У нас есть для вас две новости — хорошая и плохая.
Новость хорошая: рост российского ВВП в третьем квартале неожиданно ускорился, несмотря на чувствительный спад промышленного производства, углубляющийся с середины лета. Выручили хороший урожай, а также заметный разогрев строительства, в том числе жилищного, и торговли.
Новость плохая: сознательно поддерживаемый неисполнением государственных платежных обязательств профицит бюджета иссушает банковскую ликвидность уже несколько месяцев, но в последнее время грозит неприятностями не только банкам. Банкиры, как истинные посредники, обладают чудесной способностью перекладывать свои проблемы на клиентов и заемщиков. Поэтому весьма высока вероятность новой волны кредитного сжатия, способного серьезно затормозить экономический рост.
Рукотворный технический дефолт отечественного Минфина, имеющего все ресурсы для более благосклонной к экономическому росту финансовой политики, оказался для нас куда болезненнее вынужденного «мягкого» дефолта Греции.
Это невольное сравнение выглядит особенно удручающе по двум причинам. Во-первых, политики и банкиры зоны евро оказались мудрее и ответственнее своих российских коллег, пойдя на обоюдоболезненный компромисс ради сохранения стратегически важного проекта валютного союза. Это решение оценил Китай, один из самых осторожных и дальновидных игроков на мировой сцене, дав принципиальное согласие на поддержку частью своих циклопических резервов европейской «коллективной кубышки» — фонда финансовой стабильности.
Более того, и это во-вторых, европейцы умудрились соблюсти формальные процедуры — все ключевые решения о помощи Греции были утверждены правительствами всех стран зоны евро. Несмотря на то что части правительств, например словацкому, это решение стоило мандата.
Не так у нас. Решение Ильинки о наращивании внутренних займов и недофинансировании расходов в условиях наличия обильных сверхплановых доходов бюджета (он верстался исходя из цены на нефть 75 долларов за баррель, тогда как по факту прошедших месяцев года вышло почти 110) нигде публично не обсуждалось, никем внятно не аргументировалось и даже не объявлялось.
Остается лишь заняться более или менее правдоподобной реконструкцией мотивов Минфина. Конечно, никуда не делся «базовый инстинкт» — перекрытие «денежного крана» при любом удобном случае в целях борьбы с инфляцией. Но инфляция уже к концу лета провалилась ниже 3% годовых и стала самой низкой среди стран БРИК. Пора бы Минфину поумерить свой пыл — дефляционная политика становится с каждым месяцем все более контрпродуктивной.
Возможно, финансовые власти экстренно копят резервы, ожидая неминуемого и скорого наступления второй волны глобальной рецессии, при этом соблюдая жесткое информационное эмбарго, чтобы не нервировать публику раньше времени. Что ж, порыв благой — с маленькой оговоркой: само по себе столь ретивое накопление резервов рецессию только приближает — пусть не глобальную, а нашу, доморощенную.
Да и цифры что-то не вяжутся. Внутренний государственный долг в облигациях федерального займа увеличился за январь-сентябрь примерно на 800 млрд рублей. При этом совокупный прирост средств Резервного фонда и Фонда национального благосостояния составил только 180 миллиардов «с хвостиком». Куда пошли остальные деньги, при том что даже плановые расходы бюджета недофинансируются?
При подобном уровне транспарентности финансовой политики государства надеяться на прозрачность бизнеса, даже госкомпаний, увы, не приходится.
На войне как на войне.
