На днях в нашей стране произошло очередное, четвертое за год, повышение цен на газ. В Московском регионе регулируемая цена с 1 октября составляет около 80 долларов за тысячу кубометров (все цены мы указываем без налогов). А на Henry Hub, являющемся главным центром американской системы газораспределения, в начале сентября топливо можно было купить дешевле 70 долларов за тысячу кубометров. Но временное пересечение наших цен с волатильным спотовым рынком — это, можно сказать, мелочь. Если верить государственным указам и расчетам Федеральной службы по тарифам (ФСТ), «правильная» отечественная цена на газ у нас должна быть существенно выше, чем на площадках Америки или Британии. Тот факт, что Россия является крупнейшим экспортером, добытчиком и держателем запасов газа, а сам он — главным сырьем для национальной экономики, для чиновников, видимо, мало что значит.
Доповышались
На газовых рынках сейчас действуют разные механизмы ценообразования.
В России основной объем этого вида топлива отпускается по регулируемому государством рублевому тарифу (см. кривую 4 на графике). Власти тариф этот ступенчато повышают уже в течение десяти лет, причем в последнее время особенно активно. С 1999 года, когда из-за девальвации цена обвалилась до 15 долларов за тысячу кубов, газ подорожал впятеро. В отличие от кризиса десятилетней давности сейчас цены идут вверх, а не падают: за 2009 год газ подорожал и в долларах, и в рублях на 30%, поставив очередной рекорд. В развитых странах преобладала прямо противоположная тенденция. Например, в США и Великобритании, где газ является ликвидным биржевым товаром, котировки обвалились в три-четыре раза (см. кривые 1 и 2 на графике).
В результате разнонаправленного движения цены на нашем рынке и на рынках развитых стран, где газ продается в сжиженной форме и (или) в рамках биржевых сделок, рекордно сблизились. Если последние десять лет газ у нас стоил в три–девять раз меньше, чем на Западе, то теперь различия уменьшились до десятков процентов. В отдельные дни цены на главной торговой площадке Америки опускались даже ниже текущего регулируемого российского уровня (мы ориентировались на тарифы для московского региона, которые близки к среднероссийским).
Спецификой природного газа как товара является то, что в его конечной стоимости львиная доля расходов обычно связана с транспортировкой. Например, доставка газа из России в Европу или из стран Персидского залива в США едва ли не на порядок дороже себестоимости его извлечения на крупных месторождениях. При этом наши чиновники и регулирующие органы уверены, что текущие цены нуждаются в существенной корректировке. В сторону повышения: на следующий год запланировано очередное увеличение регулируемых тарифов на 27%.
До абсурда один шаг
Равнодоходная — «правильная», по мнению властей, — цена на газ для россиян сейчас должна быть примерно втрое выше текущей, то есть около 250 долларов за тысячу кубометров. Это вдвое выше цен американской биржи.
История началась в 2007 году. Российское правительство, видимо, памятуя о недовольстве «Газпрома», который регулируемые цены считал «субсидируемыми» и «заниженными», серией законодательных актов установило: к 1 января 2011 года все потребители, кроме населения, должны перейти на «правильный» равнодоходный механизм расчета газовых цен (см. кривую 5 на графике). Суть в том, что доходность поставок газа на внутренний рынок для монополии должна сравняться с доходностью экспортных операций (см. кривую 3). С одним единственным исключением — за вычетом экспортной пошлины и транспортных расходов по доставке продукции от российской границы. Именно для скорейшего приближения к этому идеалу регулируемые цены в последние пару лет повышались особенно быстро — на 30% ежегодно (в прежние времена газ дорожал примерно на уровне инфляции).
По сути, внутренние цены оказались привязаны лишь к одному из механизмов ценообразования на сильно сегментированном газовом рынке. Причем к не самому совершенному, далеко не дешевому и не самому рыночному. Этот механизм пока преобладает в странах континентальной Европы, завязанных на импорт газа по так называемым гронингенским договорам (их, стремясь максимизировать доход с одноименного гигантского месторождения, первыми ввели голландцы). Гронингенские контракты отличаются долгосрочным характером и привязкой стоимости газа к биржевым ценам нефтепродуктов-заместителей (обычно мазут и газойль) с определенным временным лагом. Таким способом по миру продается около 250 млрд кубометров газа, что меньше российского потребления и составляет около 10% от мирового.
В период благоприятной конъюнктуры, когда газ стал особенно дефицитным товаром, гронингенский механизм выглядел даже привлекательнее других: газпромовцы традиционно пугали западную аудиторию сопоставлением графиков контрактных и биржевых цен — последние щетинились пиками и в целом были повыше. Даже при таком раскладе имплементация гронингенского механизма на российский рынок настораживала (см. «Друг мой — враг мой», «Эксперт» № 50 за 2008 год). Зачем расценки на внутреннем рынке привязывать к втрое меньшему по объему экспортному потоку? Какое вообще отношение стоимость мазута и газойля в Европе имеет к западноевропейским расценкам? Кризис же сделал равнодоходные цены и вовсе нелепыми. Стоимость биржевого и сжиженного газа опустилась гораздо быстрее и сильнее, чем на инертном рынке гронингенских контрактов. Более того, несмотря на глобальное улучшение экономической ситуации и восстановление стоимости нефти, никакого серьезного роста цен на названных сегментах газового рынка не произошло. Специалисты заговорили об избытке природного газа, в особенности его сжиженной формы, выпуск которой быстро рос в эпоху дефицита. Газ, продаваемый по гронингенским схемам с их жесткими «нефтяными» формулами, оказался едва ли не самым дорогим в мире.
Кому равнодоходная, а кому равноубыточная
Значение излюбленного газпромовского ценового механизма будет снижаться, а сам он — модифицироваться, уверены специалисты. Развитие спотового рынка взамен биржевых продаж и раньше являлось едва ли не основным элементом газовой политики чиновников из ЕС. Теперь они получили недостающий козырь. Местные энергокомпании, несмотря на дружбу с «Газпромом» и на обязательство «бери или плати», зафиксированное в гронингенских контрактах, решительно переключились на более гибких поставщиков. Экспортные поставки слишком дорогого российского газа в начале нынешнего года упали более чем вдвое. Хотя большинство аналитиков склонны прогнозировать рост цен на СПГ и на спотовых рынках, возникший на них дисконт к гронингенским контрактам не выглядит лишь конъюнктурным явлением. Как отмечает гендиректор East European Gas Analysis Михаил Корчемкин, поставки СПГ в Европу имеют долгосрочную тенденцию к росту, в значительных объемах здесь рассчитывают добывать и так называемый сланцевый газ. Новые объемы в дальнейшем могут поддержать давление на газовые рынки, не привязанные к нефтепродуктам.
У механизма равнодоходных цен есть и еще один изъян, делающий нынешнюю ситуацию абсурдной. В отдельные моменты — как сейчас — равнодоходная цена на российский газ внутри страны может быть даже выше, чем цена на него же на границе, сажем, с Германией. В ФСТ эту очевидную нелепость обещают исправить (см. «За неимением лучшего»). Однако тот факт, что газ для нашей экономики становится заметно более дорогим, чем для потребителей крупных энергодефицитных рынков, останется неизменным.
