Вступил в силу закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ по вопросам обязательного пенсионного страхования», по которому минимальные обязательные налоговые и страховые отчисления для индивидуальных предпринимателей увеличены в два раза — до 36 тыс. рублей в год. Почти сразу в налоговых инспекциях по всей стране образовались очереди из ИЧП, желающих закрыть свое дело.
Французский актер Жерар Депардье получил российское гражданство, отказавшись от французского из-за намерения президента Франции Франсуа Олланда повысить налоги на сверхдоходы физических лиц до 75%.
«Газпром» вывел на полную проектную мощность — 130 млрд куб. м в год — добычу газа на самом мощном из действующих в стране (и одном из крупнейших в мире) месторождений Заполярном.
В Грузии вступил в силу самый масштабный в истории страны закон об амнистии, затрагивающий около 3000 человек. На свободу вышли люди, арестованные за активную оппозиционную деятельность в 2004–2012 годах.
Президент Владимир Путин, приехавший в Сочи для проверки строительства спортивных объектов, отметил срыв сроков сдачи комплекса трамплинов «Русские горки». Вице-премьер Дмитрий Козак, курирующий подготовку к Олимпиаде, объяснил президенту, что за задержку строительства ответствен Ахмед Билалов, возглавлявший компанию «Красная Поляна». На следующий день Билалов был отстранен от должностей вице-президента Олимпийского комитета России и председателя совета директоров компании «Курорты Северного Кавказа».
В окрестностях Челябинска произошло столкновение с земной поверхностью фрагментов астероида, разрушившегося в атмосфере Земли. Суперболид взорвался на высоте 15–25 км. По оценкам НАСА, это самое большое из известных небесных тел, падавших на Землю после Тунгусского метеорита, событие, происходящее в среднем раз в сто лет (Тунгусский метеорит упал в 1908 году). От ударной волны пострадали 1613 человек, большинство — от выбитых стекол.
Папа Римский Бенедикт XVI отрекся от престола, заявив, что в силу возраста у него недостаточно сил, чтобы возглавлять Римско-католическую церковь, раздираемую скандалами — от обвинений в сексуальных домогательствах священников к несовершеннолетним до подозрений в коррупции в Банке Ватикана. Этот шаг стал неожиданностью для всех. В современной истории не было случаев отречения папы.
Скончался Уго Рафаэль Чавес Фриас, президент Венесуэлы с 1999-го по 2013 год.
Финансовый кризис, разразившийся на Кипре и грозивший нанести значительный урон евро, привел к коллапсу банковской системы страны. Кипр был вынужден принять план спасения, предложенный ЕС: помощь была предоставлена при условии частичной экспроприации банковских вкладов. Денежные власти Европы обосновали это условие тем, что Кипр является налоговым убежищем и местом отмывания денег российских олигархов.
Новым Папой Римским избран архиепископ Буэнос-Айреса иезуит Хорхе Марио Бергольо, принявший имя Франциск. Служа в Аргентине, Бергольо последовательно проповедовал сострадание к бедным,
Клянусь честью, что ни за что на свете
я не хотел бы переменить отечество
или иметь другую историю,
кроме истории наших предков,
такой, какой нам Бог ее дал.
А. С. Пушкин
Минувший год подтолкнул нас к осознанию себя как нации.
