Дело не в идее

25 мая в Пекине состоится официальная церемония вручения одной из самых престижных архитектурных наград в мире — Притцкеровской премии. В этом году она впервые была присуждена представителю Китая — 49-летнему архитектору Ван Шу из Ханчжоу за «неподвластные времени, уходящие корнями в традиции и при этом обладающие универсальным прочтением работы». В 2011 году Ван Шу получил золотую медаль французской Академии архитектуры, а годом ранее вместе с женой Лу Вэньюй стал лауреатом Шеллинговской премии. Сегодня архитектор возглавляет Институт архитектуры Китайской академии искусств в Ханчжоу. В интервью «Эксперту» Ван Шу рассказал о своем отношении к современной архитектуре Китая, о творческой свободе и выборе, а также о том, почему решение жюри стало для него неожиданностью.

— Какой была ваша первая реакция, когда вы узнали о победе?

— Эта новость вызвала у меня смешанные чувства. Многие друзья и молодые архитекторы поддерживали меня, но они всегда были в меньшинстве. Все эти годы я был одинок. Сейчас многие спрашивают, в чем секрет моего успеха. Все очень просто: оставайтесь верными своей мечте как можно дольше, и однажды вы непременно добьетесь результата. Только я никогда не думал, что мой результат окажется таким высоким. Притцкеровская премия — самая главная архитектурная награда в мире. Обычно ее вручают лет в шестьдесят, а я получил так рано, в сорок восемь. Поэтому новость о победе стала для меня большой неожиданностью.

— Понимают ли на Западе работы китайских архитекторов?

— В Китае и за рубежом, безусловно, существует определенная разница в восприятии. Многие китайские архитекторы считают, что Китай отстает от Запада, и изо всех сил пытаются догнать его. Однако если ты ставишь целью догонять, то ты обречен всегда оставаться позади, потому что невозможно угнаться за последними тенденциями, которые постоянно меняются. Когда же архитектор черпает вдохновение в собственной неповторимой культуре и творит исходя из своего культурного восприятия, другим людям становится намного проще тебя понять. Это очень интересная особенность. Последние два года я много работал за рубежом, ездил по миру с лекциями и с удивлением обнаружил, что мир стремится познать китайскую архитектуру, его интересует, как сейчас развивается архитектурное направление в Китае. То, что я удостоился Притцкеровской премии, по меньшей мере олицетворяет те усилия, которые прикладывают на Западе к познанию китайской архитектуры.

— Как сохранить баланс между Западом и Востоком?

— В современном мире невозможно отделять одно от другого. Мы все время делаем акцент на «своем», исключительно «китайском» пути. На самом деле Китай очень подвержен западному влиянию. Простой пример: даже если мы попытаемся построить полностью китайское здание, у нас ничего не получится. Хотя бы потому, что сегодня в любом строительстве необходимы бетон и сталь. И это касается не только материалов и технологий. Любое здание включает в себя целый комплекс понятий. В том числе бытовые привычки, которые за последнее время претерпели большие изменения. С другой стороны, в современном мире очень важна приверженность собственной культуре. Сегодня все говорят о глобализации. Я считаю, что место каждого определяется преимуществом его собственной культуры. Только благодаря уникальным культурным чертам можно занять достойное место в мире. В глобализации существует своя иерархия. Поэтому без своей культуры ты обречен всегда оставаться низшим классом. Чтобы вести равноправный диалог с другими, каждый обязан придерживаться особенностей собственной культуры, любить ее и уважать, иначе невозможно достигнуть этого баланса.

Исторический музей в городе Нинбо, возведенный по проекту Ван Шу

Фото: East News

— Насколько велика конкуренция между местными и западными архитекторами? Как поменяется ситуация в будущем?

— Если китайские архитекторы смогут удержаться и строить в духе исконной китайской культуры, то конкуренция будет невелика. Если же они будут слепо поклоняться зарубежным веяниям, то конкуренция станет довольно сильной. Все зависит от выбранного пути. На мой взгляд, ситуация постепенно меняется к лучшему. Я помню, как еще несколько лет назад ведущие китайские архитекторы выступали на вторых ролях в проектах ведущих западных архитекторов в Китае, у них практически не было возможностей для личного творчества. Однако за последние два года ситуация изменилась. В Китае появляется все больше зданий, спроектированных непосредственно местными архитекторами. Многие просто не замечают работы китайских архитекторов, потому что часто их проекты реализуются в регионах. Не то чтобы эти архитекторы чересчур молоды или не обладают достаточным весом, чтобы осуществлять крупные проекты. Просто они сознательно выбирают работу в регионах и идут путем «антигигантских» зданий.

— Как вы относитесь к коммерческому строительству? Возможно ли сочетать в архитектуре искусство и практицизм?

