Перовский суд Москвы 14 октября оправдал обвинявшуюся в уголовных преступлениях Инну Ермошкину. Инна Ермошкина известна тем, что в конце 2007 года обнародовала информацию о порядках, царящих при распределении должностей нотариусов. В результате несколько родственников высокопоставленных чиновников лишились должностей московских нотариусов. А в мае 2008 года Инна и ее муж Алексей были арестованы по обвинению в квартирных мошенничествах.
Эта история тянется с 2005 года. Тогда старший научный сотрудник Московской государственной юридической академии Инна Ермошкина, в своей научной деятельности специализирующаяся на нотариате, проиграла конкурс на должность нотариуса. Она подала иск в суд, утверждая, что эту должность в Москве можно получить либо за деньги, либо при наличии высоких связей.
В заявлении Инна Ермошкина просила признать незаконными результаты конкурсов на замещение должностей нотариусов, проведенные осенью 2005-го и весной 2006 года. Со второго раза Симоновский суд признал незаконно назначенными более 60 человек из 669 московских нотариусов. Среди тех, кто лишился полномочий, оказались родственник главы МЧС Сергея Шойгу, дочь главы Мосгордумы Владимира Платонова, супруга бывшего зампреда Верховного суда, а также родные и близкие ряда чиновников помельче. Еще двое назначенцев — супруга заместителя Генпрокурора Александра Буксмана и сын Владимира Пронина (на тот момент начальника столичной милиции) — отказались от должности нотариуса, не дожидаясь судебных тяжб.
Нотариат — это тихая гавань для верхушки отставных чиновников из силовых ведомств или их родственников. Заработки московских, да и подмосковных нотариусов вполне сопоставимы с доходами топ-менеджера крупной компании. Большую их долю приносят неофициальные платежи, но и официальная составляющая тоже немаленькая. Например, заверение банковских бумаг или копий различных документов для юридических лиц может принести сотни тысяч рублей в день. Кроме того, часть нотариусов связана с криминалом. Большинство рейдерских захватов, а также криминальных сделок с имуществом происходит при их непосредственном и небескорыстном участии. «У меня в практике были случаи, когда в уголовном деле по грабежу фигурировала нотариальная доверенность, в которой не было подписи владельца автомашины», — рассказывает один из московских оперативников. Кстати, по его данным, плата за должность продолжала взиматься и с действующих нотариусов: в начале 2000-х сумма ежегодного сбора такого рода составляла 50 тыс. долларов, едва ли она с тех пор снизилась. Многие нотариусы работали, имея по два-три возбужденных в отношении них уголовных дела, а некоторые — даже после вынесения обвинительного приговора. Правда, лишь на время обжалования, но оно зачастую занимало несколько лет.
Вряд ли судебные иски Инны Ермошкиной увенчались успехом без поддержки со стороны политических тяжеловесов. Претензии к руководителям конкурса сыграли свою роль в аппаратном противостоянии между Следственным комитетом при прокуратуре (СКП) и самой прокуратурой. Во время рассмотрения исков, поданных Ермошкиной, СКП возобновил уголовное дело 2006 года, возбужденное по нарушениям, допущенным в ходе конкурса на должности нотариусов. Это дело закрыл генпрокурор Юрий Чайка (его зам Александр Буксман был главой конкурсной комиссии).
Однако в 2008 году настал черед Инны Ермошкиной и ее мужа. По версии следствия, в 1999–2005 годах супруги завладели квартирами, принадлежащими сильно пьющим гражданам. Самих же алкоголиков они якобы переселяли в другие регионы. Всего, по официальным данным, чете Ермошкиных досталось семь квартир, из которых две были проданы, а остальные оформлены на мужа и отца Инны. Однако по одному из инкриминируемых эпизодов было судебное решение о взыскании долга, и квартиру переводили в собственность в рамках исполнительного производства судебные приставы. По другому эпизоду московские милиционеры трижды отказывались возбуждать уголовное дело, а волгоградский суд не принял гражданский иск к рассмотрению. Все заявления в милицию и иск были поданы после того, как Ермошкина ввязалась в судебные тяжбы по нотариальному делу. Отсидев два месяца в следственном изоляторе, супруги Ермошкины по решению суда были выпущены под подписку о невыезде. После изменения меры пресечения следователи дважды ходатайствовали об аресте, и оба раза суд в аресте отказывал.
Когда номер сдавался в печать, не было известно, намерена ли прокуратура обжаловать оправдательный приговор.
