Ученые нижегородского Научно-исследовательского физико-технического института (НИФТИ) знают, как превратить обычные металлы и сплавы в сверхпластичные — этакий металлический пластилин, из которого можно штамповать детали сколь угодно сложной формы. Такие технологии, как равноканальное угловое прессование и метод сверхпластической деформации (см. «Продавить до неузнаваемости» и «Рецепт металлического пластилина»), вполне способны потеснить традиционное литье и открыть новую эру в металлообработке.
Сама команда НИФТИ принадлежит к редкой категории научных школ, готовых генерировать устойчивый поток инноваций для бизнеса. Разработанные в институте микро- и наноструктурированные сплавы и керамики — новые материалы с уникальными свойствами, способные придать технике и конструкциям принципиально иное качество, — могли бы заложить в свои продукты производители самого разного «железа».
Однако очереди за разработками НИФТИ нет.
Аномальная институция
НИФТИ был сформирован в начале 1930‑х годов по инициативе А. Ф. Иоффе — в те годы по всей стране была создана целая сеть физико-технических институтов для решения прикладных задач. Новая научная структура должна была обслуживать в первую очередь предприятия автомобильного промышленного кластера, который закладывался в то время на Волге. В 1932 году НИФТИ был включен в состав Нижегородского госуниверситета (ННГУ) и по сей день остается его структурным подразделением.
Сами сотрудники НИФТИ называют свою организацию аномальной институцией. И они не сильно преувеличивают. НИФТИ поддерживает все начальные стадии инновационного процесса — от фундаментальных исследований и разработки их практических приложений до создания технологий, заточенных на решение конкретных задач, и их отработки. Тем самым 134 научных и инженерно-технических работника «аномальной институции» закрывают зоны ответственности и классического научно-исследовательского, и отраслевого института.
Свою материаловедческую научную школу, обладающую несколькими уникальными технологиями, ученые НИФТИ содержат сами — за счет выполнения хоздоговоров и участия в разного рода федеральных целевых программах (ФЦП): из госбюджета институт имеет чисто символическое прямое финансирование— 8 млн рублей в год.
В 2007 году в истории НИФТИ начался новый этап: институт получил несколько единиц современного технологического оборудования и по своему функционалу приблизился к научно-производственному предприятию. Теперь ученые могут доводить созданные на заказ технологии до полупромышленной стадии и даже выступать производителями — изготавливать на имеющихся мощностях небольшие партии хайтековских материалов.
Перейти в новое качество институту помог ННГУ: ректор университета Евгений Чупрунов мудро распорядился средствами, которые Минобрнауки выделило ННГУ в рамках нацпроекта «Образование», Федеральной целевой программы по развитию инфраструктуры нанотехнологий и Постановления правительства о создании инновационной инфраструктуры вузов. Помимо исследовательских приборов для НИФТИ было закуплено несколько импортных полупромышленных установок, которые могут одинаково эффективно использоваться и для проведения научных экспериментов, и для изготовления небольших объемов готового продукта.
Так, немецкий технологический комплекс для выращивания полупроводниковых гетероструктур позволяет создавать элементную базу для устройств микро-, нано- и оптоэлектроники, а также лазерной техники с принципиально новыми параметрами. Еще одна гордость НИФТИ — японская технологическая установка для спекания нанопорошков, в которой реализован метод Spark Plasma Sintering (электроимпульсное плазменное спекание). «Этот метод обладает рядом преимуществ при получении нанокерамик и нанокомпозитов из соответствующих порошков, — объясняет Владимир Чувильдеев, заместитель директора НИФТИ по науке. — Сверхбыстрый нагрев и возможность управлять процессом спекания позволяют спекать керамику быстрее, чем растет ее зерно. За счет этого в спеченном материале удается сохранить наноструктуру и получить уникальные свойства». Инвестиции в эту «производственную базу» составили тогда более 100 млн рублей.
С оборудованием, но без рынка
Суперсовременное технологическое оборудование усилило рыночный потенциал материаловедческой научно-инженерной школы НИФТИ. Однако соответствующих компетенций для успешного вывода на рынок своих наукоемких продуктов и услуг ученые вместе с оборудованием не приобрели, и профессиональных технологических менеджеров и маркетологов, способных грамотно позиционировать институт на рынке создания инноваций на заказ, в НИФТИ тоже не появилось. По менталитету и набору кадров НИФТИ остался чисто научной структурой.
