Лето и осень 2010 года запомнились жителям европейской части страны небывалым падением уровня воды в двух главных реках этого макрорегиона — Волге и Каме. Летняя засуха и недостаточность осадков осенью привели к тому, что запасы воды в Куйбышевском водохранилище, основном регуляторе стока в бассейне Волги (его полезная емкость составляет почти половину полезной емкости всего Волжско-Камского каскада, ВКК) на середину ноября составили всего 37%. Это поставило под угрозу не только водоснабжение питьевой водой жителей Самарской, Ульяновской, Волгоградской, Саратовской областей и Татарстана, но и создало риск остановки промышленных производств в этих индустриальных регионах (правительство Татарстана из-за этого еще летом фактически предъявило ультиматум Росводресурсам, требуя срочно повысить уровень Куйбышевского водохранилища на своей территории с тогдашних 49 до 50–51 метра).
Ситуация была настолько критической, что, по словам одного из специалистов (он согласился разговаривать с корреспондентом «Эксперта» только на условиях анонимности), если бы падение уровня воды в Волге продолжалось еще две недели, то пришлось бы останавливать тепловые электростанции и даже крупнейшую по выработке российскую АЭС — Балаковскую, которая охлаждается из мелководной части Саратовского водохранилища. К началу нынешнего года вода в Волге начала прибывать, и лето для поволжских регионов прошло достаточно спокойно. Но никто не может гарантировать, что ситуация не повторится.
Вода: то ли много, то ли мало
Известно, что обмеление рек имеет определенную цикличность. Другое дело, что ученые до сих пор не могут прийти к единому выводу ни о том, почему это происходит, ни о том, какие именно это циклы. Например, все сходятся во мнении, что один из факторов обмеления — хозяйственная деятельность человека. Людям требуется все большее количество воды и для орошения полей, и для работы промышленных предприятий, и для бытовых нужд. Но это не объясняет, например, ситуации в Поволжье в 1930-х годах, когда там еще не было развитой индустрии, а Волга обмелела более чем на треть. Крайне тяжелыми были 1975 год и уже упоминавшийся 2010-й.
Поэтому сейчас лучшие научные умы пытаются предсказать, как поведет себя Волга дальше. Вопрос нешуточный — в бассейне этой реки в 39 регионах проживает 40% населения страны. Здесь сосредоточена практически половина сельскохозяйственного и промышленного потенциала России, ежегодно вылавливается 40 тыс. тонн рыбы, производится четверть всего объема гидроэлектроэнергии. А по самой Волге ежегодно перевозят около 50 млн тонн грузов и до 800 тыс. пассажиров. И если в Волге долгое время не будет достаточного количества воды, это как минимум уничтожит одну из главных природных жемчужин России — Волго-Ахтубинскую пойму, расположенную в Волгоградской области между главным руслом Волги и рукавом Ахтубы. «Снижение уровня обводнения поймы может превратить некогда плодородные земли, реки, полные рыбой и раками, фактически в пустыню», — уверяет глава региона Анатолий Бровко.
Существуют две диаметрально противоположные точки зрения на то, что будет с главной рекой европейской части страны в ближайшие двадцать-тридцать лет. Официальная точка зрения, высказываемая министром природных ресурсов и экологии Юрием Трутневым и поддерживаемая главой Федерального агентства водных ресурсов Мариной Селиверстовой: с 2004–2005 года реки Волго-Камского бассейна вступили в новый цикл маловодья, который продлится до 2025 года. «Ежегодно потери воды при этом могут составить от 30 до 40 процентов от средней многолетней величины», — заявил Юрий Трутнев на августовском совещании в Астрахани, посвященном обсуждению проблемы увеличения запасов пресной воды в России.
В то же время ведущий научный сотрудник отдела речного стока и водохозяйственных проблем Государственного гидрологического института Росгидромета Андрей Шалыгин считает, что, наоборот, сейчас наблюдается увеличение, а не снижение поверхностного стока рек. И по сравнению с предыдущим тридцатилетним периодом (1960–1990 годы) он уже выше на 10–12%, что дает надежду на увеличение объема воды в Волге. Последние же три маловодных года, по мнению ученого, — это лишь отклонение от восходящего тренда.
