История с географией

Затаившись на некоторое время на родном Урале, писатель Алексей Иванов вернулся осенью 2013 года в поле зрения СМИ если не с триумфом, то с блеском. Сначала, в октябре, — в команде создателей фильма «Географ глобус пропил», привлекшего благожелательное внимание критики и публики. Причем если свой первый киноопыт — помпезного «Царя», в основу которого положен сценарий «Летоисчисление от Иоанна», — Иванов комментировал вежливо, но решительно отказывался (и неудивительно: не сильно переписав сюжетную канву, Павел Лунгин при этом значительно изменил авторский посыл), то о киношном «Географе...», напротив, говорит охотно и прямо-таки восторженно — что вообще-то в отношениях романистов с кино большая редкость. А в конце ноября киноуспех закрепился большой книгой «Горнозаводская цивилизация», которая, с одной стороны, продолжает изобретенный лично Ивановым формат — серию красочных крупноформатных книг-альбомов с авторским текстом «Хребет России» (2010) и «Увидеть русский бунт» (2012), а с другой — дает наконец исчерпывающее объяснение феномену, заявленному Ивановым еще в романе «Золото бунта» (2006) — собственно этой самой «горнозаводской цивилизации».

Под термином (введенным в 1920-е годы профессором Пермского университета Павлом Богословским) автор понимает конгломерат экономических и социальных отношений, возникших на Урале в конце XVII века с появлением первых настоящих горных заводов, проявившихся «в полный рост» во время пугачевщины и просуществовавших до второй половины XIX века, то есть до исчезновения крепостного права: ведь все рабочие юридически были крепостными. Правда, напоминает Иванов, хороший мастер вполне мог накопить денег, чтобы выкупиться из неволи. Но не спешил этого делать: куда уходить высококвалифицированному специалисту с индустриального «островка», стоящего посреди бескрайних полей аграрной страны?

Поэтому главной ценностью горнозаводского человека стала не собственность, как у мужиков-землепашцев Центральной России, не предприимчивость, как у промысловиков-поморов, и не равенство, как у казаков с южных границ России, а труд. Чем больше и плодотворнее человек трудится, тем выше его место во внутренней иерархии — не совпадающей с внешней иерархией пришлых управляющих.

Утверждение это небесспорно: если личная свобода не имела решающего значения, почему же отмена крепостного права (и последовавшее за ней падение системы горных заводов) обрушило сложившуюся систему ценностей? Более того, с одной стороны, Алексей Иванов в беседе с «Экспертом» настаивал на универсальности «индустриального социума с индустриальными ценностями»: «Уральскими ценностями их называют в силу приоритета, а не в силу ареала распространения. Ведь по гамбургскому счету считают не только в Гамбурге, а испанские страсти бушуют не только в Испании». А с другой — утверждал, что даже в ближайшем по времени и расстоянии индустриальном локусе — на Донбассе, который начал бурно развиваться во второй половине XIX века, — подобной цивилизации не сложилось, несмотря на су