Россия выходит из клуба ведущих мировых экспортеров зерна — таковы последствия сложившейся под влиянием засухи и запрета на экспорт зерна ситуации. Более того, по прогнозам экспертов, некоторые виды ранее экспортировавшихся нами зерновых, пшеницы и фуражного зерна в конце сезона, возможно, придется закупать за рубежом — такого не было уже восемь лет.
О введении запрета на экспорт зерна с 15 августа по 31 декабря этого года российский премьер Владимир Путин объявил 5 августа. Несмотря на то что данная мера до этого активно обсуждалась в правительстве, решение премьера прозвучало как гром среди ясного неба — никто не ожидал, что оно будет принято так стремительно. И, судя по всему, единолично — буквально за полчаса до объявления экспортного моратория представители Минсельхоза заявляли СМИ, что запрета не будет.
Мотивы, побудившие ввести эмбарго, понятны: пожары, погибшие люди, выжженные деревни и поля, растущая инфляция, недовольство граждан тем, как власти борются с засухой, — не хватает только дефицита хлеба. Наверное, в такие моменты не думаешь о тонких настройках и гибком регулировании, хочется прибегнуть к крайним мерам.
«Решение о временном запрете экспорта зерна было принято не от хорошей жизни», — сказал в прошлый понедельник на заседании президиума правительства российский премьер. Он привел следующие цифры: «Российская Федерация потребляет примерно 77–78 миллионов тонн зерна в год. В этом году в связи с засухой для внутреннего потребления потребуется около 78 миллионов тонн. По последним прогнозам Минсельхоза, урожай будет значительно меньше, чем предполагалось в начале года, — 65 или даже 60 миллионов тонн. Помимо этого, мы имеем в интервенционном фонде 9,5 миллиона тонн плюс 21 миллион тонн — переходящий остаток прошлого года. Итого 90 миллионов тонн. Если к внутреннему потреблению прибавить экспорт, то никаких запасов на будущий год не останется. А это огромный риск». Риск усугубляется проблемами, связанными с предстоящей посевной. «Сейчас в ведущих регионах страны мы не можем и не сможем пока сеять озимые — погода не позволяет. Значит, значительная часть территорий страны войдет в следующий год без озимых культур. Поэтому рассчитывать на быстрое снятие запрета на экспорт пока не приходится, хотя это, конечно, временная мера. Мы находимся в чрезвычайной ситуации и, конечно, обязаны, просто обязаны прежде всего позаботиться о гражданах собственной страны, о своих сельхозпроизводителях», — подчеркнул Владимир Путин.
Это основная, официальная версия того, почему был введен запрет. Но существует мнение, что введение эмбарго было выгодно некоторым российским экспортерам. Так, например, незадолго до правительственного заявления глава самой крупной отечественной экспортной структуры, Международной зерновой компании (МЗК), «дочки» международной корпорации Glencore, Юрий Огнев в интервью агентству «Рейтер» выступил за то, чтобы ввести в России запрет на экспорт зерна. Вообще, такое заявление в его устах звучит довольно странно. Участники рынка говорят о том, что ряд экспортеров, в том числе и Glencore, продал много зерна в начале сезона по фьючерсным контрактам по низким ценам, поэтому сейчас, когда зерно подорожало и закупочные цены стали выше обозначенных в контрактах продажных цен, эти компании понесут убытки. И хотя запрет на экспорт — это форс-мажор, который позволит избежать санкций, вреда бизнесу экспортеров он принесет больше. Возможно, впрочем, что выступление главы МЗК было чисто политическим, в поддержку предстоящих решений правительства, ведь Glencore — крупнейший экспортер российской нефти.
