Борьба с наркомафией в латиноамериканских странах привела к неожиданному результату. Чем больше усилий власти прикладывают для уничтожения наркоторговцев, тем могущественнее становятся наркокартели и тем слабее — противостоящее им государство. Эксперты так объясняют положение вещей: наркоторговля в этих странах — основной фактор экономического роста, основной их бизнес в международном разделении труда. При таком положении вещей наркокартели, по сути, становятся структурообразующими национальными корпорациями, на которых держится основная часть экономики этих стран. Государственные институты при этом разрушаются и отмирают. Чтобы предотвратить окончательное разрушение государственности, власти пришли к осознанию необходимости легализовать наркоторговлю и сделать из нее легальный бизнес, который стал бы подчиняться государству, а не бороться с ним.
Разумеется, подобная идея еще недавно была бы абсолютно немыслима из-за резко отрицательной позиции могущественного соседа латиноамериканских стран и основного потребителя наркотиков — США. Однако несмотря на категоричную позицию Вашингтона, никакой реальной помощи своим латиноамериканским соседям он не оказывает. И сегодня, когда влияние США ослабевает, латиноамериканские страны все чаще задумываются о том, что их выживание находится в их собственных руках, и склоняются к рискованным с точки зрения международной этики, но спасительным для них шагам.
Павлины и проститутки
Лучшим примером безуспешности борьбы с наркокартелями стала Мексика. Президент этой страны Фелипе Кальдерон начал войну с наркомафией в декабре 2006 года — и за пять лет ситуация лишь ухудшилась. Правительству не только не удалось сломить могущественные картели (прежде всего «Синалоа» на западном побережье Мексики и «Лос-Зетас» на восточном) — оно перестало контролировать целые регионы страны, а уровень насилия многократно вырос.
Неспособность государства справиться с наркомафией объясняют прежде всего масштабным уровнем коррупции в стране. При предыдущем президенте Висенте Фоксе между властями и картелями было «соглашение о ненападении», позволившее наркомафии, выражаясь языком Филиппа Македонского, с помощью ослов с золотом взять все крепости государственных институтов. В итоге к моменту прихода Кальдерона к власти картели фактически управляли полицией, а в стране действовал принцип «Plata o ploma» — «серебро или свинец». Те, кто не берет взятки и борется с наркокартелями, рискуют получить пулю. Это касается даже их близких. Когда в 2009 году подразделение мексиканских морпехов убило в перестрелке наркобарона Артуро Бельтрана Лейву, его подручные появились на похоронах одного из морпехов, погибших в этом бою, и убили его мать и трех родственников.
Самым ярким примером неэффективности и коррупционности стала пенитенциарная система страны. Если наркобаронов не убивают, а сажают, они отнюдь не выключаются из бизнеса. Тюрьмы страны превратились в проходной двор, некоторые камеры напоминают номера отелей со всеми удобствами. Во время внеплановой проверки в одной из тюрем Акапулько помимо холодного оружия и алкоголя было обнаружено два мешка марихуаны, десяток плазменных телевизоров, 19 проституток, сто бойцовских петухов и два павлина. Впрочем, иногда тюремные застенки превращаются и в место сведения счетов с конкурентами. Так, в феврале этого года «Лос-Зетас» не только организовали побег 30 своих соратников из тюрьмы в северной части страны, но и заодно убили 44 заключенных — конкурентов из картеля Залива. Охранники тюрьмы просто наблюдали за шоу. Периодически они помогают заключенным в конкурентной борьбе. Например, в 2010 году сотрудники тюрьмы в штате Дуранго выпустили бандитов, дали им оружие и машины, чтобы те отправились в город, расстреляли конкурентов и затем вернулись под защиту тюремных стен.
Увольняя полицейских целыми участками, власти попытались передать функции охраны правопорядка более надежному институту — армии. Однако стало только хуже — порядка прибавилось не много, а уровень насилия сразу возрос. Армию не учили работать с населением, поэтому «полицейские» акции военных (особенно в районах, где крестьяне в массовом порядке выращивают марихуану) обычно напоминают карательные. Что не прибавляет местному населению уважения к государственным институтам: люди выходят на марши протеста, и зачастую на них соседствуют плакаты против насилия армии и против неспособности государства защитить население от наркомафии. Ликвидация лидеров картелей тоже ничего не дает — мексиканцы выучили историю Медельинского картеля (крупнейшей колумбийской преступной организации, жестко централизованной и потому распавшейся после ареста ее лидера Пабло Эскобара). Мексиканский картель — это, по сути, федерации банд, арест или ликвидация одной из них не останавливает бизнес; более того, место убиенного тут же занимает новый кандидат.