Дискуссия вокруг концепции единого учебника истории для средней школы и вновь возникший благодаря речи президента Путина на Валдайском форуме вопрос о поиске нашей национальной идентичности, или, иначе, о национальной идее, тесно взаимосвязанные темы. Обсуждение концепции российской и мировой истории, в первую очередь, конечно, российской, — это не вопрос, как преподавать историю с точки зрения методики или педагогики, это не профессиональный вопрос преподавательского сообщества. Это как раз вопрос о выборе национальной идентичности. Я говорю именно о выборе, а не о поиске или конструировании, потому что нельзя создать идентичность (национальную идею) из ничего, ее можно только вынуть из глубин народного сознания, конечно неструктурированного, интуитивного, противоречивого. Народ в своей массе не может и не должен проделывать такую работу, это задача той его части, которую принято называть интеллигенцией. Последствия такого поиска могут поразительно различаться по результатам. Например, сто лет назад одни искали основы идентичности народа в христианстве, называли народ богоносцем, рассчитывали на его всемирную отзывчивость и, безусловно, имели на это прагматические резоны; другие, тоже интеллигенты, готовили революцию. Вторые победили. В результате народ, который, по мнению первых, мог бы стать богоносцем, разрушил все социальные структуры и устроил братоубийственную резню.
Отсюда — жесткость спора. Дискуссия ведется о метафизических основаниях жизни страны, о тех базовых конструкциях, которые определяют в конечном счете доминирующее и в народе, и в правящем слое мировоззрение. Тот, кто задает основные постулаты этого мировоззрения, обладает, возможно, самой сильной и действенной властью — властью над умами.
В этой историографической дискуссии есть две ключевые темы.
Первая — начала нашей страны, ее происхождение, восточное христианство, православие как основа уклада жизни народа, Византия как исторический предшественник и учитель России. Вторая — смысл и значение советского периода в истории страны. Первая тема — далекое прошлое, простым обывателем вряд ли рефлексируемая, однако постоянно муссируемая в общественном поле путем противопоставления России и Запада. России, отсталой уже в силу своего первородного греха происхождения от Византии и Запада — прогрессивного, идущего правильной дорогой исторического развития. Вторая тема, напротив, предельно понятна большинству граждан страны в силу исторической близости советской жизни, которая была мгновенно и безвозвратно потеряна, а теперь многим кажется гораздо более осмысленной, чем жизнь нынешняя. В этих записках коснемся только первой темы.
«Я думаю, что одна из величайших трагедий для России — принятие православия» — это известный тезис знаменитого телевед
Хотя сегодня абсолютное большинство экономистов утверждает, что хозяйство России находится в глубокой стагнации, да и статистические данные показывают низкие темпы роста, все же позволим себе с этим не согласиться. Следуя исключительно логике статистического анализа, мы не можем увидеть признаков оживления. Но если попробовать оценить содержательные, структурные сдвиги в экономике, их масштаб и устойчивость, то картина окажется иной.
На уровне макростатистики фазы стагнации и оживления ничем не различаются. Темпы роста низки, инвестиции невелики, доходы населения не растут. Но эти фазы принципиально различаются внутренними процессами в хозяйстве. Под стагнацией логично понимать состояние, когда почти все хозяйствующие субъекты находятся в растерянности относительно возможных перспектив развития и ни один из крупных секторов хозяйства не обещает растущего спроса. В этой фазе компании не видят возможности ни для роста, ни для прибыльной деятельности и поэтому находятся в томительном ожидании.
Фаза оживления иная по существу. У многих хозяйствующих субъектов формируются идеи относительно того, как действовать дальше, они в состоянии обеспечивать свою рентабельность за счет контроля над издержками, и в этих условиях даже легкое дуновение теплого ветра конъюнктуры переводит их в рост. Однако важнейшим моментом перехода в стадию оживления является формирование в массовом экономическом сознании представлений о том, в каких секторах экономики можно ждать растущего и масштабного спроса. Само это представление обеспечивает сначала медленный, а потом все более ускоряющийся переток денег в перспективные сектора, и, так как в этих секторах уже есть действующие игроки, теплый ветерок конъюнктуры быстро превращается в ураган роста. В России, как нам кажется, к 2014 году сложилась именно такая ситуация. Структурные перспективы спонтанно определены, действующие в этих секторах хозяйствующие субъекты рентабельны, а в этих условиях даже, казалось бы, главный сдерживающий фактор роста — суровый денежный климат — не сможет долго оставаться неизменным.
