Сомали остается одной из самых горячих точек мира. На территории страны вот уже двадцать лет не затихает гражданская война, в которой участвуют не только местные группировки, но и соседние государства (Эфиопия, Эритрея, Кения). Косвенно в сомалийский конфликт вовлечен и весь остальной мир: Африканский союз, проводящий в Сомали миротворческую операцию, а также государства Европы и Азии, чьи торговые суда страдают от действий сомалийских пиратов. По некоторым оценкам, гражданская война в этой стране уже обошлась мировой экономике минимум в 55 млрд долларов (см. таблицу).
Впрочем, страной Сомали можно назвать с большой натяжкой. Центральные власти существуют только благодаря защите девятитысячного миротворческого корпуса Африканского союза, а сама территория бывшего Сомали де-факто поделена между различными кланами и племенами. Так, на севере находятся два крупных независимых образования: Сомалиленд и Пунтленд. В центре — два небольших: Гальмудуг, а также Химан и Хеб. Юг страны до недавнего времени контролировался исламистской группировкой «Аль-Шабаб» («Молодежь»), а теперь является зоной боевых действий, в которых помимо исламистов и африканских миротворцев участвуют местные племена и регулярные подразделения кенийской армии. В регионе перманентная гуманитарная катастрофа. Ежедневно Сомали покидает до 3,5 тыс. человек. На сегодня 400 тыс. сомалийских беженцев находится в Кении, 190 тыс. — в Йемене, 100 тыс. — в Эфиопии, 20 тыс. — в Уганде и 15 тыс. — в Джибути. Лагерь Дадааб в Кении стал третьим крупнейшим населенным пунктом страны.
В то, что сомалийские территории вновь объединятся под единым флагом, не верят даже самые закоренелые оптимисты. Не потому, что в стране не появляются силы, которые обладают достаточными идеологическими и силовыми инструментами для реинтеграции сомалийцев в единую страну. Они появляются, но немедленно подавляются как внутренними, так и внешними акторами. Единое государство Сомали не нужно никому из соседей (за исключением Эритреи). В результате страна фактически стала заложником своего геополитического положения.
На штыках и долларах
Нынешние международно признанные сомалийские власти не делают ничего, чтобы стимулировать воссоединение сомалийских территорий в единое государство. Они и не могут, и не хотят этого.
Сегодня большинство министров нынешнего (назначенного в конце июля) кабинета — члены сомалийской зарубежной диаспоры, имеющие двойное гражданство. И неизвестно, интересы какой родины эти министры представляют в правительстве. Так, премьер-министр Абдивали Мохамед Али, министр обороны Хусейн Араб Иссе, министр финансов Абдинасир Мохамед Абдулле и министр планирования и международного сотрудничества Абдуллахи Годах Барре имеют американское гражданство, министр внутренних дел и национальной безопасности Абдисамад Мааллин Махмуд шейх Хасан — канадское, а министр иностранных дел Мохамед Махмуд хаджи Ибрагим подданный британской короны. Среди членов кабинета также есть граждане Эритреи и Швеции. Естественно, авторитет такого правительства в стране стремится к нулю. Он зиждется только на штыках миротворческих сил Африканского союза, защищающего правительство на американские деньги. Так, недавно Соединенные Штаты выделили на вооружение миротворцев почти 45 млн долларов. Кроме того, США фактически платят собственным частным охранным компаниям за обучение миротворцев. Официально эти услуги оплачивают сами африканские государства — участники миротворческой операции (прежде всего Уганда и Бурунди), однако Госдепартамент США затем компенсирует их расходы. Только одна американская частная охранная компания — Bancroft — через эти схемы за год заработала почти 7 млн долларов.
Естественно, эта помощь не является благотворительной. В обмен центральные власти закрывают глаза на то, что США превращают часть развалившегося государства в свой оплот в регионе. Ведь в стратегическом плане эту территорию трудно переоценить: Сомали находится возле выхода из Баб-эль-Мандебского пролива, возле крупнейшего ближневосточного оружейного рынка и пристанища исламистов — Йемена, а также основного противника США в регионе — Ирана. Кроме того, недалеко от сомалийского побережья идут торговые пути, связывающие Китай с его сырьевой кладовой — африканскими государствами.