В том же ряду стоят и события, связанные с созданной недавно российским правительством государственной Объединенной зерновой компанией (ОЗК). Изначально предполагалось, что эта структура займется обеспечением хранения и реализацией государственного зерна, будет развивать инфраструктуру зернового рынка, проводить интервенции. Однако никто из игроков не сомневается, что компания попытается вписаться в экспортный рынок и занять на нем существенную долю, используя поддержку государства. По словам трейдеров, в начале этого года ОЗК уже заключила целый ряд контрактов с международными зерновыми компаниями на продажу пшеницы по низким ценам прошлого сезона. В июле наступил срок исполнения этих контрактов, однако, по данным трейдеров, ОЗК не спешила выполнять ранее взятые на себя обязательства, поскольку зерна по обозначенным в контракте ценам на рынке уже не купить. Стало очевидно, что госкомпания неизбежно понесет убытки, и ее экспортный дебют окажется провальным. Тут как раз и подоспел запрет на экспорт.
Версий может быть и больше, но в любом случае решение принято, и вряд ли оно в ближайшее время изменится. Думать нужно о том, как максимально сгладить негативные последствия нашего внезапного моратория на участие в мировой зерновой торговле.
В предвкушении
События на зерновом рынке развивались стремительно.
Напомним, что в прошлом году в России и в других зернопроизводящих странах был собран большой урожай, и в условиях избыточного предложения на мировом рынке установились низкие цены, в том числе и на российскую пшеницу. Пшеница 4-го класса с погрузкой в порту в Новороссийске на конец прошлого года стоила в среднем 160 долларов за тонну, и эта цена практически оставила производителей зерна без прибыли. Аграрии решили по возможности отложить часть урожая в запасы и ждать нового сезона. Настал новый сезон, и поначалу все складывалось весьма благополучно: шли разговоры о том, что мировой урожай в этом году будет чуть ли ни на 30% меньше, чем в прошлом. Засуха в России и на Украине, ливневые дожди и наводнения в Европе и в Канаде стали причиной больших потерь зерновых в этих странах. В результате мировые цены практически сразу же поползли вверх и росли на 5–10% в неделю. Стало дорожать и российское зерно — только за июль цена выросла на 50% и достигла на конец месяца 240 долларов за тонну FOB. Нервозность нарастала с каждым днем, на рынке уже начали поговаривать о повторении сезона 2007/08 года, когда цены взлетели до 400 долларов за тонну. При этом оказалось, что ориентированный на экспорт южный регион страны, несмотря на засуху, собрал приличный урожай. В Краснодарском крае, например, он оказался даже больше, чем в прошлом году. Крестьяне почувствовали себя хозяевами положения, предвкушая долгожданные заработки. Первые тендеры на поставку пшеницы в Египет — основной регион сбыта российского зерна — выиграли отечественные компании. В целом в июле трейдеры отгрузили, по данным Российского зернового союза, 1,5 млн тонн зерна — это вдвое больше, чем в июле прошлого года. На август были запланированы отгрузки в размере 2 млн тонн. В общей сложности, по имеющимся сведениям, трейдеры заключили фьючерсных контрактов на 4,5–5 млн тонн.
Тем временем из наиболее пострадавших от засухи регионов страны стали приходить тревожные сигналы о потерях: в Поволжье, Черноземье, Оренбургской области ожидается снижение урожая зерновых на 35–45%. Причем ущерб наблюдается по всем зерновым культурам: пшенице, ячменю, ржи, кукурузе. Правительство объявляет о начале интервенций 4 августа: предполагалось продать в пострадавшие регионы 3 млн тонн фуражного зерна из интервенционных запасов, чтобы остудить цены на рынке. Однако накануне обозначенной даты интервенции отменяются, до выяснения объема реального урожая, и вскоре премьер объявляет о запрете на экспорт зерна.
