На вечерних торгах Christie’s «Работы старых мастеров и искусство XIX века» 7 декабря будет выставлен шедевр Никола Пуссена «Рукоположение». Торги готовит старейший одноименный департамент, возраст которого совпадает с датой основания аукционного дома — 1766 год. О коллекционерах, рынке старых мастеров и о том, откуда берутся шедевры на аукционах, «Эксперту» рассказал руководитель департамента Алексис Ашот.
— Чем занимается ваш департамент и входит ли в сферу его внимания графика и античное искусство?
— Нет, этими направлениями занимаются другие департаменты, хотя иногда мы с ними тесно сотрудничаем. Мой же традиционно делился на два отдела: один занимался только картинами старых мастеров и английской живописью, а другой — только искусством XIX века. В прошлом году отделы впервые в истории британского аукционного бизнеса объединились. Попросту говоря, стали заниматься любым искусством, созданным с помощью красок на плоской поверхности, в любой технике европейской школы. Самые ранние работы, попадавшие в поле нашего внимания, — произведения итальянских мастеров XIII–XIV веков. Каждый специалист в отделе занимается и поиском работ, и их исследованием, и описанием, и составлением каталога, и, конечно, продажей на аукционе. У нас никогда не бывает затишья, мы проводим три аукциона в год — в июле и декабре в Лондоне, третий, поменьше, — в апреле, в средний сезон. Кроме того, помогаем нашим филиалам в Нью-Йорке, Амстердаме и Париже.
— Где и как вы ищете работы для аукционов?
— Есть разные механизмы. Зная репутацию аукционного дома, многие коллекционеры, а иногда и просто люди, вдруг отыскавшие у себя в поместье или получившие по наследству какую-то картину, обращаются к нам. Мы проводим экспертизу, атрибутируем работы и потом, если это интересует клиента, можем их продать. У нас долгие, иногда вековые, связи со многими английскими семьями, которые периодически обращаются к нам за помощью. К примеру, решает семья отреставрировать поместье и, чтобы покрыть расходы, предлагает на продажу одно-два полотна из коллекции.
К нам часто обращаются с просьбой провести оценку имущества. Если, к примеру, в вашем английском доме есть антиквариат — мебель, картины, скульптуры, фарфор, — наши специалисты из разных отделов приедут и проведут оценку. Иногда обнаруживаются уникальные вещи! Вот два года назад мы продали редкую картину Ватто «Сюрприз», найденную при подобных обстоятельствах. Это было уникальное произведение — уже при жизни художника оно считалась шедевром. Затем следы картины потерялись, никто не знал, где она находится. Ее воспроизводили с гравюр, очень много писали и комментировали искусствоведы. Одна английская семья пригласила нашу команду оценить имущество в особняке, где жила более ста лет. Представьте, картина висела у них в коридоре, ведущем в туалет, они никогда не обращали на нее внимания. Один из наших специалистов случайно заметил ее и спросил хозяев, что они о ней знают. Позже экспертиза установила, что это та самая хрестоматийная вещь, ее продали в дальнейшем за рекордную для этого художника сумму — почти 12,5 миллиона фунтов.
— Существенно ли меняется динамика рынка работ старых мастеров?
— За последние пять лет продажи только растут. Из всех направлений искусства старые мастера, пожалуй, самый надежный вклад. Конечно, не обязательно за короткий срок вы получите наилучшую финансовую отдачу, но этот рынок стабильно растет. Человек, вкладывающий в старых мастеров, может быть уверен, что не потеряет на своей коллекции.
За всю мою работу на рынке искусства помню один плохой аукцион — торги 2007 года. Был странный случай бойкотирования аукциона покупателями, галеристами и антикварами, которые часто приобретают работы для последующей перепродажи своим личным клиентам или представления на ярмарках антиквариата в Маастрихте и других городах. С тех пор не было ни одного провала. Даже в конце 2008 года, когда грянул кризис и резко упали необоснованно завышенные цены на современное искусство, аукционы старых мастеров продолжали оставаться чрезвычайно успешными.
— А после кризиса наблюдается рост?
— Мы во время кризиса и рецессии заметили, что спад вызвали не покупатели, а продавцы. Нам стало сложнее находить работы для аукционов. Люди, имеющие коллекции, остерегались выставлять картины на продажу, и это не совпадало с большой покупательской способностью. Сейчас мы видим, что произведения, проданные в 2009 году, дали хорошие результаты, рынок ожил, появляются новые работы, продавцы охотно выставляют их на аукционы.
— Кто же основные покупатели старых мастеров?
