Парламентский кризис разрешился, толком и не начавшись. Две оппозиционные фракции — «Справедливая Россия» и ЛДПР — вернулись в зал заседаний Государственной думы, коммунисты пока за дверью и ждут встречи с президентом, которая по просьбе оппозиции была якобы перенесена на три или четыре дня раньше срока плановой встречи. Бойкот заседаний со стороны одной фракции — дело неприятное, но не критическое. После региональных выборов в марте прошлого года ЛДПР тоже покидала зал заседаний Думы, но этого никто не заметил. Скорее всего, КПРФ найдет достойный повод и возобновит работу в парламенте. «Мы согласны, что ЕР представляет большинство, но если это “КамАЗ”, то не надо три “Запорожца” сбрасывать в кювет», — сказал Владимир Жириновский, вернувшись на заседание Думы. Заявление примирительное, если не сказать покаянное.
Результаты
«Единая Россия» выиграла выборы в парламенты трех регионов со средним результатом 62%. Это немного меньше, чем полгода назад. Тогда ЕР в девяти регионах победила со средним результатом 66%. Но в марте выборы проходили в том числе в трех республиках, отличающихся особыми традициями голосования (Татарстан, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария). Их результаты сильно толкнули вверх средний процент ЕР.
В Марий Эл «Единая Россия» набрала 64,6% голосов, КПРФ — 19,5%, ЛДПР — 7,2%, прочие в региональный парламент не попали. Пять лет назад результат ЕР в республике составил 33%, а коммунисты и жириновцы получили на процент-полтора меньше, чем сейчас. Можно предположить, что в бедной республике с безработицей, плохими дорогами и губернатором, строящим копию венецианского Дворца дожей и воздвигающим памятник своему святому, уровень поддержки оппозиции за пять лет мог бы подрасти. Но это предположение. Проигравшие партии не показывают данные социологических опросов, его подтверждающие.
В Тульской области ЕР поддержало 55,4% избирателей, компартию — 18,%, «Справедливую Россию» — 14,0%. Для «Единой России» этот результат значительно ниже среднего, для компартии он близок к среднему, а для СР весьма неплох. Все три партии нарастят свое присутствие в Тульской областной думе. ЕР получит 31 мандат (сейчас 29), КПРФ — 10 (сейчас 4), СР — 7 (сейчас 6). Действительно из ряда вон выходящими оказались результаты только на московских выборах. В Мосгордуму прошли две партии — ЕР (66,2%) и КПРФ (13,3%), причем у коммунистов в лучшем случае будет 3 мандата из 35.
Как и в марте, несколько отклонений от стройной избирательной модели дали муниципальные выборы. В подмосковном Можайске эсер Игорь Сунгурин выиграл с перевесом более чем в 6% (без малого 600 голосов) у кандидата от ЕР Алевтины Муратовой. Во Ржеве (Тверская область) на выборах городской думы КПРФ выиграла у «Единой России» — 43,8% против 35,9%, перевес в 337 голосов. ЕР также проиграла выборы в Волжске с минимальным счетом.
Все пропало!
По Сети ходят многочисленные истории нарушения избирательных правил в Москве, излагаемые наблюдателями или знакомыми наблюдателей. Можно также изучить результаты несложного математического анализа данных по московским избирательным участкам. Эти данные убедительно свидетельствуют о весьма заметных странностях, существенно отклоняющих статистические показатели московских выборов от нормы. Пересказывают также истории от некоторых организаторов выборов, в том числе от членов избирательных комиссий, или от их знакомых, или от родственников тех знакомых, которые слышали истории от своих знакомых…
Как следует из этих пересказов, непосредственные участники событий терзаемы сразу несколькими сомнениями: не посадят ли их за нарушение избирательного законодательства, не накажет ли их непосредственное начальство, а также не поступают ли они против своей совести.
Есть сигналы и из других регионов. Оппозиция даже говорит о массовых фальсификациях в пользу ЕР, которые применялись в невиданных ранее масштабах. По словам представителей партии «Правое дело», на выборах регионального парламента в Марий Эл были зафиксированы случаи, когда студентов Марийского государственного технического университета привозили голосовать на автобусах по указанию ректора Евгения Романова (кандидат от ЕР); наблюдателям от партии звонили их начальники и требовали покинуть участки под угрозой увольнения; участковые комиссии после окончания голосования, не начиная подсчета голосов, забирали бюллетени и уезжали «в неизвестном направлении», причем никак не объясняли свои действия наблюдателям, и т. д. и т. п.
В целом общественный настрой склоняется к тому, что выборы фальсифицированы (везде!), бороться честно с ЕР невозможно, надо идти к президенту — искать справедливости. Несколько парадоксально, но заметная часть деятелей ЕР примерно так же трактует происходящее, именно этим объясняется вялая партийная реакция на думский скандал.
Эти события поучительны в нескольких отношениях.
О тотальной фальсификации
Вряд ли в России кто-нибудь может сказать, что выборы у нас проходят идеально, избирательная машина работает исправно, — до лучших образцов нам далеко. Особенно если для сравнения с такими образцами использовать свежий московский опыт.
Однако присмотримся к прошедшим выборам внимательнее.
В Марий Эл незадолго до выборов Геннадий Зюганов заявлял, что рассчитывает в этой республике на 20% голосов, то есть именно на тот результат, что и получила его партия.
Эсер Олег Шеин, которого называла безусловным лидером его партия, проиграл в Астрахани борьбу за пост мэра. Однако кампанию нынешнего мэра Сергея Боженова, а начиналась она примерно с равных рейтингов, некоторые наблюдатели называют образцовой по качеству, а победу над Шеиным закономерной. Даже если всех досрочно голосовавших избирателей вычесть из результата Боженова, Шеин не приблизится к победе.
