Более тридцати последних лет в мире господствовал неолиберализм, построенный на экономоцентрической идее: рынок решает все. Достаточно ввести директивным путем вместо традиционных форм хозяйствования (или, как в соцстранах, вместо планового хозяйства) рынок и некий набор того, что принято считать институтами либерального капитализма, — и все заработает само собой.
Закономерно эта теория легла на душу либо военным диктаторам типа Пиночета, верящим в силу приказа (им новая доктрина давала возможность отдать такой приказ — строить либерализм), либо бывшим марксистам-ленинцам (они — как в России — перенесли свою почти религиозную веру в существование объективных законов истории с марксизма-ленинизма на всепобеждающий либерализм).
Провал примитивных лозунгов и простых решений, проповедуемых неолиберализмом, заставил вспомнить, что кроме рынка существует еще и культура. Как замечает автор исследуемой книги, «без учета роли культуры и/или изменений культуры невозможно ответить на ряд базовых вопросов о факторах развития человечества». И теперь ученые-либералы всего мира решают другую проблему: поддается ли культура таким изменениям, которые делают ее восприимчивой к либеральным ценностям?
Лоуренс Харрисон задался целью показать, что определенная политика позволяет менять культурные основания таким вот желанным образом. Причем книга его — не просто размышления теоретика, но подведение итогов большого проекта «Культура имеет значение», в рамках которого проводились и «полевые исследования». Не подвергая в целом сомнению квалификацию экспертов, участвовавших в проекте, сразу отметим: судя по примерам, приводимым в книге, с Россией и Грузией у них получилось не очень. Скажем, сравнение Новгородской и Псковской областей (которые выбраны репрезентировать российские проблемы) выглядит по меньшей мере наивно. Вот пассаж про Новгородскую область: «После 1989 года она была нетипично успешной в укреплении демократических институтов». Всякий, кто представляет себе стиль бывшего губернатора Новгородской области, понимает, что о демократии тут говорить сложно. А вот пассаж про Грузию из работы грузинского эксперта: «Хотя православное христианство (которое автор считает нелиберальным по культурным основам. — «Эксперт») является частью этой (грузинской. — «Эксперт») идентичности… именно Грузинская православная церковь подверглась изменениям под влиянием более прогрессивной грузинской культуры».
И в том, и в другом случае сомнительные посылки и выводы, надо думать, — следствие некритичного приятия тех, кого на Западе постановили считать демократическими реформаторами. Справедливости ради отметим, что России автор уделяет второстепенное внимание, и слава Богу. Потому что неудачный подбор экспертов мог бы погубить всю идею этой книги. Но российский читатель не может не обратить внимания на еще одно место, посвященное России. Обсуждая точку зрения известного экономиста Джеффри Сакса, который был одним из разработчиков политики «шоковой терапии» в Боливии, Польше и России, а с осени 1991-го по январь 1994-го руководил группой экономических советников президента Ельцина, Харрисон приводит его слова, сказанные после кризиса 1898-го: «…культура, вероятно, сыграла свою роль в экономическом крахе России». Правда, Харрисон не спросил Сакса, почему же он — как и сонм других советников и те, кого они обслуживали, — не задумались об этом, когда проводили реформы так, как их проводили. Ведь ко всем ним буквально применимы слова одного из экспертов, которого с большим одобрением цитирует Харрисон: «Надменные политические элиты не видят большого смысла в том, чтобы читать работы, оценивающие состояние дел, или задавать какие-либо вопросы тем, кто мог бы дать совет, так как верят, что в силу своих постов и положения и сами знают все нужные ответы».
Однако невозможно не согласиться с ключевым посылом автора: странам и народам, испытывающим по разным причинам проблемы в своем развитии, надо не зацикливаться на прошлом и не искать виноватых, а засучивать рукава и работать — в том числе меняя те культурные основания, которые мешают развитию. Как об этом пишет Бернард Льюис, которого цитирует Харрисон, «когда люди приходят к пониманию, что все идет не так, они могут задать себе два вопроса: “Что мы сделали не так?” и “Кто виноват?”. Второй вопрос ведет к теориям заговора и паранойе. Первый вопрос ведет в другом направлении: “Как нам это поправить?”». И автор сравнивает примеры арабского мира и Латинской Америки, где все время пытаются ответить на второй вопрос, с Японией и современным Китаем, где вполне успешно реализуют ответ на первый.
Среди прочих факторов, которые значимо влияют на культуру современного общества, Харрисон выделяет три: религию, образование и СМИ. И если первые два фактора обсуждаются у нас постоянно, то тезис о роли СМИ как инструмента сознательного формирования культурных основ воспринимаются либо как покушение на свободу, либо как оправдание цензуры. А дело, видимо, в культуре использования самих СМИ, в способности власти, опираясь на СМИ как на инструмент воспитания, соблюсти меру. Но не замечать, как написал итальянский автор, цитируемый Харрисоном, что «фильмы, популярная музыка, телевидение и реклама не только отражают, но и формируют поведение», невозможно и в России.