В итоге борьба Кальдерона не привела ни к ликвидации каналов поставки кокаина из Колумбии через Мексику в Штаты, ни к уничтожению посевов марихуаны в Мексике, ни тем более к уничтожению картелей (за время президентства Кальдерона серьезно ослаб лишь один из ведущих картелей страны — картель Залива, — но причиной этого стали не власти, а конкуренты из «Лос-Зетас»).
Подменяют государство
В целом, по официальным данным, только с января по сентябрь 2011 года нарковойна в Мексике унесла жизни 12 903 человек (это почти в два раза больше, чем совокупные потери армии США в Афганистане и Ираке с 2001 года). А за все пять лет президентства Кальдерона от рук наркоторговцев погибло почти 47,5 тыс. человек. При таком уровне насилия отдельные убийства уже мало кто считает — в прессу и на экраны телеканалов попадают лишь сцены массовых казней (как, например, расстрел 52 человек в казино Монтеррея в 2011 году или убийство 72 мигрантов на одной из ферм штата Тамаулипас в 2010-м — обе акции приписывают «Лос-Зетас»). Даже официальные лица признают, что в ближайшее время ситуация не изменится: по словам главы полиции Дженаро Гарсии Луны, уровень насилия не снизится еще как минимум в течение семи лет.
Однако рост насилия — самый явный, но далеко не самый главный итог провала антинаркотического крестового похода Кальдерона. Под угрозой оказалась сама мексиканская государственность. Власть теряет свои ключевые функции — монополию на насилие, монополию на налогообложение и даже легитимность в глазах собственного населения.
Полный крах института полиции привел к масштабному росту числа и тех преступлений, которые не связаны с наркоторговлей: грабежей, похищений. Власти вынуждены просто констатировать факты: например, 14 марта автобусное сообщение между штатом Мичоакан и другими районами страны было прекращено «ради безопасности пассажиров». Все потому, что за предшествующие решению пять дней более 30 автобусов подверглось нападению с целью грабежа — причем речь идет не о бойцах наркомафии, а об учениках районных школ, которые таким образом подрабатывают себе на жизнь. Запредельны и масштабы похищений людей: с 2005-го по 2011 год объем киднеппинга в Мексике вырос на 317%. Эти случаи даже не расследуются. Например, в штате Чихуахуа, одном из самых бандитских регионов страны, дальнейший ход получает лишь 1% всех поданных заявлений о похищениях. В целом же, по некоторым данным, в 2010 году остались нераскрытыми порядка 95% тяжелых преступлений, менее 2% всех преступлений в стране заканчиваются тюремным сроком. Зато полиция и официальные лица страны, по данным Transparency International, получили взяток на 2,75 млрд долларов.
Теряет государство и финансовые инструменты. Для дополнительного финансирования своей деятельности картели выстраивают в Мексике параллельную систему налогообложения бизнеса. С 2008-го по 2011 год в Сьюдад-Хуаресе объем собираемых с предприятий налогов упал на 40%. Не только потому, что бизнесмены бегут из города, — те, кто остается, попросту отказываются платить налоги, поскольку, по их словам, уже дают деньги наркомафии. И «услуги по обеспечению безопасности», которые оказывают картели в обмен на эту плату, оказываются куда более качественными, чем государственные. Более того, картели всячески пытаются демонстрировать, что хотят лишь заниматься своим бизнесом и не желают причинять зло местному населению. «Синалоа», картель Залива и некоторые другие запустили целую пиар-кампанию, в рамках которой позиционируют себя как «хорошие картели», которые не трогают «стоящее в сторонке» население, занимаются только наркобизнесом и очищением Мексики от «сброда» из «Лос-Зетас». И действительно, в том же штате Синалоа лидер одноименного картеля Хоакин Гусман по прозвищу Коротышка сделал для местного населения куда больше, чем государство. Он дает им работу, строит объекты инфраструктуры и социальной сферы. Аналогичным образом действуют и его конкуренты. Так, один из лидеров картеля «Лос-Зетас» Эриберто Лазкано по прозвищу Палач построил в своем родном городе церковь — а для тех, кто не в курсе, на здание повесили бронзовую табличку с его именем.