Боимся дефицита и инфляции
Главные опасения правительства связаны с тем, что мы до Нового года проедим, разбазарим все зерно и в следующем году останемся без запасов, не дай бог, даже будет дефицит зерна. Эти опасения основываются на данных Минсельхоза об ожидающемся урожае и имеющихся запасах зерна. Само ведомство получает информацию от своих департаментов на местах, куда стекаются региональные сводки. «Мы основываемся на данных Минсельхоза, которым полностью доверяем. Во-первых, потому что Минсельхоз отвечает за них головой, это — их работа. Во-вторых, данные Минсельхоза в целом практически совпадают с данными Росгидромета и других экспертов, также отслеживающих ситуацию. Поэтому я бы не стал поднимать вопрос о некорректности системы учета и мониторинга зерна», — сказал «Эксперту» пожелавший остаться неназванным источник в правительстве. О том, что получаемые данные соответствуют действительности, нам сообщили и в информационно-аналитическом центре «СовЭкон»: «Если смотреть не на одну цифру, а на общую картину и динамику по годам, то какие-то ошибки, если они есть, будут очевидны. Я думаю, что данным Минсельхоза можно доверять», — говорит исполнительный директор центра Андрей Сизов.
Многие частные компании, работающие на зерновом рынке, официальной статистике доверяют не всегда. «Крестьянам зачастую выгодно занижать объемы производства, поскольку можно будет рассчитывать на бюджетную помощь, а скрытый урожай продать “вчерную”. Расхождения могут быть очень большие. Например, в прошлом году прогнозировался урожай на уровне 85–87 миллионов тонн, а собрали 97 миллионов. Возможно, премьер немного перестраховывается или просто не доверяет предоставляемым цифрам», — говорят в таких структурах. (Заметим, что на вышеупомянутом совещании Владимир Путин сказал: «Мы не знаем, какой будет урожай и какой у нас будет переходящий остаток 2011 года».)
Российский зерновой союз считает оценку общего урожая зерна в 60–65 млн тонн несколько пессимистичной. По мнению его президента Аркадия Злочевского, следует ожидать 65–68 млн тонн. Тот же «СовЭкон» осторожно прогнозирует «менее 70 млн тонн». Есть и другие оценки по потреблению. Так, Росстат оценивает ежегодные потребности внутреннего рынка в зерне в 78 млн тонн, а Российский зерновой союз считает, что объемы потребления составляют до 75 млн тонн. Помимо этого, в РЗС объем переходящих остатков на 1 июля 2010 года оценивают не в 21,7 млн тонн, как в Росстате, а в 24 млн тонн, поскольку союз дополнительно учитывает еще и запасы, хранящиеся в небольших хозяйствах. В любом случае, каковы бы ни были оценки будущего урожая, относительно ясной картина будет только после того, как все зерно будет собрано.
Еще одно опасение правительства связано с инфляцией и ее разгоном вследствие роста цен на зерно. Продовольственная инфляция в стране действительно уже наблюдается. Как известно, первыми от удорожания зерна страдают мукомольная отрасль, производители хлебобулочных изделий и животноводство. Что касается хлеба, то цены на него у нас растут всегда, независимо от колебаний котировок зерновых. При этом доля зерна в себестоимости производства хлеба 15%, и влияние подорожавшего зерна на уровень цен на хлеб не столь значительно, как многим кажется. Как правило, возникающий вследствие удорожания зерна значительный рост цен на хлеб носит либо спекулятивный характер, либо происходит под действием других факторов: роста тарифов естественных монополий, розничных наценок и так далее.
Как и три года назад, когда цены на зерно резко взлетели, производители хлеба сегодня попадают в ценовые ножницы. «За последние три недели мука подорожала на 40 процентов, но хлеб пока не подорожал, потому что торговые сети сдерживают рост цен. Однако если будет катастрофический скачок цен на зерно, то следом поднимутся и цены на хлеб», — уверен генеральный директор хлебопекарной компании «Боско-Л» Леонид Мерзон. По его мнению, запрет на экспорт зерна является необходимой мерой, которая будет защищать производителей хлеба и позволит сдержать рост внутренних цен.
Что касается животноводства, то здесь рост цен на зерновые напрямую сказывается на себестоимости производства мяса — доля кормов в себестоимости производства мяса составляет от 50 до 70%. В этом году ситуация усугубляется еще и тем, что вследствие засухи сгорели не только зерновые, но и кормовые травы, и теперь сено и силос в кормах будут замещать зерновыми. По некоторым оценкам, вследствие потерь кормовых трав потребление фуражного зерна увеличится еще на 2 млн тонн.