Природа любого кризиса заключается в исчерпанности той структурной модели хозяйства, которая уверенно приносила успех в прошлом. Это знают все. Но почти все забывают о второй составляющей: хозяйству требуется достаточно длительное время (как правило, несколько лет), чтобы перейти к новой модели. В этом смысле экономисты могут ликовать: «сырьевое проклятье», которое, по их мнению, тормозило развитие страны в течение долгого десятилетия 2000-х, наконец оставило Россию.
Сырьевая модель как основной структурный элемент нашего хозяйства фактически сложилась к началу 2000-х годов. Она обеспечила не только бездефицитный бюджет, экономический рост и терпимое благосостояние народа. Она определила практически все основные параметры экономической деятельности. Именно колоссальный рост цен на сырье задал горизонты доходности для любых вложений в размере свыше 25%. Всем было понятно: если у тебя нет
Компания «Технониколь» — идеальный вариант для интервью в первый, прогнозный, номер года. Два миллиарда долларов оборота — немало даже для мирового рынка. Двадцать лет истории. Создана с нуля, без протекций со стороны власть имущих любых времен. Работает на рынке строительных материалов, в меру инновационна. Сейчас, когда страна пребывает в очевидной стагнации, компания растет двузначными темпами. Для меня это симптом того, что хозяйство в целом разворачивается к оживлению. Почему? Потому что экономическая теория указывает: главный итог кризиса — структурный сдвиг в пользу тех, кто сумел в кризисное время добиться высокой экономической эффективности. Если такие компании видят очевидную перспективу и быстро растут — значит кризис фактически завершен.
— Весь 2013 год экономика России находилась в стагнации. Ваша компания это чувствует на себе?
— Темпы роста снизились, но стагнации нет, мы растем. Просто раньше было 20 процентов, а теперь 12.
— За счет чего конкретно происходит снижение? Падает российский рынок?
— Российский рынок для нас основной, поэтому и его тенденции для нас основные. Но в зависимости от сектора, в котором мы действуем, темпы меняются по-разному. Развитые рынки — а таким считаем рынок полимерно-битумных материалов — растут вообще медленно, так как мы достигли здесь удельных уровней потребления, сравнимых с развитыми странами. А полимерные материалы растут очень быстро. Прекрасно чувствует себя сектор теплоизоляции.
— Эти относительно новые рынки связаны с частным потреблением или с корпоративным?
— Наши позиции в корпоративном сегменте сильнее. Частный сектор мы только сейчас начали осваивать, это та тема, которую мы хотим разработать более активно в ближайшие три–пять лет.
— Что сейчас происходит в корпоративном сегменте с точки зрения спроса?
— Две трети — это ремонт, в том числе в секторе ЖКХ. И около 40 процентов — новое строительство.
— Я имею в виду, загибается сейчас корпоративный сектор или нет?
— Почему-то нет. Это подтверждают и другие индикаторы. Например, рост потребления цемента за первые девять месяцев года составил семь процентов. Сектор строительных материалов и строительство чувствуют себя значительно лучше, чем, скажем, металлургия. Здесь важны несколько факторов: ремонт, некоторые федеральные крупные стройки, в том числе Олимпиада, начало инфраструктурного строительства и продолжение жилищного строительства.
— И каков прогноз? Говорят, что, например, сворачивание олимпийской стройки уже оказывает негативное влияние на рынки.
— Процент поставок на олимпийский объект у нас занимал десятую долю процента. Конечно, это для нас престижно, мы участвовали во всех тендерах, в которых могли принять участие. Где-то в 30–40 процентах из них побеждали. Но в целом Олимпиада на нас не сильно скажется.
— А что происходит с внешним спросом?