Впрочем, далеко не все мексиканцы верят в безгрешность наркобаронов — особенно после того, как из числа «стоящих в сторонке» были исключены борющиеся против коррупции и преступности блогеры и социальные активисты (их обезглавленные тела наркобароны демонстративно бросали на городских площадях). Неспособность властей обеспечить правопорядок привела к тому, что население пытается взять эти функции в свои руки. В Мексике уже появляются собственные отряды мстителей — в частности, группировка Mata Zetas («Убивай “Зетас”»). К сентябрю 2011 года ее члены ликвидировали как минимум 35 человек, причастных к «Лос-Зетас». Злые языки говорят, что группировка на самом деле состоит из представителей картеля «Синалоа» — злейших врагов парней из «Лос-Зетас» — или картеля «Новое поколение», союзника «Синалоа», однако «народные мстители» появляются и в других регионах страны. Они могут представлять серьезную угрозу не только для бандитов, но и для государственных институтов: пример Колумбии или Сицилии показывает, что подобные «организации самозащиты» успешно трансформировались в новые преступные организации, куда более опасные и жестокие, чем те, с которыми они боролись.
Непрошеные гости
Мексиканская наркомафия разъедает не только Мексику, но и ее южных соседей. Во время войны с Кальдероном картели перевели часть своих активов в эти государства. В частности, «Лос-Зетас» разместили свои тренировочные лагеря в Гватемале, а «Синалоа» обосновались в Гондурасе. Эти страны предоставляют идеальный вербовочный материал (по некоторым данным, до четверти всех юношей Центральной Америки не ходят в школу и не работают), а с полицией и армией куда легче договориться, чем даже в родной Мексике. В Центральной Америке с коррумпированностью системы правоохранительных органов бороться даже не пытаются. Так, национальную полицию Гондураса возглавляет Хосе Рикардо Рамирес дель Сид — человек, которого обвиняют в коррупции. Конгресс Гондураса создал специальную правительственную структуру для чистки полицейских рядов — однако ее также возглавили люди, имеющие в стране весьма сомнительную репутацию. В результате полиция региона крайне неэффективна. В 2009 году в Гватемале на 6548 убийств пришлось всего 423 ареста. Поэтому сегодня только 7% гондурасцев и 11% гватемальцев и сальвадорцев тратят свое время на то, чтобы сообщить о преступлениях в правоохранительные органы.
С приходом картелей и без того плачевная ситуация с обеспечением безопасности в этих странах лишь ухудшилась. Местные группировки, занимающиеся транзитом колумбийского кокаина, были не в восторге от непрошеных гостей — в результате число убийств в этих странах резко выросло. Если в Мексике с ее высочайшим уровнем насилия убивают менее 20 человек на 100 тыс. жителей в год, то Гватемале — 46, в Сальвадоре в 2010 году — 71. А лидирует Гондурас — там убивают 82 человека на 100 тыс. жителей в год. В результате, по данным Всемирного банка, и без того небогатые страны Центральной Америки сегодня должны тратить на борьбу с преступностью до 8% ВВП. Притом что с наполняемостью бюджета у них и без того большие проблемы (в Гондурасе и Сальвадоре налоги не превышают 16% ВВП, а в Гватемале — вообще 10%, это даже меньше, чем в Экваториальной Африке). Страдает и частный бизнес — до 4% объема продаж в частном секторе идет на вопросы обеспечения безопасности. Лидеры Гондураса, Гватемалы и Сальвадора (а также их соседи с юга, в частности Коста-Рика, куда тоже стали проникать мексиканские наркобизнесмены) опасаются, что их экономика просто не вынесет бремени картелей. А масштабной финансовой помощи от Соединенных Штатов, главного регионального спонсора, ждать не приходится. С 2008 года США выделили Гондурасу на осуществление полицейских функций всего 50 млн долларов.