По заявлениям правительства, порядка 3,5 млн тонн фуражного зерна будет израсходовано на поддержку животноводства, таким образом правительство планирует уменьшить забой скота вследствие недостатка кормов и обеспечить спрос на зерно в будущем.
Впрочем, специалисты считают, что в ближайшей перспективе мясо дорожать не будет. «Цены на мясном рынке до конца 2010 года не будут расти. Это связано с увеличением на рынке предложения мяса отечественного производства — обычно засуха приводит к излишнему забою скота. Уменьшение заготовок кормов на зимний период стимулирует крестьян забивать скот. Предложение на рынке мяса увеличится», — полагает Мушег Мамиконян, президент Мясного союза России.
«В основном у мясных переработчиков запасы зерновых с прошлого урожая сохраняются до конца сентября. Зерно по новым ценам будет задействовано в кормах животных с четвертого квартала. К примеру, у нас и других крупных мясных производителей, инвестировавших в новые комплексы, рентабельность в свиноводстве более 40 процентов, а в производствах старого образца рентабельность всего 10–12 процентов. Поэтому у нас есть запас прочности, и для нас повышение цен на зерно не станет критичным. Для небольших компаний удорожание зерна очень чувствительно, они будут сокращать поголовье скота, и себестоимость производства их мяса сильно вырастет. Это приведет к инфляционному давлению на цены», — считает генеральный директор компании «Группа “Черкизово”» Сергей Михайлов.
На наш взгляд, закрытие экспорта зерна не повлияет на дальнейшую динамику продовольственной инфляции, даже если внутренние цены упадут. Продовольствие стало дорожать еще до начала ценового ралли на зерновом рынке, и в дальнейшем динамика инфляции будет зависеть от того, какие меры по ее регулированию будут приняты.
Позаботились об аграриях
Возможно, страхи правительства имеют под собой реальные основания. Однако то, что сразу была принята крайняя мера (использовать какие-то иные, кроме запрета на экспорт, инструменты регулирования отрасли даже не попытались), привело, и еще приведет, к целому ряду неприятных последствий.
Первым негативным результатом стал логистический и транспортный коллапс на подъездах к Новороссийскому морскому порту. В последние дни там наблюдается гигантское скопление зерновозов, а транспортные пробки на подъезде к порту достигают 70 км. «На конец прошлой недели на наших припортовых элеваторах лежало 300 тысяч тонн зерна, и почти все они загружены под завязку, — рассказывает Аркадий Злочевский. — Сегодня в Новороссийск и Туапсе едут новые вагоны, еще 360 тысяч тонн. Мы рискуем это зерно просто потерять: очевидно, что мы не успеваем его выгрузить до 15 августа, и у нас нет механизма обратной разгрузки зерна из элеваторов, а их мощности не приспособлены для длительного хранения».
Решение об отмене экспорта негативно отразится на отечественных производителях зерна, особенно в ориентированном на внешние поставки Южном регионе. Сейчас аграрии не понимают, что делать с зерном дальше. Основные рынки сбыта продовольственной пшеницы внутри страны находятся достаточно далеко: мукомольные мощности сосредоточены в Центральном и Северо-Западном регионах, на Урале и в Сибири. Из-за затрат на логистику южное зерно будет неконкурентоспособно по цене. Кроме того, например, в Сибири своего зерна хватает. В наиболее сложном положении оказались мелкие и фермерские хозяйства — у них нет собственных мощностей хранения и нет средств на оплату услуг элеваторов. Поэтому они вынуждены будут продавать зерно по сложившимся ценам.
Котировки после объявления моратория повели себя предсказуемо. Так, если в конце июля — начале августа закупочные цены на продовольственную пшеницу в Ростовской области достигли 5–5,5 тыс. рублей за тонну, а на Кубани доходили до 6–6,2 тыс., то сегодня они упали до 4–4,5 тыс. рублей. И это при том, что в названных регионах закупочные цены самые высокие на Юге. Понятно, что крестьяне недовольны и пока не торопятся продавать зерно, надеясь на более выгодные условия.