— Падение курса рубля, стабилизация цен на электроэнергию, газ и обещанная стабилизация этих цен на следующий год плюс прекращение роста зарплат — все это в совокупности стало потихонеч
«Эксперт» обобщил все основные фонды — источники инвестиций в нашей стране и проекты, ими финансируемые. Наряду с ВЭБом, Фондом национального благосостояния (ФНБ), Российским фондом прямых инвестиций (РФПИ) мы учли негосударственные пенсионные фонды (НПФ) и страховые компании, традиционно являющиеся мощными инвесторами в развитых экономиках. Все инвестиции ВЭБа, ФНБ и РФПИ указаны в чистом виде, без учета вклада в проекты частных инвесторов (по ВЭБу приведены только крупнейшие проекты).
Первое, что бросается в глаза: частные пенсионные фонды и страховые компании, аккумулируя значительные средства, практически не инвестируют в реальные активы и в их создание. Их вложения — в основном депозиты, причем сроком до года. Причины известны: жесткие требования к инструментам вложений для НПФ, отсталость страхового сектора (до сих пор около пятой части инвестиций страховщиков, по оценкам аналитиков, остаются фиктивными, отрасли только предстоит научиться управлять своими ресурсами) и узость российского рынка ценных бумаг. Но не использовать полноценно эти инвестиционные ресурсы довольно глупо, ведь именно НПФ и страховщикам логично инвестировать в числе прочего в небольшие региональные проекты.
Менее очевидно, что значительная часть инвестиций в инфраструктуру не привязана к конкретным проектам, например инвестиции ФНБ на модернизацию БАМа и Транссиба будут оформлены в виде покупки привилегированных акций РЖД. ВЭБ в минувшем году вкладывал средства пенсионных накоплений соответственно в 35- и 30-летние облигации ФСК ЕЭС и той же РЖД, доходность этих бумаг привязана к инфляции. Куда предпочтительнее настоящее проектное финансирование, когда под каждый проект создается специальная компания — SPV. Проконтролировать расходование средств, а также оценить перспективы самого проекта в этом случае проще, особенно если такая SPV является публичной компанией и отчитывается как ОАО, входящее в биржевой список А1. Ценные бумаги прозрачных проектных компаний также могли бы стать хорошим инструментом для инвестиций НФП и страховщиков.
Правда, в ближайшие несколько лет ВЭБ не сможет покупать инфраструктурные облигации — в 2014–2015 годах в него не будут поступать пенсионные накопления.
Завершившийся год стал для России годом погружения в экономическую стагнацию. Согласно оценкам заместителя министра экономики Андрея Клепача, по итогам 2013 года прирост ВВП ожидается на уровне всего 1,4%. Это более чем вдвое ниже даже скромных темпов 2012-го, когда ВВП вырос на 3,4%. Если же считать поквартально и со снятой сезонностью, то можно говорить, что околостагнационные темпы прироста ВВП (менее 0,5% в год) наблюдаются на протяжении уже шести последних кварталов. Не реализованы даже скромные надежды на краткосрочное оживление во втором полугодии благодаря неплохому урожаю. Символическим «белым флагом», выброшенным правительством в противостоянии со стагнацией, стал обнародованный Минэкономразвития в конце 2013 года существенно пересмотренный долгосрочный социально-экономический прогноз. В нем предлагается в период до 2030 года смириться с темпами роста российского ВВП на уровне ниже средней динамики мировой экономики, причем он будет примерно в полтора раза ниже предшествующих целевых значений.
По июльскому прогнозу 2013 года в рамках базового сценария в 2013–2030 гг. предполагался среднегодовой рост российского ВВП на 4 –4,2% при росте мировой экономики на 3,6% в год; по прогнозу ноября 2013-го ожидаемый среднегодовой рост российского ВВП за тот же период составит лишь 2,5% — при годовом росте мировой экономики на 3,4%.