— Часто задаю себе вопрос: почему старые мастера стабильно держат свой сегмент рынка? Мне кажется, нам везет в том смысле, что в основном наши покупатели — фанаты старого искусства. Они его обожают, понимают и ценят, хорошо знают историю искусства. Есть широкообразованные люди, они настолько хорошо знают историю, что могли бы читать лекции в университете. Есть, скажем так, попроще, не такие утонченные, но понимающие значение старых мастеров, их порядка 60 процентов. То есть в основном мы имеем дело с истовыми коллекционерами, покупающими для своих коллекций. Другая категория — инвесторы. Они знают, насколько стабилен рынок старых мастеров и как редко здесь сегодня появляются настоящие жемчужины. Есть и перекупщики, но эти все-таки вторичны.
— Музеи часто покупают?
— Музеи обычно ищут что-то определенное. Есть и коллекционеры, которые собирают определенную коллекцию, имеют изощренный вкус, как и музейные хранители. Но коллекционеры покупают регулярно, а музеи занимаются изучением собственного собрания и его дополнением. Ищут работы, которые хорошо бы вписались в общее собрание. Музейщики из разных стран участвуют почти в каждом аукционе — и у нас, и у наших конкурентов. Приятно, что картины покупают многие коллекционеры, имеющие коллекции, открытые для публики. Например, проданное с нашего июльского аукциона полотно Рубенса «Полководец, снаряжающийся в битву», по всей вероятности, через посредника купил крупный американский коллекционер, у которого есть собственное выставочное пространство. Так что будем надеяться, картину смогут увидеть и обычные зрители.
— Появляются ли новые покупатели-коллекционеры?
— Наверное, одно из знаковых событий последних 10–15 лет — появление коллекционеров из так называемых emerging markets, растущих рынков, давших новую категорию покупателей. Это клиенты из России, Китая, Индии, Бразилии и других стран, испытывающих в последнее время экономический рост. Они азартны так же, как собиратели из Англии и Америки, где коллекционированием занимаются целые семьи иногда на протяжении столетий. Интересно, что только начинающие собиратели всегда покупают работы художников, имена которых им известны, которые есть в музеях. Был случай, когда один китайский покупатель пришел на аукцион с книгой по истории искусства. В течение аукциона он проверял в книжке, есть ли упоминание о художнике, чей лот выставлен. Если находил — сразу покупал картину! Конечно, со временем такие люди становятся более знающими и понимающими.
— Могли бы вы что-нибудь посоветовать начинающим коллекционерам?
— В принципе, есть два подхода к коллекционированию. В первом случае человек нанимает эксперта-искусствоведа, хранителя. И с его помощью с нуля создает коллекцию. Тут очень важно найти знающего специалиста, который бы хорошо ориентировался в рынке и ценах, мог бы подсказать, что именно нужно покупать, чтобы придать нужный тон коллекции, в каком состоянии работа и так далее. Другой подход, когда человек начинает собирать коллекцию самостоятельно и занимается самообразованием в процессе. Таких собирателей тоже много, и они очень ярко демонстрируют страсть к искусству, что нас, конечно, очень воодушевляет.
— Есть ли примеры удачных частных коллекций, собранных на базе самообразования?
— Конечно, я не раскрою имена наших нынешних клиентов, но, пожалуй, самый яркий такой пример из конца XX века — знаменитая коллекция доктора Гюстава Рау. Он был врачом и филантропом, основал на собственные средства госпитали в Африке и почти круглогодично там работал. При этом очень любил живопись, был страстным коллекционером, каждый год приезжал в Лондон и Нью-Йорк на аукционы. Приезжал прямо из Африки, в рабочей повседневной одежде, испачканных сапогах, будучи при этом миллиардером, наследником огромного состояния немецких промышленников. Он самостоятельно собирал коллекцию, в которой были настоящие шедевры Тинторетто, Фрагонара, Ренуара и многих других, от мастеров Ренессанса до импрессионистов. Вся коллекция после его смерти по завещанию отошла на благотворительные нужды в ЮНИСЕФ. Организация постепенно продает ее. При его жизни собрание активно гастролировало по миру — от Парижа до Японии. Он просто не мог скрывать такую красоту от людских глаз, хотел разделить свою страсть с миром.
— А как вы объясните тот факт, что цены на старых мастеров до кризиса были на порядок ниже, чем на импрессионистов, к примеру?
— Это правда. Есть вещи импрессионистов, которые продаются дороже 100 миллионов долларов. Думаю, частичное объяснение в том, что все самые лучшие работы старых мастеров уже давно в музеях. И нет на рынке редкостей, как, например, шедевры Микеланджело. Есть работы высокого уровня, которые до сих пор хранятся в частных коллекциях, но их остается все меньше и меньше. Преимущество импрессионистов и модернистов в том, что эти движения много моложе и работ таких художников гораздо больше на рынке. У нас редкие вещи тоже могут заработать баснословные суммы — например, малюсенький рисунок Рафаэля на бумаге был продан почти за 30 миллионов фунтов.