«Игроки заняли выжидательную позицию — кто кого пересидит. Производители зерна рассчитывают на то, что у потребителей нет запасов и они вынуждены будут покупать зерно для поддержания стабильности производства. Мукомолы и животноводы считают, что в отсутствие экспортного окна они вправе диктовать условия, и не торопятся делать большие закупки по сегодняшним ценам», — говорит коммерческий директор компании «Виталмар Агро» Юрий Далакян.
«Впервые за три года у селян появилась возможность компенсировать убытки прошлых лет, и вот нас этой возможности лишили. Небольшую часть урожая уже реализовали, когда цены были 6 тысяч рублей. Что касается оставшегося урожая, то мы приняли решение: зерно не продавать, ждать цену 8 тысяч рублей», — рассказывает Сергей Свитенко, глава ассоциации сельхозпроизводителей Красносулинского района «Топаз» (Ростовская область).
А вот представитель потребителей зерна, глава Ассоциации зернопереработчиков Краснодарского края Петр Светличный, не считает ситуацию критической: «Переработчики закупили зерно по 4–4,5 тысячи рублей за тонну еще до временного повышения цен, существующих запасов хватит на ближайшие два-три месяца. При цене на муку от 10 рублей за килограмм они смогут получить хорошую прибыль. Да и сельхозпроизводителям существующие цены при себестоимости зерна 2,6 рубля за килограмм позволяют быть в прибыли».
Трейдеры считают, что в ближайшее время зерно на юге страны подешевеет процентов на 30. Им сейчас большие объемы не нужны, и цена покупки будет минимальной. Мукомолы и животноводы традиционно не готовы переплачивать и будут искать самые дешевые предложения.
В Сибири производители зерна и его переработчики так же, как и на Юге, недовольны решениями властей. По оценкам Сибирского зернового союза, в этом году в Сибири в целом соберут 15 млн тонн зерна. Правда, пока сложно говорить о его качестве из-за аномально холодного лета. Плюс осталось 1,9 млн тонн переходящих запасов и порядка 500 тыс. тонн хранится в интервенционном фонде. То есть регион получит приличное предложение зерна, которое будет сложно реализовать. По мнению сибирских аграриев, интервенции, которые должны скоро начаться, обрушат цены на муку, переработчики снизят цены на зерно нового урожая, что приведет к резкому сокращению доходов производителей.
Сибирский регион является крупнейшим производителем муки, которая традиционно вывозится из региона в страны СНГ и Ближнего Востока. Например, в Алтайском крае в прошлом году было изготовлено 1,15 млн тонн муки, из которых 200 тыс. тонн пошло на потребление внутри края, а остальное было вывезено в другие регионы и на экспорт. Теперь экспорт зерна и муки закрыт, а существующие сегодня высокие тарифы на перевозку практически лишают регион возможности наращивать объемы вывоза даже на Урал и Дальний Восток.
Минсельхоз и аналитики говорят о том, что резкого удешевления зерна ожидать не следует — слишком напряженный баланс спроса и предложения. Более того, к концу года, когда будет съедена основная часть урожая, а ситуация с озимыми еще не определится, цены, возможно, даже пойдут вверх. «К концу года мы увидим у себя рост цен на зерновые, независимо от того, что происходит на мировом рынке, — уверен Андрей Сизов. — У нас есть такое наблюдение: если запасы зерна ниже 10 процентов от общего потребления, то начинается рост цен. А мы на конец сезона прогнозируем остатки всего в районе 5 миллионов тонн, а может быть, и менее. Не исключено, что некоторые виды зерна нам даже придется импортировать».