Были ли манипуляции всеобщими? Очевидно, нет. Иначе непонятно, почему ЕР проиграла, например, в Можайске, Ржеве или Волжске, при том что перевес ее противников был минимальным — ну и что бы не накидать бюллетеней.
Кроме того, известно, что в прошлом году были приняты решения о минимизации использования административного ресурса, исполнительные органы ЕР в части организации выборов были усилены специалистами, имеющими навыки ведения открытой борьбы.
Не было на этот раз у оппозиции жалоб относительно допуска к эфиру.
Но где же претензии?
После демарша оппозиционных партий в Думе «Единая Россия» объявила, что у нее тоже есть обширная справка, где перечислены нарушения, допущенные на выборах оппозицией. Но в данном случае аргумент «сами хороши» мало к чему ведет. По логике вещей и по закону любое нарушение, о котором тем или иным путем стало известно прокуратуре и милиции, должно стать поводом для расследования. Но никакой активности правоохранителей не заметно. Ладно, «Единая Россия», она побеждает, но почему оппозиция не забрасывает суды исками, а прокуратуру заявлениями об уголовных (!) нарушениях избирательного законодательства? Почему оппозиция предпочитает устраивать демарш в Государственной думе и требовать встречи с президентом?
Похоже, оппозиции системное, институциональное решение нужно даже меньше, чем правящей партии.
«Оппозиционные партии не ставят цель менять систему, они более или менее добровольно адаптировались к ней. Они хотели бы получить в рамках этой системы более привилегированное место, хоть как-то сопоставимое с местом “Единой России”», — говорит заместитель директора Центра политических технологий Алексей Макаркин. Им нужна своя доля, не такая большая, как у ЕР, «КамАЗ», по Жириновскому, но хотя бы «Запорожец». Получить эту долю, по их мнению, надлежит в Кремле.
Демократией здесь, конечно, и не пахнет. Скорее напротив, демарш оппозиции свидетельствует о ее неверии в возможность развития в России современной политической системы. Дайте нам нашу долю, и мы будем согласны со всем.
Трактовка сигналов
Ошибка оппозиционных партий заключается в том, что они неверно построили стратегию своих кампаний. Прошлые выборы давали им основания надеяться, что экономический кризис поведет к росту их общественной поддержки. А на этом фоне из Кремля звучали такие слова, что степень свободы внутри системы повышается, что в будущем сильные партии будут сменять друг друга у власти и т. д. К тому же денег на предвыборную кампанию в этот раз у всех было мало. Похоже, оппозиционные партии попросту расслабились. И не учли того, что, во-первых, позиция Кремля может и не во всем совпадать с позицией «Единой России», что у правящей партии могут быть собственные политические интересы и собственная игра. А во-вторых, что собственные, и весьма серьезные, интересы есть у региональных администраций.
Кремль на этот раз был заинтересован в конкуренции — об этом свидетельствуют все предвыборные заявления президента и высоких чиновников президентской администрации. Как минимум в двух случаях влиятельные оппозиционные политики смогли участвовать в выборах, несмотря на попытки конкурентов их до выборов не допустить. Первый случай — Олег Шеин, которого после долгих колебаний все же зарегистрировал астраханский избирком. Второй случай — Галина Хованская, которую по иску «Яблока» Мосгорсуд исключил из списка «Справедливой России» и которую вернул в число кандидатов Верховный суд.
Но «Единая Россия» на выборах должна была доказать, что она по-прежнему остается столпом политической стабильности в стране. Партия была настроена на энергичную кампанию.
«Одиннадцатого октября по всей стране шла борьба за 43 тысячи выборных должностей, — говорит глава центрального избирательного штаба “Единой России” Валерий Гальченко. — “Справедливая Россия” выдвинула своих кандидатов на 7 процентов должностей. ЛДПР — на 8, КПРФ — на 10. “Единая Россия” выдвинула своих кандидатов на 95 процентов должностей. Мы стремимся напрямую разговаривать с людьми, а для этого муниципальные выборы очень важны».
Понятно, что у ЕР есть ресурсы для того, чтобы найти сорок тысяч кандидатов по всей стране. Понятно, что рейтинговые беспартийные кандидаты скорее вступят в ЕР, чем в какую-либо иную партию. Но все же складывается впечатление, что оппозиция в этот раз больше надеялась на некие верхушечные договоренности, чем на собственную способность вести предвыборные кампании. Кстати, и уйдя из Думы они разговаривали не столько с избирателями, сколько с администрацией президента.
То, что кажется управляемой конкуренцией из Кремля, может не показаться таковой региональным администрациям. Смена мэра региональной столицы, не говоря уже о проигрыше ЕР на выборах в региональный парламент, может быть истолковано как знак того, что губернатор не контролирует вверенную ему территорию. Даже если представить, что Кремль ради «либерального сигнала» губернатору это поражение простит, нет оснований думать, что в это слабое место не будут бить губернаторские конкуренты. К тому же в регионах давно сложились свои, глубоко интимные отношения власти и собственности. Появление чужака резко все меняет. Так что региональные администрации тоже были настроены драться за сохранение сложившегося порядка вещей.
Переломить это можно, только если есть мощная поддержка со стороны избирателей. Кстати, и эффективность противодействия фальсификациям зависит от этого. Наблюдателей на все или большинство участков можно направить, если есть либо деньги, либо энергичные идейные сторонники. Российским партиям энергичных идейных сторонников, как мы в очередной раз увидели, не хватает.
