Инициатива американского сенатора Б. Кардина (чтобы быть аккуратнее с копирайтом — скорее инициатива предпринимателя У. Браудера, чьи интересы сенатор нелицемерно лоббирует) под названием «Справедливость для Сергея Магнитского» оказалась на редкость востребованной. Вслед за Браудером к ней в России пожелали подключиться не только желающие показать тюремщиков Магнитского, но и другие группы лиц, желающих подвести под единую санкцию и гонителей М. Б. Ходорковского, и гонителей демократии как таковой. На соседней Украине оппозиционеры также обращались к американским законодателям, призывая внести в список и гонителей Ю. В. Тимошенко.
Затем неудержимый процесс пошел далее. После того как Госдепартамент США объявил, что составил-таки негласный черный список, МИД РФ устами С. В. Лаврова сообщил, что у самих черные списки граждан США найдутся — причем тоже негласные. То есть что гражданин РФ, что гражданин США, подпавший под визовые санкции противной стороны, узнает об этом задним числом, когда его завернут в консульском отделе партнерского посольства или же непосредственно на границе. А может быть, и не узнает. Общепринятая международная практика такова, что любая держава вправе не пускать иностранных подданных на свою территорию без какого-либо объяснения причин. Совершенно не очевидно, что в JFK какому-нибудь казанскому арбитражному судье из списков Браудера или в Шереметьеве какому-нибудь сенатору Маккейну из списков Лаврова вообще кто-нибудь что-нибудь будет объяснять. «Вам въезд запрещен, ждите обратного рейса» — и все.
Исходная идея Браудера насчет того, чтобы уязвлять неугодных ему должностных лиц иностранного государства, мешающих его бизнесу (именно бизнесу, поскольку в списках фигурировали люди, которые при всем желании не могли решать вопрос о мерах пресечения для Магнитского, но всего лишь судили и рядили не в пользу его структур), была, похоже, основана на глубоком знании советской жизни, когда ради выездного статуса люди были готовы на весьма многое. Браудер рассудил, что коль скоро ради поездок за границу люди были готовы неумеренно подличать перед советской властью, то и подличать перед американской властью они будут с неменьшим рвением. Кто палку взял, тот и капрал.
Та конгениальная Браудеру часть российской общественности, которая считает въездную визу не просто житейским удобством (кто бы спорил), но рассуждает об этом удобстве как в притче «Еще подобно Царство Небесное купцу... который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Мф. 13, 45–46), рассудила, что не одни враги Браудера — наши враги, что список врагов гораздо шире, стала бомбардировать Конгресс и Госдеп дополнительными списками, по численности в разы превышающими исходный браудеровский.
В треугольнике «Браудер и прогрессивная общественность» — «сенаторы с конгрессменами» — «Госдепартамент США» наиболее умеренную позицию занимало последнее учреждение. Первым застила глаза святая месть, вторые по мере приближения выборов все более остро ощущали, сколь необходимо демонстрировать непримиримость к врагам рейха, тогда как администрации в этом раскладе предстояло реализовать на практике все порывы, обуревающие первых и вторых. В связи с чем вступила в действие многажды обруганная Realpolitik, в данном случае заключавшаяся в том, чтобы, мнимо поддавшись праведному гневу, заболтать вопрос.
Госдеп предложил тот изящный вариант, при котором администрация, конечно же, будет производить визовые санкции, но таким образом, чтобы никаких списков не оглашать, т. е. карать врагов свободы глубоко келейным образом, когда что-либо проверить затруднительно. Приедут — покараем, а не приедут — на нет и суда нет, и что же мы будем заранее свои заготовки выкладывать. В соответствии с принципом строгой взаимности столь же таинственную угрозу огласила и Смоленская площадь. Списки обширные, у нас есть кого уязвить, но никому не скажем. Строгий секрет, государственная тайна.
В результате браудеровская инновация, которую энтузиасты считали чрезвычайно перспективным мероприятием, оказалась тихо удушена в совместных объятиях Госдепа и МИД РФ. Так часто бывает при столкновении горячих дилетантов с людьми многоопытными, хотя бы даже эти многоопытные люди и принадлежали к противным станам. Та же эпоха холодной войны показала, что и дипломаты, и разведки, и военные понимали друг друга гораздо лучше, чем быстроумные и легкокрылые политики, благодаря чему мир и избежал прелестей Третьей мировой войны.
А взаимность тут всегда была одним из важнейших принципов, который сводился к грубому, но точному высказыванию «Не одному тебе чужие шкуры дубить». Или, говоря нынешним жаргоном, всегда есть возможность получить обратку, и стоит ли напрашиваться. Именно на основе этого цинического соображения удавалось если не уладить, то подморозить весьма большое количество конфликтов. Нынешняя безобразная турбулентность в международных отношениях связана как раз с тем, что возможность обратки в ряде случаев сильно сократилась и без противовесов.
Но как раз в случае с визовыми оскорблениями говорить о дефиците обратки не приходится. Довод, согласно которому важные лица США ничего в России не забыли и их не запугаешь никакими встречными санкциями, не учитывает важного нюанса. А именно — спеси.
Лица, рекомендованные Браудером и проч. к недопущению за границу, могут быть греховны или безгреховны, но в особенной державной спеси их не обвиняют даже злейшие критики. Скорее они отмечают, что с них все как с гуся вода. Что сложнее сказать о представителях страны-партнера с их кличем «Мы американцы!». Отправка сенатора или конгрессмена в обратный перелет на родину без объяснения причин будет достаточно чувствительным ответным оскорблением, чтобы партнеры постарались избежать такой коллизии. Поскольку они, скорее всего, постараются, больше ничего и не надо, а остроумная инициатива Браудера заглохнет сама собой к вящей славе разрядки и перезагрузки.