Ценовая ситуация, которая сложится на рынке в ближайшее время, будет иметь большое значение для дальнейших инвестиций в отрасль. Очевидно, что в этом сезоне они резко упадут: производители не имеют достаточно средств для новой посевной, а инвесторы будут ждать разрешения ситуации с экспортом. «Запрет на экспорт зерна возможен как временная мера. Если же он будет принят на долгосрочный период, то это отрицательно скажется на рынке — долгосрочная мера уменьшает стимулы производить зерно. Сейчас у нас баланс хороший и запасы есть, но важно стимулировать урожай 2011 года. Нельзя допустить подавления цены на рынке, фермер должен иметь прибыль», — считает Мушег Мамиконян.
Производители говорят, что и в 2011 году не следует ожидать рекордного урожая зерна. Помимо того, что будут снижены инвестиции в производство, из-за погодных условий, как уже говорилось, откладывается и посевная озимых. Риски потерять в 2011 году этот урожай достаточно высоки, и поэтому, по мнению Андрея Сизова, вероятность продления экспортного моратория весьма велика.
Поставили в сложное положение
После введения запрета на экспорт многие СМИ поспешили отметить, что данное решение очень выгодно экспортерам, которые, мол, поназаключали контрактов по низким ценам и сейчас не могут их выполнить. Отчасти сказанное справедливо — подобные контракты, наверное, есть у большинства внешних поставщиков. Но в целом отказывающийся от своего бизнеса экспортер в разгар делового сезона — это нонсенс. На каких-то контрактах потеряли, на каких-то потом бы выиграли. «Интересы экспортеров и трейдеров при принятии решения о введении запрета на экспорт зерна нами учитывались в меньшей степени, чем интересы потребителей зерна на внутреннем рынке, — говорит наш источник в правительстве. — Более того, поначалу, когда мы только начали об этом думать, трейдеры выступали резко против этой меры, и мы шли против их интересов. Только сейчас стали говорить о том, что запрет на экспорт убережет их от потерь. От себя могу сказать, что без работы экспортеры не останутся — они смогут доставлять зерно не за границу, а по территории России».
Безусловно, внутренняя торговля является частью бизнеса зерновых трейдеров, но она не обеспечивает объемов и прибыли, достаточных для нормального развития компаний. Вообще, на внутреннем рынке необходимости в таких посредниках может и не быть. В то время как на экспортном направлении, и это подтверждает многолетний опыт, без участия трейдеров не обойтись. В сложившихся условиях некоторые торговые компании готовы переориентироваться на внутренний рынок. «Мы как можно быстрее хотим переключиться на работу с регионами, пострадавшими от засухи. У нас действует разветвленная сеть офисов в России, которые в сложившихся обстоятельствах просто перепрофилируются и вместо закупающих зерно станут продающими. Специалисты этих офисов уже обсуждают с будущими клиентами механизм оплаты и поставок», — говорит Алексей Сидюков, генеральный директор ростовского «Краснодарзернопродукта».
В сложной ситуации оказались и производители зерна. И не только потому, что они подвели иностранных партнеров или уже не смогут заработать в этом сезоне. Последние несколько лет, когда Россия активно наращивала свое присутствие на мировом рынке, экспортеры были связующим звеном между нашей страной и зарубежными рынками и потребителями. «Все эти годы мы доказывали всему миру, что мы нормальные, что мы можем быть надежными контрагентами, с нами можно иметь дело. К нам и так относятся настороженно, считают нас страной с большими рисками для бизнеса. Поэтому наша пшеница и самая дешевая в мире. Такие внезапные решения отбрасывают нас на несколько лет назад», — сокрушается один из трейдеров.
К тому же, по словам генерального директора компании «Валары» Кирилла Подольского, есть импортеры, которые не считают, что у нас наступил форс-мажор, и будут предъявлять нам претензии, вплоть до подачи исков в суды. Кстати, на это обратил внимание президент Дмитрий Медведев. В прошлый четверг в Таганроге на совещании, посвященном ситуации на рынке зерна, он сказал: «Мы поставили производителей, тех, кто занимается экспортом, в сложное положение. Раз уж мы это сделали, мы должны совместно встать на их защиту, создав юридические доказательства того, что это — форс-мажор и что у них не было возможности совершить поставки. Это должна быть консолидированная позиция по всей стране. Хочу, чтобы правительство на это обратило самое пристальное внимание».