Но надо отдать должное ученым. Они используют свои технологические установки не только и не столько для того, чтобы изготавливать научные отчеты и статьи, а изо всех сил пытаются быть полезными реальному сектору — создавать технологии, востребованные промышленными предприятиями. «Нам было бы проще, если бы мы не ориентировались на работу с компаниями, а просто выигрывали гранты. Это было бы рентабельнее, что ли, но в то же время это делало бы нашу работу в значительной степени бессмысленной. Мы же занимаемся не исследованиями устройства Вселенной, мы — материаловеды, и проверить, действительно ли мы что-то можем, значит сделать для кого-то что-то полезное, суметь применить наши знания в реальных условиях. Если нас нет на рынке, значит, мы ничего не умеем», — формулирует свою позицию Владимир Чувильдеев.
Именно Владимир Чувильдеев, научный лидер материаловедческой школы, взял на себя функции и технологического менеджера, и главного продвиженца разработок НИФТИ. В его лице институт в 2007 году начал активно предлагать свои компетенции корпоративному рынку (до этого НИФТИ работал с узким кругом оборонных и ведомственных предприятий, связи с которыми сохранились большей частью со времен СССР). Ученые делают все, что в их силах, но значимых рыночных успехов до сих пор нет. Выручка института за 2011 год составила около 3 млн долларов. Поступления по хоздоговорам с 2007 года не увеличились; в портфеле заказов НИФТИ преобладают короткие разовые контракты, не связанные с отработкой и передачей прорывных технологий.
Нам показалось, что здесь что-то не так. Нелогично получается.
Компаний, нуждающихся в отечественных инновациях, становится все больше. Они застолбили те ниши внутреннего рынка, которые можно было освоить с относительно простыми стандартными продуктами, и готовы побороться за место на глобальном рынке, но туда можно войти только с изюминкой — с неким значимым преимуществом, с тем, чего не могут предложить даже признанные лидеры отраслей. Что же касается предложения качественных разработок, которые можно интегрировать в рыночные продукты, то они в явном дефиците. Потому что «живых» научных коллективов, обладающих крепкими научными школами и желанием удовлетворять технологические запросы реального сектора, в стране очень мало.
Так почему же наши компании не подхватывают инновационные разработки НИФТИ? В поисках ответа на этот вопрос мы проанализировали проблемы, с которыми нижегородские ученые столкнулись на своем пути в рынок.
Есть несколько объективных причин: недоверие к вузовской науке, отсутствие информационного поля и трудности финансового характера.
И есть еще причина субъективная: ученые сделали ставку на крупный бизнес, но эта ставка пока себя не оправдала.
От незнания и недоверчивости
Первая системная проблема рынка создания инноваций на заказ — дефицит доверия основных участников рынка друг к другу. Дело в том, что за вузовской наукой прочно закрепился имидж производителя бумажных отчетов, а НИФТИ, хоть и содержит себя сам, работает под вывеской ННГУ. Поэтому представители бизнес-сообщества однозначно причисляют НИФТИ к вузовской науке и рассказам ученых не верят. «У высокопоставленных людей, которые принимают решения в компаниях, очень скептическое отношение к университетам. Обычно это немолодые люди, они видели еще советские времена. В одной очень известной корпорации мне так и сказали: “Никогда университеты ничего не могли, не делали и не будут делать. Мы не верим, что вы что-то можете. Деньги съесть — да, написать отчет — да. Но пользы от вас быть не может”, — рассказывает Владимир Чувильдеев. — Это очень распространенная позиция, потому что университеты своей недееспособностью, незнанием задач промышленности и неумением быстро их решать себя скомпрометировали».
Дефицит доверия к разработчикам не дает сформироваться комфортной деловой среде для купли-продажи технологий. Но проблема эта решаема. Как заработать доверие на корпоративном рынке, показал Сергей Радиевский, учредитель и генеральный директор вологодской компании «Новтех». Эта маленькая инженерная фирма выполняет все ОКР по созданию новых типов электроприводов на собственные средства (см. «Привод для инновационного лифта», «Эксперт» № 42 за 2011 год). «Мы делаем разработку за свои деньги; если вас все устраивает — вы у нас покупаете, если нет — вы нам ничего не должны» — такое «коммерческое предложение» Сергей Радиевский делает всем потенциальным заказчикам.
Вторая проблема рынка «заказных» инноваций — отсутствие единого информационного поля. НИФТИ не может получить данные о технологических потребностях бизнеса, а бизнесу неоткуда узнать о технологических компетенциях НИФТИ.
Уперлись в деньги
Третья проблема, тоже являющаяся следствием неразвитости рынка создания инноваций на заказ, связана с ценообразованием. Попытки ученых продать реальному сектору свои услуги по разработке и отладке технологий часто заканчиваются ничем из-за того, что стороны не сходятся в цене.