Поэтому сегодня американцы устанавливают с сомалийскими силовиками тесные, подчас вассальные отношения. Так, ЦРУ фактически финансирует своего сомалийского визави — Агентство национальной безопасности. Сомалийские чиновники признают, что эта организация фактически подчиняется ЦРУ и неподотчетна сомалийским властям. Кроме того, американские разведчики разместили в аэропорту Могадишо крупную базу — местные называют ее «Розовым домом» из-за цвета зданий. Говорят, что именно там сотрудники ЦРУ «обрабатывают» ближневосточных исламистов.
Естественно, подобное сотрудничество не добавляет правительству авторитета в глазах местного населения. Именно поэтому власти максимально оттягивают процедуру принятия конституции и проведение общенациональных выборов. Они должны были состояться в конце этого года, однако несколько месяцев назад в Кампале произошел «сговор двух Шарифов». Президент Сомали Шейх Шариф Шейх Ахмед и глава парламента Шариф Хасан договорились продлить переходный период в стране (а соответственно, и полномочия президента и парламента) еще на год, до августа 2012-го.
Разделяй и добывай
Самовольное продление собственных полномочий не вызвало никаких нареканий не только у США, но и у других членов международного сообщества — иностранные державы полностью устраивает недееспособное и слабое центральное правительство Сомали. Более того, вместо его поддержки они начинают сотрудничать с представителями местных администраций (в особенности Пунтленда и Сомалиленда), де-факто легитимируя их сецессию и независимость от Могадишо. Причина такой политики проста: западные компании решили осваивать природные богатства Сомали в обход центральных властей.
В Сомали есть залежи урана, тантала, олова, однако основное его богатство — углеводороды. По оценкам Всемирного банка и ООН, с точки зрения поиска новых месторождений Сомали — второе наиболее перспективное государство после Судана. По всей видимости, большинство месторождений сосредоточено именно в северных районах страны — Пунтленде и Сомалиленде, а также на юге возле кенийской границы. По данным геологических обследований, в провинциях Нугал (Пунтленд), Санаг и Сул (Сомалиленд) уже обнаружены значительные запасы нефти. Предварительные объемы — от 675 до 900 млн баррелей. Канадская корпорация Africa Oil в партнерстве с компаниями Range Resources (Австралия), Red Emperor Resources (Нидерланды) и Lion Energy (Канада) уже заключили соглашение с правительством Пунтленда о проведении на территории автономии новых геолого-разведочных работ, для чего стороны создали транснациональный консорциум Horn Petroleum с начальным капиталом 41 млн долларов. Первую скважину планируют пробурить до конца 2011 года.
Сомалиленд важен для иностранных государств не только из-за природных ресурсов, но и благодаря транспортной инфраструктуре. Прежде всего в нем заинтересована Эфиопия. После потери Эритреи сомалилендский порт Бербера рассматривается эфиопским руководством как единственный выход во внешний мир. И поэтому власти Эфиопии готовы вкладывать немалые средства в развитие инфраструктуры этого осколка Сомали. Так, во время своего августовского визита в Эфиопию президент Сомалиленда Ахмед Мохамед Махмуд заключил с эфиопскими властями и китайской компанией PetroTrans Company Ltd. договор о строительстве в течение трех лет трубопровода от эфиопских газовых месторождений в Огадене к порту Бербера, а также сопутствующей инфраструктуры в порту. Китайские компании также будут привлечены к модернизации самого порта и строительству автомобильных и железнодорожных дорог от Берберы до эфиопской территории. Вероятно, участие в «Берберском коридоре» поможет Китаю усилить влияние и на Южный Судан. Власти этого новопровозглашенного государства, ищущие различные пути для экспорта своей нефти на внешние рынки, рассматривают возможность подключения к этому инфраструктурному проекту. Учитывая, что основной на сегодня маршрут экспорта — через кенийские порты — также будет находиться под влиянием Китая (в силу масштабов китайских инвестиций в кенийскую экономику), Пекин вполне может вернуть себе контроль над суданской нефтью. В свою очередь, понимая, что масштабные проекты Китая и Эфиопии — это не только средство получения твердой валюты, но и определенная гарантия безопасности и независимости Сомалиленда, власти этого самопровозглашенного государства делают все, чтобы облегчить работу иностранных партнеров. В частности, они уже очистили свое побережье от пиратских баз.