С одной стороны, Вашингтон понять можно. Например, когда США выделяют 2,5 млн долларов на финансирование гондурасской тюрьмы максимально строгого режима, они совсем не ожидают увидеть в интернете снимки одного из заключенных — лидера банды «18‑я улица» Селина Эдуарда Пинота Эрнандеса по прозвищу Голова, позирующего в полицейской униформе и с оружием в руках. И слышать о том, что Голову отпускали из тюрьмы по вторникам и четвергам, чтобы он мог «заниматься бизнесом» для босса — высокопоставленного сотрудника пенитенциарной системы страны. Но с другой стороны, именно США — основной потребитель колумбийского кокаина и мексиканской марихуаны. Ежегодно в Штаты ввозится 200 тонн кокаина, 1500 тыс. тонн марихуаны, а также 15 тонн героина и 20 тонн метамфетамина. По некоторым данным, регулярно наркотики принимают 13 млн американцев (марихуану хотя бы иногда вообще курит каждый пятый), рынок оценивается в 200 млрд долларов. Для сравнения: с 2007-го по конец 2011 года США выделили Мексике на борьбу с наркомафией лишь 1,6 млрд долларов.
Однако никаких серьезных шагов для помощи своим южным соседям США не предпринимали. Отчасти потому, что в США, в отличие от той же Мексики и Центральной Америки, проблема наркоторговли не занимает первые полосы газет. Львиная доля американского наркорынка контролируется теми же жестокими мексиканскими картелями, которые превратили Центральную Америку в поле боя. Если в 2008 году они, по данным министерства юстиции США, работали в 230 американских городах, то в 2010-м — уже более чем в 1000. Они (и аффилированные с ними местные банды выходцев из Мексики) контролируют не только марихуану и кокаин, но и большую часть рынка метамфетамина и даже не производящегося в Мексике героина. Но при этом мексиканские банды ведут себя в США более или менее прилично, не выносят свои внутренние разборки на публику (никаких обезглавленных тел на центральных площадях, массовых захоронений в черте крупных городов). В результате Америка не особо страдает от мексиканских нарковойн. И если, например, в Сьюдад-Хуаресе в 2010 году совершено порядка 3 тыс. убийств, то в находящемся на другом берегу Рио-Гранде американском городе Эль-Пасо — всего пять.
Не услышали
Сначала латиноамериканские лидеры пытались взывать к чувству справедливости. «Наш регион серьезно страдает от организованной преступности, а страны — потребители наркотиков берут на себя слишком мало ответственности за это», — возмущается гватемальский президент Альваро Колом. «Сколько бы мы ни потратили денег, сколько бы мы ни пролили крови — у нас не получится остановить поток наркотиков до тех пор, пока Север продолжит их потребление», — вторит ему никарагуанский лидер Даниэль Ортега. «Мы находимся рядом с крупнейшим мировым потребителем наркотиков. Фактически живем с ним в одном доме. И все пытаются передать нашему соседу наркотики через наши дверь и окна», — заключает их мексиканский коллега Фелипе Кальдерон. Однако когда стало ясно, что США рассматривают проблему картелей как дело Мексики и Центральной Америки, все представители местных элит стали все больше говорить о том, что единственный способ спасти их государства — легализация наркотиков. Изначально в поддержку этой преступной на первый взгляд идеи выступали лишь общественные деятели и бывшие политики. «Главная проблема современной Мексики в том, что Соединенные Штаты потребляют слишком много наркотиков. Ни нам, ни вам не удается ни сбить спрос, ни уничтожить предложение. Я бы порекомендовал легализовать все наркотики, перестать за них наказывать уголовно», — заявил Висенте Фокс. Он знает, о чем говорит: в период его президентства наркотики неформально и были легализованы, мафия и государство существовали параллельно и не вмешивались в дела друг друга. За легализацию выступали и другие латиноамериканские лидеры, приводя аргументы социального плана. «Политика борьбы с наркотиками основывается на страхах и предубеждениях, которые иногда не имеют ничего общего с реальностью. Ассоциация наркотиков с преступными действиями заставляет наркоманов существовать в закрытых обществах, что делает более вероятным их участие в организованных преступных группировках», — заявляют бывшие президенты Бразилии, Колумбии и Мексики Фернанду Энрике Кардозу, Сесар Гавирия и Эрнесто Седильо. Однако затем к ним присоединились почти все лидеры Центральной Америки, не видящие иного способа справиться с насилием в собственных странах. О готовности «начать дискуссию» заявил и президент Колумбии Хуан Мануэль Сантос.