— Какие у вас отношения с антикварами?
— В случае с тем же «Полководцем…» Рубенса посредником выступал один из старейших антикваров Colnaghi. Фирму основал итальянский эмигрант еще в XVIII веке, и с тех пор они беспрерывно работают. Иногда антиквары действуют как посредники, а иногда выступают и конкурентами. Они тоже находят интересные работы, покупают вещи для перепродажи на аукционах, реставрируют картины и атрибутируют их. К ним тоже обращаются коллекционеры с целью продажи, иногда мы получаем от них вещи на аукционы. Их работа, как и наша, — поиск сокровищ. Это честная конкуренция, и мы считаем друг друга коллегами. В частной жизни даже дружим.
— Скажите, любой человек, обнаружив у себя какую-то старую картину, может обратиться к вам за оценкой или с целью продажи?
— Конечно, абсолютно любой. Для меня и моих коллег вся прелесть нашей работы состоит как раз в элементе спонтанности. Бывают потрясающие истории. Один человек купил на блошином рынке кровать, а дома нашел в ней свернутый рулоном холст, который потом привез показать нам. Оказалось — чудесная картина итальянского художника-караваджиста XVII века. Эту вещь потом реставрировали и достойно продали на аукционе.
— Откуда на ваших декабрьских торгах взялось «Рукоположение» Пуссена?
— Я составлял библиографию этой картины, искал все упоминания в серьезных искусствоведческих источниках, начиная со времени ее написания. Задача сродни составлению библиографии Сикстинской капеллы, потому что картину упоминают абсолютно все авторы, исследующие французскую школу живописи, римскую школу XVII века. Картина оценена в 15–20 миллионов фунтов. Мы скоро узнаем, но думаю, она может уйти за очень серьезные деньги и за нее будут бороться и музеи. Она одна из самых важных работ Пуссена, оставшихся ныне в частных руках. Это одна из пяти работ, входящих в серию «Семь таинств» и пребывающих в собрании семьи герцогов Ратлендов. Изначально все семь полотен были приобретены четвертым герцогом Ратлендом в 1785 году, однако впоследствии «Покаяние» было утрачено во время пожара, а «Крещение» — передано в собрание Национальной галереи искусств Вашингтона в 1946 году.
Полотна написаны в 1630-х годах по заказу известнейшего римского коллекционера того времени Кассиано дель Поццо, одного из первых покровителей художника. Замысел серии заключался в том, чтобы продемонстрировать жизнь первых христиан в эпоху цезарей и связать ее с реалиями папского Рима. Пуссен стал первым художником, который изобразил церковные таинства в исторической манере, уделяя пристальное внимание деталям. Благодаря растущей популярности серии этих картин кардинал Ришелье вскоре пригласил Пуссена во Францию на должность первого живописца при дворе Людовика XIII. Коллекцию Поццо рекомендовали к просмотру всем англичанам, путешествующим по Италии. Премьер-министр Британии Уолпол, создатель одной из величайших живописных коллекций в Англии, которая потом образовала костяк эрмитажного собрания в Санкт-Петербурге, пытался приобрести полотна серии «Семь таинств» для своего собрания. Тогда папа римский самолично наложил запрет на их экспорт, это стало прецедентом подобного рода в истории. Однако при посредничестве Джеймса Байерса картины все-таки удалось вывезти в Англию и продать Чарльзу Мэннерсу, четвертому герцогу Ратленду, для чего за сутки было написано еще семь копий, которые остались в Италии. По прибытии в Лондон «Семь таинств» вызвали настоящую сенсацию. Желание увидеть новое приобретение герцога тогда выразил сам король Георг III.
— А будут ли интересные вещи средней ценовой категории?
— Это как раз к вопросу о том, как начинать строить коллекции. Есть много прекрасных работ значительных и менее значительных художников по весьма приемлемым ценам. Все-таки рынок иногда непредсказуем. Поэтому у нас два аукциона старых мастеров — и в июле, и в декабре. В первый день идут вечерние торги с топовыми работами, а на следующий — утренняя сессия, где выставляются в основном работы на бумаге, и дневная, где можно найти работы до 100 тысяч фунтов. На дневных как раз выставляются художники, которые, может быть, сейчас забыты или просто не в моде. И это хорошая возможность вложить деньги. Например, в будущих дневных торгах 8 декабря есть чудесный портрет герцога Вандома кисти Якоба Фердинанда Вута, весьма известного художника XVII века. Эстимейт составляет всего 30–50 тысяч фунтов. Поразительно — качество и красота полотна заслуживают гораздо более высокой оценки, но Вут сегодня не знаменит, поэтому и продается за такую цену.
