— В проблемах, приведших к банкротству «Русспецстали», косвенно обвиняют вас.

— Хотел бы я посмотреть на доведенные до банкротства предприятия без задержек по зарплате, без долгов по налогам и сборам, выплачивающие проценты по банковским кредитам.

— Финансовые трудности у холдинга начались еще до вашего ухода из компании. Что вы предпринимали для их устранения?

— Базовое предприятие «Красный Октябрь» досталось нам, мягко говоря, не в идеальном состоянии. Вскоре после его приобретения мы вместе с компанией «Тройка Диалог» подготовили программу, где говорили о необходимости крупных инвестиций в модернизацию. Уже тогда мы предупреждали, что без этого «Красный Октябрь» из-за растущей конкуренции и издержек к 2010 году станет приносить убыток. Заметьте, о кризисе и крупном кредите, полученном от банков для покупки других активов, тогда еще речи не шло.

— Вы фактически подтверждаете циркулирующие в прессе предположения, что активы холдинга были старые и низкоэффективные.

— Ступинский меткомбинат находится в хорошем состоянии, чего не скажешь о «Баррикадах» и «Красном Октябре». Последний даже плохим активом назвать нельзя, по эффективности сталеплавильного и прокатного производства он, что называется, «ниже плинтуса» (см. график. — «Эксперт»). Мы раньше показывали, что надо расшить узкие места, значительную часть оборудования поменять или радикально модернизировать (кузнечное и прессовое на «Баррикадах», сталеплавильное на «Красном Октябре»), а что-то даже построить с нуля (например, универсальный сортовой стан на «Красном Октябре»). В итоге два предприятия смогли бы исправить ситуацию с недозагрузкой отдельных производственных звеньев, существенно нарастить выпуск обработанной продукции. Удалось бы переориентировать часть производства «Красного Октября» с выпуска рядовых сталей, которое стало приносить убыток, на высокодоходное производство спецсталей.

На два предприятия требовалось около 250 миллионов долларов вложений. В 2009 году мы подписали меморандум с Чешским экспортным банком на 500 миллионов евро, он был готов финансировать нашу программу технического перевооружения. Эффект ожидался довольно быстрый и значительный. «Баррикады», например, уже в первый год должны были отбить основную часть инвестиций, смогли бы оформить портфель заказов (частично уже подтвержденный) более чем на миллиард долларов, а к 2012 году выручка завода могла увеличиться более чем впятеро — до полумиллиарда долларов. Кризис, конечно, внес коррективы, но отнюдь не сделал инвестиции бесполезными. Сейчас реализуется генсхема развития энергетики, есть федеральная целевая программа, предполагающая строительство множества подлодок и т. п.

— Разве крупные кредиты, полученные от Газпромбанка и ВТБ, на модернизацию не использовались?

— Эти деньги в основном пошли на покупку СМК и «Баррикад» и на пополнение их оборотного капитала, в меньшей степени — на расконсервацию и запуск в работу комплекса оборудования пресса «Дэви-Маки» на «Красном Октябре» (несколько месяцев назад уникальный пресс был выведен из строя пожаром. — «Эксперт»), сталеплавильных агрегатов и линии гранульной металлургии на СМК.

— Похоже, видение перспектив у менеджмента материнской структуры и у вас сильно разошлось.

— В мае 2009 года у нас был самый сложный месяц, а в июле от банков поступила первая претензия, связанная с задержками выплат тела кредита. Я был сторонником реструктуризации кредитов и мирового решения по процедуре банкротства. Уверен, банки в итоге могли бы пойти нам навстречу. Проблемы в кризис были объективными и всеобщими, мы старались как могли — перестали выплачивать тела кредита, но проценты отдавали по графику, к тому же в середине прошлого года ситуация начала выправляться.

— Как, по-вашему, теперь сложится судьба проходящих через банкротство активов?

— Реструктуризация и банкротство ничего смертельно опасного для производственных активов не несут. На операционную работу это кардинально не повлияет, рынку эти активы нужны, но, чтобы развиваться, в них все равно придется вкладывать серьезные деньги.