— Последние двадцать лет в Китае активно развивается городское строительство, при этом старые здания беспощадно сносятся, а на их месте вырастают высотки. О чем это говорит? С одной стороны, столь быстрое развитие оставляет мало времени на размышления, что серьезно ударяет по традиционной китайской культуре. С другой — в Китае, с его населением, нельзя обойтись без высотного строительства. Вопрос в том, как добиться, чтобы высотные здания были не просто стандартизованными многоквартирными домами с одинаковыми ячейками, а стали чем-то таким, что олицетворяло бы бытовую и культурную преемственность. Многие считают, что современная архитектура представляет собой подъем художественной мысли. Но на самом деле современная архитектура берет начало именно с многоквартирных домов. Многие архитектурные течения на Западе выросли из городского многоэтажного строительства. Это было особенно заметно в городах, разрушенных в ходе Первой мировой войны, где произошел взрывной рост жилищного строительства и индустриализации. Огромное число рабочих и простых людей нуждались в жилье, и тогда архитекторы начали работать в этой области. Надо было очень быстро, просто и недорого решить жилищный вопрос. С самого начала здесь было много идейных споров о том, как проектировать. И произошло очень много интересных изменений. Кто-то настаивал на свободной планировке, кто-то — на стандартизации. В итоге победила стандартизация. Рабочего размещают в бетонной коробке, чтобы он превратился в «стандартную единицу» и устроил быт самым простым и удобным способом. Это и есть типичные капиталистические квартиры.

— Как вы оцениваете современное состояние китайской архитектуры?

— В последнее время в Китае очевидно возрос уровень дискуссий об архитектуре. Однако по-прежнему нет целостного видения ситуации. Китайские архитекторы жалуются, что им не хватает хорошей идеи. Я не думаю, что хорошая идея может решить проблему. Хороший архитектор должен обладать закаленным временем творческим мышлением, которое он сможет выразить в тех или иных зданиях. А не так, что у него вдруг появилась идея, и он сразу бросился ее выражать. На мой взгляд, в китайской архитектуре как раз не хватает преемственности, непрерывности мышления. В любом случае сейчас мы по-прежнему находимся на начальном этапе. Иногда появляются какие-то идеи, мысли, критические замечания. Но их никто не подхватывает, не продолжает обсуждение. Потом они забываются, а через некоторое время кто-то другой их опять выдвигает. И все начинается заново. Таким образом, наша архитектура все время остается на том же месте, она так и не смогла начать движение. У нас нет такого, чтобы разные поколения обсуждали одну мысль последовательно, с ретроспективным взглядом. Это самая большая проблема. Я как-то прочитал предисловие к «Китайским архитекторам», которое Лян Сычэн (известный китайский архитектор, один из авторов памятника Народным героям на площади Тяньаньмэнь. — «Эксперт») написал еще в 1930-е годы. Он уже тогда ручьем лил слезы о состоянии старинных китайских зданий. Если бы он увидел, что у нас творится сейчас, то, наверное, бросился бы в озеро.

Музей современных искусств в городе Нинбо, возведенный по проекту Ван Шу

Фото: East News

— Политика охраны культурного наследия в Китае неэффективна?

— Нам нужно сохранять абсолютно все старое, потому что его осталось уже так мало, что дальше некуда. Я считаю, что больше ничего нельзя сносить. Сейчас появилось новое веяние — сохранять памятники путем их переноса. Недавно простой интернет-пользователь написал мне, что в провинции Хунань нашли старую 150-метровую стену и правительство хочет ее перенести. То же самое в Нинбо — там собираются передвигать старый мост. Давайте тогда уже и Запретный город в Пекине перенесем, это же самое лучшее место для нового делового района! Возможно, это некий способ сохранить памятники, но в моем понимании это разрушение. А еще неуважение и нелюбовь к себе. Мы все время хотим, чтобы мир признал нас. Но покуда мы не научимся любить и уважать себя, никто нас признавать не станет.

— Как выглядит ваш собственный дом?

— Все эти годы мой дом служил отправной точкой в творчестве. Я потратил много времени, чтобы обустроить его. В то время дом был очень маленький — всего шестьдесят квадратных метров. Я часто говорю, что превратил свое жилище в сад, но это скорее абстрактные размышления. Я сам сделал восемь ламп из дерева, это был подарок жене. Потом у нас родился ребенок, и в доме воцарился такой беспорядок, что я даже опустил руки, в нем невозможно было сделать уборку. Когда мне вручили премию, я вдруг осознал, что последние десять лет работал так много, что у меня не было времени остановиться и подумать. Мои друзья-архитекторы говорят, что теперь я могу уйти на заслуженный отдых. Я уже добился всего, о чем только может мечтать архитектор, зачем работать дальше? Возможно, через пару лет я действительно смогу приостановиться и наконец заняться домашними делами.

— Говорят, вы не пользуетесь интернетом. Разве не интересно, что о вас пишут?

— Я действительно не умею пользоваться компьютером и интернетом. Для меня очень важно сохранять душевное спокойствие. Но не то чтобы уж я совсем не знал, что обо мне пишут. Мои домашние часто подзывают меня к монитору: посмотри, тут про тебя статья.

— Что для вас свобода творчества?

— Это как стена исторического музея в Нинбо — кажется, что есть правила, а как будто их и нет. Нужно ставить четкие условия, но при этом оставлять исполнителю свободу действий. Возможно, это ограниченная свобода. Но условий на самом деле не так много, с ними можно мириться. Очень важно дать пространство для действий. Тогда получается великолепный результат, происходящий из конечной свободы исполнителя. Говорят, невозможно сочетать принципы, условия и свободу. Но это именно то, что надо сочетать. Это самое интересное. И это и есть дальнейшее направление развития для Китая. В том числе социального развития.

— Если не архитектором, то кем бы вы могли стать?

— Стал бы неплохим писателем.

Ханчжоу