продюсеров имени Александра Роднянского предсказуемо.
Продюсеров у фильма на удивление много. К счастью, всем им хватило ума и такта, чтобы сохранить в картине аромат самодеятельной трехкопеечности (а может, дело в здравом смысле — если прокатного удостоверения не дадут, все деньги и усилия пойдут на ветер?). «Россия 88» снята на видеокамеру и стилизована под хоум-видео группировки молодых неонацистов, проводящих время в качалке историко-патриотического клуба «Русский богатырь» и периодически выезжающих на разминку — бить таджиков и прочую «черную нечисть», заполонившую улицы и площади Москвы. Формально фильм повторяет прием, эффективно примененный (правда, в ином жанре) авторами «Монстро»: любительская видеосъемка, из-под которой проступают фрагменты предыдущей, резко контрастной по духу, записи. Впрочем, в этом году аналогичным образом снял свою «Рейчел выходит замуж» Джонатан Демме; и вообще, с тех пор как подобный тип съемки ввел в обиход Ларс фон Триер с друзьями-«догматиками», копирайт на эту эстетику перестал быть чьей бы то ни было собственностью.
Только в Берлине — политизированном и ставящем на службу левой идее любые, даже самые коммерческие жанры, — по-прежнему свято верят в способность кинематографа если не менять мир, то хотя бы как-то влиять на то, что в нем происходит
Что же касается содержательной стороны, тут новизна налицо. На столь болезненные темы на Руси не снимают даже сюжетов для телепередач криминальной направленности. Все сражения с проявлениями ксенофобии выигрываются исключительно на цветастых полях чистой риторики, а на деле недоверие к нетитульным нациям проявляется на всех общественных вертикалях и горизонталях без исключений. В «России 88» сняты все табу, в том числе речевые (мат с экрана льется ручьем). Реальное положение дел — не в далекой провинции, нищей и грязной, а в белокаменной, в окрестностях Черкизона и Москвы-Сити, — показано со всей возможной откровенностью. Погром на Черкизовском рынке выглядит, при всем правдоподобии, глобальной метафорой: на мнимо свободной зоне рыночной торговли и творится самый беспредельный беспредел, там-то и царят законы джунглей. Бардин снял ровно такое кино, которое ценится сегодня во всем мире и находится в остром дефиците в России. Кино о жутком, больном, замалчиваемом, но излечимом единственным возможным образом: зло должно быть названо и показано публично. Пусть даже в привлекательном обличии артиста Федорова.
Тут — главный этический кунштюк фильма, о котором будут кричать все его противники (таковых найдется немало): да это же готовый агитационный материал, посмотрел — и беги записывайся в «русские богатыри»! Пусть американские социологи год за годом твердят, что связи между искусством и уровнем преступности в обществе нет, что «Техасская резня бензопилой» влияет на состояние умов куда меньше, чем повышение стоимости минимальной продуктовой корзины, — веры им не будет. Разумеется, теоретически, посмотрев, как бравые бритоголовые парни мочат узкоглазых гастарбайтеров, некоторые зрители захотят присоединиться к их числу (хотя пойдут ли такие смотреть арт-хаусное кино с Берлинского фестиваля? Вряд ли). Но тогда «Преступление и наказание» можно рассматривать как руководство по уничтожению прижимистых старушек, а «Анну Каренину» — как призыв к адюльтеру. К тому же если руководствоваться такой логикой, то единственной функцией интеллигенции останется работа над бодрым массовым продуктом вроде «Любови-моркови-2» да еще кухонное осмысление собственной интеллигентской ничтожности.
Что может сделать культурный человек перед лицом грубой и мощной силы, каковой предстают на экране русские наци? Не за пистолет же хвататься? Нет, за камеру. Кстати, оператор в «России 88» по сюжету — примкнувший к фашистам еврей-полукровка Эдик, которого собратья покровительственно кличут Абрамом и позволяют ему дышать тем же воздухом, что и они, за то, что тот помогает им снимать для Youtube пропагандистские ролики о власти жидовского капитала над Россией. Тут — и исконные комплексы авторов-интеллигентов, и заявление о намерениях, своеобразное «не могу молчать».
Впрочем, Бардин интеллигент только по социальному признаку, а по натуре и таланту — все-таки творческая единица. Поэтому его Штык не только отталкивает, но и привлекает, поэтому за жалкими судьбами тупых гопников проглядывает сюжетная основа откуда-то из Шекспира, поэтому «Россия 88» — не памфлет, а художественное кино высокой пробы. За это его, хочется верить, оценят в Берлине. А от зрителей, которые рано или поздно увидят картину на родине, интереснее было бы получить иную реакцию: как они сами оценивают лозунг «Россия для русских»? И как им нравится то, что большинство опрошенных в фильме (реальные люди с Пушкинской площади и из подмосковной электрички) к этому лозунгу с удовольствием присоединились?
Берлин