Дорогу молодежи
Единственной силой, которая может помешать реализации интересов иностранных государств, является группировка «Аль-Шабаб» —организация, которая выступает за восстановление сомалийского государства.
«Аль-Шабаб» — осколок распавшегося Союза исламских судов Сомали (см. «Упущенный шанс Сомали») — сумела после вывода эфиопских войск взять под контроль практически всю территорию, которой раньше владели Суды. Захватив южные и центральные районы страны, «Аль-Шабаб» стал прорываться на север, начав войну с вооруженными формированиями Пунтленда. Чем, естественно, не добавил к себе любви иностранных государств (из всех соседей и заинтересованных стран «Аль-Шабабу» помогает лишь Эритрея — и то потому, что надеется тем самым дестабилизировать враждебную ей Эфиопию).
Против организации сразу же стала проводиться масштабная медийная кампания. Международные корреспонденты и правозащитники начали рассказывать об ужасах, творящихся на территориях, подконтрольных «Аль-Шабабу»: о массовых притеснениях христианского меньшинства (притом что, по данным на 2009 год, из 8 млн жителей Сомали христиан было не более 1000 — 0,01% населения), о жестокостях в связи с введением норм шариата (побивание камнями за адюльтер, отрубание конечностей ворам). Отдельной критики заслужил запрет для структур ООН и других международных организаций поставлять на контролируемые «Аль-Шабабом» сомалийские территории гуманитарную помощь. Впрочем, сами лидеры группировки объясняли этот запрет не столько идеологическими, сколько экономическими причинами. «Люди отказывались от занятий фермерским хозяйством и просто ждали, пока ООН доставит им еду, — объяснял высокопоставленный представитель организации Абдулла Муаллем Мохамед. — Мы же хотим стимулировать у населения стремление к самодостаточности. Поэтому мы предложили ООН покупать зерно у местных производителей. Они отказались, поэтому мы приостановили их работу». В итоге приток дешевого зерна в страну прекратился, поля снова оказались засеяны, и урожай 2010 года был самым большим за последние семь лет. Однако попытки исламистов перейти на самообеспечение все же были пресечены — в конце 2010 года страну поразила сильнейшая за последние полвека засуха. И «Аль-Шабаб» снова пустил в страну международные благотворительные организации.
Успехи исламистов вызывали беспокойство у других сомалийских группировок. 6 сентября все более или менее серьезные силы в Сомали (кроме властей Сомалиленда, а также руководства Химана и Хеба) заключили соглашение о совместной борьбе с «Аль-Шабабом». Им помогают эфиопские военные подразделения, иногда совершающие рейды на сомалийскую территорию для ликвидации подразделений «Аль-Шабаба». Коалиция даже добилась некоторых успехов — правда, не столько из-за собственной силы, сколько из-за возникших разногласий внутри руководства «Аль-Шабаба». Так, ряд группировок в организации не устраивало господство в руководстве представителей клановой группы хавийе. Кроме того, в организации были разногласия между сторонниками фундаменталистских и умеренных исламских ценностей, а также борьба за власть между руководителями различных локальных группировок. Ситуацию усугубила потеря Могадишо, в результате чего руководство «Аль-Шабаба» приняло решение рассредоточить войска по провинциям с учетом их племенной принадлежности. Так, территория провинций Бай и Бакол оказалась в зоне ответственности вооруженных формирований, комплектуемых преимущественно из племен раханвейн; провинции Нижняя Шабелле, Средняя и Нижняя Джуба оказались под властью вооруженных формирований кланов племени дарод, а провинции Бенадир, Средняя Шабелле и Хиран были отданы под защиту бойцов из племен хавийе. По сути это означает дезинтеграцию организации.
Кенийцы защищают страну
Но несмотря на это война между «Аль-Шабабом» и коалицией продлилась бы достаточно долго — если бы в нее не вмешалась третья сторона. 16 октября в войну против исламистов вступила Кения.