Сдается и главный антинаркотический борец Западного полушария — Фелипе Кальдерон. Причем к пониманию необходимости компромисса с картелями члены его администрации пришли уже через два года после начала войны с наркомафией. В конце 2008 года бывший высокопоставленный сотрудник администрации Кальдерона Рубен Агилар предложил заключить сделку с картелями: им разрешают спокойно вести бизнес, а они взамен прекращают заниматься киднеппингом, пытками и массовыми казнями. Коль нельзя предотвратить торговлю наркотиками, объяснял он, можно хотя бы снизить уровень насилия вокруг нее и выработать определенные правила игры. Тогда эта инициатива не нашла поддержки — однако сейчас президент выразил готовность пойти на компромисс. Все больше населения склоняется в пользу этой идеи: если в 2009 году за легализацию наркотиков выступало 7% мексиканцев, то в 2011-м уже 32%. Однако Кальдерон выставляет одно условие. «Я готов обсудить декриминализацию не только потребления, но также хранения и производства наркотиков. Но решать эту проблему в границах одной лишь Мексики очень трудно», — заявил президент. Фактически он говорит о том, что необходимо легализовать наркотики в США.
Пока не готовы
Белый дом категорически против этой идеи. «Никакой возможности того, что администрация Обамы—Байдена изменит свою политику по этому вопросу, не существует», — заявил Джозеф Байден в начале марта, во время своего визита в Центральную Америку. Вместо этого он пообещал выбить у Конгресса 107 млн долларов на «реализацию стратегии региональной безопасности в Центральной Америке в деле борьбы с наркотиками». Однако далеко не вся американская политическая элита придерживается точки зрения вице-президента — по крайней мере в отношении марихуаны. В 16 штатах США и округе Колумбия марихуана разрешена для медицинского использования. В 14 марихуана частично легализована (сроки за ее хранение либо отменены, либо снижены). 6 ноября, в день выборов президента страны, в Колорадо пройдет референдум о легализации марихуаны. Население тоже все больше склоняется в сторону легализации «травки». Если в 1996 году за это выступало 25% американцев, то в 2010-м их стало уже 46%. Наиболее активно идею легализации поддерживали либералы (72% опрошенных представителей этой группы высказались «за»), наименее активно — консерваторы (30%) и республиканцы (29%). Однако даже среди их ядра — евангелистских проповедников — есть ярые сторонники легализации марихуаны. Так, один из известных проповедников Пэт Робинсон призвал относиться к марихуане, как к алкоголю. По его словам, война с наркотиками стоит Соединенным Штатам миллиарды долларов и множество погубленных жизней молодых людей, которых сажают в тюрьму за марихуану, и выходят они оттуда уже закоренелыми преступниками.
Одним из аргументов «легалайза» в США является то, что употребление марихуаны не приводит к смерти, поскольку невозможно дойти до уровня передозировки. Если, по официальным данным, употребление алкоголя в США в 2009 году привело к смерти 24,5 тыс. человек, то от употребления марихуаны не умер никто. Кроме того, утверждают сторонники легализации, употребление марихуаны не является общественно опасным — наркотик имеет релаксирующие свойства. Наконец, они выдвигают целый ряд аргументов экономического характера. В частности, ссылаются на опыт легализовавшей марихуану Голландии. В Нидерландах ежегодный объем продаж кофе-шопов доходит до 3,2 млрд долларов. Страна получает дополнительно 600 млн долларов налогов. Сторонники «легалайза» призывают представить, сколько же будут получать США, если учесть, что по численности населения Штаты превосходят Голландию в 15 раз. Они уже подсчитали, что только калифорнийский бюджет увеличится на 1,2 млрд долларов — не только за счет налогов с марихуаны, но и за счет исчезновения расходов на борьбу с ее распространением. А борьба эта, по их словам, крайне неэффективна. По некоторым данным, США ежегодно тратят до 40 млрд долларов в год на борьбу с нелегальным оборотом наркотиков и уголовное преследование наркомафии — однако перехватывают лишь 15% всего объема наркотиков. Причем эти перехваты лишь увеличивают прибыли наркоторговцев. Поскольку объем производства значительно превышает объем потребления, наркотик все равно найдет своего покупателя — просто он будет дороже. А поскольку картели владеют монополией на кокаин и марихуану, то цену фактически устанавливают они. И если мексиканские фермеры обычно продают марихуану по 40 долларов за фунт, то в Калифорнии она уже стоит 600–800 долларов.