Потеря экономических и репутационных позиций на мировом рынке — важный негативный итог моратория на экспорт зерна. Наши рынки сбыта — Египет, Турцию, страны Ближнего Востока — другие игроки поделили на следующей же неделе после объявления запрета. Основной наш покупатель — Египет — сейчас активно приобретает французскую пшеницу. Другие страны, в частности Йемен, закупают американскую. Кстати, именно американское зерно в первую очередь заменит наше на мировом рынке.
Запрет сыграл на руку нашим конкурентам из других зернопроизводящих регионов. На следующий день после объявления моратория цены на пшеницу в Европе и Америке выросли на 5–10% (с начала сезона прирост составил 60%). Другое дело, что правительства стран — импортеров зерна, особенно бедных, обескуражены таким развитием событий и растущими ценами на продовольствие. На днях даже Всемирный банк обратился к правительствам стран-экспортеров с просьбой воздержаться от введения эмбарго на поставки пшеницы. Ситуация ухудшится, если к России примкнет Украина, которая, по мнению украинских трейдеров, пока ввела негласный запрет на экспорт: предназначенное для зарубежных поставок зерно таможенники не выпускают из украинских портов, обвиняя компании в завышении параметров качества.
В обратном порядке
Понятно, что продовольственная безопасность страны для нас приоритетна, однако основные претензии игроков зернового рынка к правительству связаны не с запретом как таковым (хотя большинство из них считает, что пока такой необходимости не было), а с тем, как это было сделано. Как заметил один из наших собеседников, «мы выступили в стиле Венесуэлы». То есть как слаборазвитая страна, где не работают никакие инструменты управления и возможны разве что крайние меры.
Прежде всего и российский бизнес, и западных партнеров возмутили внезапность объявления и сроки начала действия эмбарго: в мировой практике принято оповещать об этом участников рынка за месяц, для того чтобы компании смогли выполнить уже подписанные контракты. Сколько бы потом наш президент ни ездил в Египет и ни убеждал правительство этой страны покупать российское зерно, какие бы феерические международные зерновые саммиты мы ни устраивали во дворцах Петербурга, восстановить свое реноме после такого явного пренебрежения интересами мировых партнеров вряд ли удастся.
Российский зерновой союз обратился к правительству с просьбой перенести срок начала действия запрета на 1 сентября. «Учитывая законтрактованные объемы в 540 тысяч тонн с египетской государственной компанией GASC и 50 тысяч тонн с правительством Иордании и нынешние возможности портовой инфраструктуры России, десять дней выглядят недостаточным сроком для исполнения контрактов. Выполнение контрактов не только не окажет существенного влияния на зерновой баланс нашей страны, но и облегчит нам возврат на мировой рынок в будущем», — говорит Аркадий Злочевский.
По мнению специалистов, для защиты российских потребителей у государства были и другие способы. Так, коммерческий директор продовольственной компании Bunge CIS Дмитрий Филатов в интервью «Эксперту Online» сказал, что можно было бы ввести не запрет на экспорт, а его лимит. Или вообще не вводить никаких ограничений, а вместо раздачи 1,2 млрд долларов сельхозпроизводителям купить на эти деньги 4 млн тонн зерна в случае необходимости. На худой конец, можно было бы и ввести запрет, но с октября, чтобы дать возможность аграриям с юга России заработать.
Нормальной мерой вместо введения моратория участники рынка считают и объявленную ранее интервенцию фуражного зерна в размере 3 млн тонн или адресную поддержку зерном из интервенционного фонда потерпевших регионов. Но этим правительство планирует заниматься сейчас, после введения запрета на экспорт: в нескольких регионах не знают, куда девать выращенное зерно.
В подготовке материала принимали участие Софья Инкижинова, Екатерина Шохина («Эксперт Online»), Наталья Бурдыкова («Эксперт-Юг»), Матвей Эргардт («Эксперт-Сибирь»)