Другие весьма уважаемые специалисты говорят, что надежных методик, позволяющих просчитать поведение рек хотя бы на пять лет вперед, в мире не существует в принципе. «В настоящее время проблема долгосрочного прогнозирования стока рек остается открытой. Изменения стока зависят от труднопредсказуемых колебаний климата. Единственный способ гарантировать необходимое количество воды — строить водохранилища достаточной емкости», — говорит ведущий научный сотрудник кафедры гидрологии МГУ Юрий Даценко.
Поиск внутренних резервов
Конечно, можно рискнуть и сделать ставку на то, что в ближайшие двадцать лет Волга будет не мелеть, а наполняться. Можно и нужно повсеместно внедрять водосберегающие технологии. Но история человечества знает только один кардинальный путь избавления от страха перед засухой — создание искусственных резервуаров для пресной воды. В советское время на Волге и Каме было построено 11 водохранилищ комплексного назначения, составляющих единый Волжско-Камский каскад. Но их нынешней емкости — 80 млрд кубических километров — при продолжительном маловодье недостаточно. «Волжско-Камский каскад — это каскад сезонного регулирования. В нем нельзя аккумулировать запасы воды в течение года. Резервных аккумулирующих емкостей у нас нет, собирать дополнительные объемы мы не можем», — констатирует Марина Селиверстова.
Проблема не в том, что советские инженеры просчитались и сделали ВКК без запаса. Проблема в том, что центральные ступени каскада — Чебоксарское (на Волге) и Нижнекамское (на Каме) водохранилища — остались незаполненными. Их построили и даже начали заполнять водой до проектных отметок 68 метров, но в 1980-х, на волне экологических эмоций и популизма тогдашних властей Нижегородской области, республик Марий Эл, Удмуртии и Башкирии, этот процесс был остановлен на отметке 63 метра. В итоге уже тридцать лет оба водохранилища стоят полупустыми, вода в них гниет, защитные инженерные сооружения разрушаются, а сам ВКК, о чем и говорила руководитель Росводресурсов, работает на нерасчетных режимах и потому не имеет дополнительных емкостей для аккумулирования воды.
Инфраструктурная задачка
Достройка до проектных отметок двух Волжско-Камских водохранилищ даст европейской части страны дополнительно 10 млрд кубических километров воды (восьмая часть нынешнего полезного объема ВКК). Этого, по мнению специалистов, в засушливые годы достаточно и для обеспечения водой населения и промышленности Поволжья, и для защиты его от наводнений, и для решения других общефедеральных задач. Стоит создание подобной страховки, например по Чебоксарскому водохранилищу, около 50 млрд рублей (ремонт и строительство инженерной защиты от воды, вырубка леса в ложе водохранилища и т. д.). Деньги по масштабам государства небольшие. Но проблема в том, что этот проект требует увязки интересов огромного числа участников, начиная с властей трех территорий — Нижегородской области, республик Чувашия и Марий Эл — и заканчивая ответом на вопрос, что же делать с теми 2 тыс. строений, которые предприимчивые граждане и организации за эти тридцать лет построили в зоне затопления водохранилища, где строительство было запрещено еще в советское время.
К тому же у нынешних российских властей нет опыта осуществления инфраструктурных проектов такого масштаба. Тем не менее осторожный шаг в этом направлении по инициативе холдинга «Русгидро» (владелец Чебоксарской ГЭС) и первого президента Чувашии Николая Федорова сделан. В этом году «Русгидро» силами Инженерного центра энергетики Поволжья начало готовить новую проектную документацию, предусматривающую возможность подъема уровня воды Чебоксарского водохранилища до проектных 68 метров.
Вполне возможно, что проектные работы по поднятию уровня недостроенных советских мегаводохранилищ в ближайшие годы начнутся и на территории Татарии, Удмуртии и Башкирии, берега которых омывает Нижнекамское водохранилище. Этот проект сложен еще и традиционно сдержанными отношениями между тремя республиками, у которых давно накопились взаимные претензии. В свое время решить проблему не удалось даже с учетом гигантского политического веса первого президента Татарстана Минтимера Шаймиева, поддерживавшего проект.