Надеждам, возлагавшимся еще в начале прошлого года на оживляющую роль денежно-кредитной и бюджетной политики, не суждено было сбыться. Скованность монетарных властей, обусловленная пузырем на рынке кредитования населения, не позволила задействовать не только нестандартный (количественное смягчение), но и стандартный для других стран (снижение ставок) набор монетарного стимулирования. Этого не случилось, даже несмотря на то что динамика национальной экономики, как признают в Банке России, провалилась ниже уровня долгосрочного потенциала роста — формирования «отрицательного разрыва выпуска». Впрочем, до тех пор, пока ситуация на кредитном рынке была неоднозначной, такое решение, возможно, было оправданным.
Устойчивость наблюдаемой стагнации придают следующие обстоятельства. Опережавший на протяжении нескольких лет динамику производства рост фонда оплаты труда наряду с другими факторами обусловил сильное падение прибыльности предприятий и, как следствие, возможностей частного корпоративного сектора осуществлять инвестиции (прибыль — ключевой источник финансирования капитальных вложений, который, по оценкам, в среднем обеспечивает две трети инвестируемых средств).
Возникла ситуация инвестиционного цугцванга. С одной стороны, без снижения реальных зарплат и занятости предприятия не смогут восстановить эту возможность. С другой стороны, такое снижение приведет к окончательному замораживанию внутренних рынков, что ограничит не только возможности, но и стимулы предприятий осуществлять инвестиции.
Уровень прибыли предприятий и предпринимателей в совокупных доходах экономики сейчас находится на историческ
Новогодние праздники для российских банкиров стали антрактом в остросюжетной драме, разыгравшейся в декабре. Массовый отзыв лицензий, неудачные попытки регулятора пролить свет на мотивы своих действий и постепенно назревавшая у стороннего наблюдателя уверенность в том, что каждый второй банк в стране — криминальная «прачечная», — все это привело к тому, что конец года банковская сфера встречала в состоянии кризиса ликвидности. Все приметы налицо: резкое сжатие межбанковского рынка, рост доходностей по банковским облигациям и массовое бегство в крупные (в основном государственные) фининституты сначала рядовых граждан, а затем и серьезных корпоративных клиентов. И кажется, до завершения этому кризису еще далеко. Во всяком случае 2014 год ЦБ начал тем же, чем закончил 2013-й: отозвал лицензию у скромного Новокузнецкого муниципального банка. Без объявления причин, разумеется.
Сам по себе кризис ликвидности не так уж страшен: зима 2008/2009 наглядно продемонстрировала, что у ЦБ есть все инструменты, чтобы наполнить систему недостающими ресурсами. Гораздо неприятнее другое. Декабрьские события продемонстрировали, что в банковской сфере сложился целый комплекс проблем, многие из которых взращивались весь посткризисный период. Во-первых, за последние несколько лет банкиры так и не придумали устойчивой модели роста, полезной для экономики. Потребительское кредитование оказалось крайне сомнительным драйвером роста, профинансировавшим по большей части импорт товаров и услуг. Во-вторых, кредитные учреждения оказались в ситуации, когда деньги у них есть, но, по сути, никому предложить они их не могут. С одной стороны, компании не спешат брать кредиты: дорого. С другой — банки стараются сформировать «подушку ликвидности», опасаясь возможного кризиса корпоративного долга. В-третьих, сегодня особенно сильно мешают развитию застарелые диспропорции банковской системы, когда десятка крупнейших банков имеет доступ ко всем возможным ресурсам, а остальным приходится довольствоваться дорогими депозитами населения. Теперь это грозит обернуться смертью небольших кредитных учреждений, как правило, с региональной пропиской. Тем важнее понять, в какую реальность шагнет банковская сфера в 2014 году и как будет выглядеть после нынешнего кризиса.