Как и большинство других соседей, Кению полностью устраивал вариант с дезинтеграцией Сомали. Более того, кенийские власти намеревались заполучить в качестве вассала южные сомалийские территории — так называемый Джубаленд (другое название — Азания), возглавляемый бывшим министром обороны Сомали Мохамедом Ганди. Контроль над Джубалендом нужен Найроби не только для создания буферной территории, отделяющей Кению от остального Сомали. Эксперты предполагают, что шельф на границе экономических зон Кении и Сомали может содержать значительные запасы углеводородов. Сецессия Джубаленда фактически будет означать передачу южного, нефтеносного побережья Сомали под его суверенитет — то есть под контроль Кении. Уверенное в собственном успехе правительство Кении уже заключило договор с Total о разведке и разработке этих нефтяных месторождений, в том числе в пределах исключительной экономической зоны Сомали. Вероятно, часть месторождений отойдет и китайцам.
Именно поэтому кенийские власти с все возрастающим беспокойством следили за успехами боевиков «Аль-Шабаба». Переход Сомали под власть исламистов угрожал не только возможной потерей месторождений и территориальной целостности Кении (Северо-Восточная провинция страны населена сомалийцами и является частью Большого Сомали — см. «Упущенный шанс Сомали»), но и туристическому бизнесу — второму средству получения твердой валюты после экспорта чая. Даже альянс антиисламистских сил и их начальные успехи не уменьшили обеспокоенности кенийских руководителей, которые в итоге решили взять ситуацию в свои руки. Использовав в качестве предлога похищение четырех иностранцев с кенийской территории (француженки, британки и двух испанок), подразделения кенийской армии вошли на территорию Сомали. Операция получила название «Линда Нчи» — «Защити страну». «Мы пересекли границу с Сомали, чтобы преследовать “Аль-Шабаб”, который ответствен за похищения и нападения на нашу страну», — объяснил цель вторжения представитель кенийского правительства Альфред Матуа.
Интересно, что, судя по первой реакции официальных сомалийских властей, их даже не поставили в известность о планируемой кенийской операции. Переговоры относительно вторжения начались лишь через два дня после него, а полноценный договор о «совместной борьбе против экстремистов из “Аль-Шабаба”» был заключен 31 октября — через две недели после ввода кенийских войск.
Даже в этом договоре не были указаны сроки и конкретные условия завершения кенийской интервенции. Командующий кенийскими войсками в Сомали генерал Джулиус Каранги лишь заявил, что его подразделения будут находиться на территории Сомали до тех пор, пока не исчезнет опасность для Кении со стороны «Аль-Шабаба». Вероятно, кенийцы не будут повторять эфиопских ошибок и надолго в стране не задержатся. Однако, по мнению экспертов, они, скорее всего, останутся на территории Джубаленда — в качестве гаранта его независимости и соблюдения своих интересов. Таким образом, Кения станет первым государством, оккупировавшим кусок разваливающегося Сомали.
Естественно, исламисты попытались использовать кенийскую интервенцию для консолидации населения — как они делали это во время эфиопского вторжения. «Готовы ли вы жить под властью христиан? — раздается по радио в Южном Сомали. — Выходите из своих домов, защищайте свою честь и религию». Кроме того, исламисты угрожают Кении масштабными терактами. «Мы будем защищать себя. Кенийцы не знают войны. Мы знаем. Высокие здания в Найроби будут уничтожены», — угрожает представитель «Аль-Шабаба» Али Мохамуд Раге. Однако, по мнению большинства экспертов, «Аль-Шабаб» практически обречен на поражение. Причем поражение исламистов может стать последним шагом Сомали на пути к полному развалу. Ведь чем слабее становится «Аль-Шабаб», тем меньше и без того низкий авторитет центральных властей — с исчезновением общего врага вожди и шейхи больше не видят необходимости пусть даже формально подчиняться правительству страны. Аналитики предсказывают, что на территории Сомали может появиться до 20 квазигосударственных образований, часть которых вполне может разделить судьбу Джубаленда.