В НИФТИ нам жаловались, что представители бизнеса не желают учитывать все издержки института — считают выставляемую учеными цену завышенной. Однако если вспомнить о дефиците доверия, вполне можно понять позицию предпринимателей, которые говорят о «неадекватных запросах ученых при полном отсутствии какой бы то ни было гарантии, что нужный результат в итоге все-таки будет получен».
Впрочем, признанного всеми мерила, которое в каждом конкретном случае давало бы точный ответ на вопрос, сколько стоит создание данной технологической разработки, на этом рынке нет. И вряд ли такое мерило вообще существует. Это означает, что ценовую политику в отношении купли-продажи такой многоплановой услуги, как создание инноваций на заказ, предстоит выстраивать самим участникам рынка.
Еще одна серьезная проблема, связанная с финансированием процесса создания «заказных» инноваций, проявилась на стадии предконтрактной проработки проектов. Выяснилось, что ни одна из сторон не готова оплачивать изготовление опытной партии — достаточно большого количества деталей из нового материала, которые необходимы, чтобы провести статистически достоверные испытания у заказчика. Только по результатам таких испытаний компания-заказчик сможет принять решение собственно о запуске проекта — то есть подписать с НИФТИ долгосрочный контракт на разработку, отладку и передачу технологии.
По этой причине в самом начале пути застопорилась совместная инициатива НИФТИ и входящего в структуру Росатома КБ, которая могла бы вылиться в серьезный проект — разработку промышленной технологии изготовления подпятников для нового поколения обогатительных центрифуг. Подпятник — один из самых ответственных элементов всей конструкции, он является нижней опорой, своего рода подставкой, на которой с огромной скоростью вращается игла центрифуги, и потому должен выдерживать гигантские нагрузки. Для предыдущих поколений центрифуг подпятники делали из сапфира, но когда была разработана новая конструкция — более динамичная и виброактивная, стало понятно, что сапфир уже не потянет.
Владимир Чувильдеев предложил атомщикам сделать подпятники из сверхпрочной нанокерамики. Этот инновационный материал в НИФТИ научились получать из нанопорошков с помощью метода электроимпульсного плазменного спекания.
За 3 млн рублей, которые КБ смог выделить из своих внутренних резервов, ученые разработали лабораторную технологию и изготовили несколько десятков штук опытных образцов подпятников из инновационной керамики. Эти образцы полностью удовлетворили специалистов КБ. На следующем этапе должна была быть запущена стандартная для Росатома процедура испытаний новых подпятников, которую обязаны проходить все потенциальные комплектующие. Чтобы результаты испытаний были статистически достоверными, нужно несколько сотен штук подпятников. Но изготавливать такую большую партию «на коленке» не имеет смысла: у подпятников окажутся разные геометрические параметры, и в ходе испытаний они с большой долей вероятности себя дискредитируют. «Сама по себе спеченная керамика будет однородна по свойствам. Но дальше она требует обработки, а обработка до сих пор делалась фактически вручную. А там есть проблема с тем, чтобы фантастически точно выдержать геометрию лунки. Малейшая ошибка — это сразу сбой, потому что у центрифуги очень высокие скорости оборотов, — объясняет Владимир Чувильдеев. — То есть сделать их одинаковыми вручную не удастся».
В НИФТИ видят выход в том, чтобы купить специальный шлифовальный центр, который при обработке спеченных керамических таблеток выдержит степень шероховатости поверхности с точностью до 0,1 микрона. Стоит такой центр порядка 20 млн рублей, но ни одна из сторон не готова взять на себя эти расходы. Ученые утверждают, что у них лишних денег нет, а росатомовские структуры смогут выделить средства на этот проект только после того, как он пройдет процедуру испытаний и последующую инвестиционную экспертизу.
В тот же тупик, скорее всего, зайдет еще одна перспективная инновационная инициатива НИФТИ, которая сейчас прорабатывается для ОКБ «Сухой». Речь идет о разработке технологии изготовления особых болтов, с помощью которых можно будет крепить к остову элементы планера магистральных самолетов нового поколения, выполненные из композитных материалов.
Нижегородские ученые предлагают изготавливать такой крепеж из особого титанового сплава с нанокристаллической структурой. Образцы этого материала в НИФТИ уже есть. Но прежде чем «Сухой» даст заказ на отработку промышленной версии технологии получения нанотитана, самолетостроители захотят убедиться, что его прочностные характеристики соответствуют заявленным. Это значит, что для полноценных испытаний снова потребуется изготавливать большую опытную партию болтов из нового материла. На сей раз для этого понадобится болтоделательная машина, которая стоит 50 млн рублей. Но желающих заплатить за оборудование, когда ничего еще не решено и сам запуск проекта под вопросом, наверняка снова не окажется. «Когда я говорю ректору университета Евгению Чупрунову, что нужно купить специализированную установку для высадки болтов, он меня спрашивает: “Владимир Николаевич, а как я объясню ученому совету, почему я должен купить не электронный микроскоп, а болтоделательную машину за такие сумасшедшие деньги?”» — рассказывает Владимир Чувильдеев.
Туда же, в вопрос, кто будет платить за предконтрактную стадию, уперся и еще один очень интересный проект, связанный с созданием новых материалов для ТВЭЛов. Детали этой инновационной инициативы нам не разрешили рассказывать под предлогом секретности.
На наш взгляд, нижегородские ученые могли бы относительно дешево разрешить если не все, то хотя бы часть этих финансовых коллизий, если бы скооперировались с другими научными и инженерными центрами, в том числе с вузовскими, и воспользовались имеющимся у них оборудованием. Поискать таковые, несомненно, стоит — в последние годы государство щедро раздавало бюджетные деньги именно на обновление материальной базы, и многие научные и околонаучные организации обзавелись очень серьезными агрегатами.
Взялись не за тех
Четвертая, уже чисто субъективная, проблема нижегородских ученых — их собственные просчеты в позиционировании.
В самом начале своего пути на рынок в НИФТИ решили, что будут работать с крупным бизнесом — госкорпорациями, холдингами предприятий оборонной промышленности и большими компаниями, преимущественно с госучастием. При выборе этой ниши ученые руководствовались следующими соображениями: потребителем новых технологий может быть только крупный бизнес, поскольку он имеет стабильную прибыль и располагает достаточным объемом средств, чтобы финансировать долгосрочные проекты с большой долей исследовательской составляющей. В сегменте крупных корпораций ученые рассчитывали найти длинные деньги (минимум лет на десять), которые позволили бы им развивать свою научную школу.
Сейчас, по прошествии пяти лет работы в этой нише, уже можно констатировать, что ставка на крупный бизнес пока себя не оправдала: ученым так и не удалось найти каналы для продвижения своих разработок и компетенций в крупные корпорации. Кто в этом больше виноват — забюрократизированный крупный бизнес или ученые, которые не могут добраться до должностных лиц, принимающих решения, — предмет отдельного исследования. Сейчас важно осознать другое, а именно тот факт, что столь дефицитное предложение качественных инноваций до сих пор не нашло своих истинных потребителей. Кто же они?
Такие прорывные технологии, как сверхпластическая деформация и равноканальное угловое прессование, самой логикой развития НТП предназначены для технологических лидеров. В сегодняшней России это динамичные компании среднего бизнеса, ведущие представители своих отраслей, которые мыслят и действуют как ответственные лидеры национального хайтека.
Этим чемпионам сильные инновации жизненно необходимы: их стратегии предусматривают быстрое продвижение вперед — и в плане качественного развития продуктов, и в смысле освоения новых рынков.
А договориться с этими компаниями намного проще и быстрее, чем с неповоротливым и излишне забюрократизированным «крупняком». Ученых готовы слушать не только топ-менеджеры, принимающие решения. Как правило, с ними охотно общаются и владельцы бизнеса, определяющие траекторию развития своих компаний.
Проблем с опытными партиями и оборудованием на промежуточных этапах в этой нише у ученых тоже будет на порядок меньше — ведущие компании среднего бизнеса имеют серьезную производственную базу (зачастую не только в России) и предоставляют партнерам, создающим для них новые технические решения, все ее возможности.
Важно и то, что у многих средних компаний уже есть положительный опыт совместных проектов с инноваторами «со стороны» — носителями необходимых им технологий. Таковы NT-MDT, «Нева металл посуда», «Интерскол» и другие.
Выходит, что ученые редкой породы, способные генерировать качественные разработки, не могут найти предпринимателей не менее редкой породы, готовых превращать такие разработки в инновационные продукты. И здесь мы должны диагностировать еще одну объективную проблему нашего незрелого рынка «заказных» инноваций. Навигаторов — квалифицированных посредников, которые со знанием дела сводили бы генераторов технологий с потенциальными реципиентами, — в России нет. А без таких профессиональных игроков рынок инноваций сродни открытому космосу, где вероятность встречи продавца с покупателем ничтожно мала.