Для начала посмотрим на итоги 2013 года. Больших достижений здесь нет: наметившийся после кризиса бурный рост закончился, и все основные тренды банковской системы развернулись вниз. Наиболее драматичное падение зафиксировано в розничном сегменте, который последние несколько лет выступал для банкиров основным драйвером роста. За прошедший год розничное кредитование выросло на треть, и к началу декабря население должно было банкам 9,7 трлн рублей. Однако даже этим темпам роста в 21% годовых уже далеко до прошлогоднего летнего максимума в 45% (см. график 1) — во многом благодаря ужесточению регулятором резервных требований к высокомаржинальным кредитам. В нынешнем году вступает в силу новое ограничение, ставящее точку на
Управление огромной и внутренне неоднородной страной — сложнейшая задача. В России раз за разом ее пытались решать с помощью привычной сверхцентрализации управления, достигая на этой столбовой дороге предела неэффективности. Затем исторический маятник двигался в обратную сторону — к децентрализации, чаще всего обвальной из-за резкого ослабления государственной власти. И даже в редких случаях управляемой децентрализации, например хрущевских совнархозов, результат был далеким от ожидаемого, а сами реформы быстро сворачивались.
Для крайних положений маятника давно есть термины: ведомственность и местничество. Только для точки оптимума термина нет, потому что вечно качающийся российский маятник в ней не останавливался. В мире же такой термин имеется — федерализм, который может быть конкурентным или кооперативным, более и менее эффективным, но все же нацеленным на оптимальный баланс интересов центра и регионов. Именно федерализм обеспечивает необходимую гибкость в управлении сложными пространственными системами.
В России федерализм остался только в названии страны. Система управления и ее главный инструмент — бюджетная политика — стали сверхцентрализованными еще в 2000-е годы. Казалось, что дальше некуда. Однако завершившийся 2013 год показал, что нет предела совершенству. Стагнация экономики вкупе с принятыми федеральным центром управленческими решениями привели к дестабилизации региональных бюджетов.
По данным за январь — октябрь 2013 года, доходы консолидированных бюджетов регионов (сумма регионального и муниципальных бюджетов) выросли в номинальном выражении только на 1% к аналогичному периоду предыдущего года. С учетом инфляции, которая в 2013 году составила 6,5%, динамика роста доходов отрицательная. Темпы роста доходов самые низкие с 2010 года. В кризисном 2009 году ситуация была хуже, но не намного: доходы сократились на 4%. На динамику 2013 года повлияли два негативных фактора. Во-первых, экономическая стагнация, нулевой рост промышленного производства и сокращение инвестиций, что привело к снижению поступлений налога на прибыль организаций на 15%. Во-вторых, на 7% сократилась федеральная помощь (трансферты) бюджетам регионов. Минимальный рост доходов был обеспечен ростом собираемости налога на доходы физических лиц (на 11%), акцизов (на 11%) и налога на имущество (на 16%), который в основном платит бизнес.
Несмотря на стагнацию доходов, расходы консолидированных бюджетов выросли за тот же период на 5%. Быстрее всего росли расходы на образование (14%), здравоохранение (12%, суммарно бюджеты регионов и территориальные фонды обязательного медицинского страхования) и культуру (10%). Регионам пришлось выполнять майские указы президента 2012 года о повышении заработной платы работникам социальной сферы. Несмотря на бюджетные проблемы, на 8% увеличились расходы на национальную экономику, в основном на развитие инфраструктуры. Резервов экономии почти нет: минимально росли расходы на социальную защиту населения — на 1%,
Минувший 2013-й можно назвать годом резкой смены вектора отечественной инновационной политики, а для части панически настроенных наблюдателей и годом полной потери ориентации страны в этой области. Строившаяся в предыдущее десятилетие национальная инновационная система, возможно, работавшая неэффективно, но предполагавшая определенную логику своего развития, вдруг была поставлена под вопрос.
Президент в послании Федеральному собранию был достаточно жестким: «…Надо провести серьезную инвентаризацию институтов развития. В последнее время их деятельность рассыпалась на множество разрозненных проектов, порой напрямую не связанных с инновациями. Мы не для этого создавали эти институты развития. Проекты, может быть, и хорошие. Но создавались эти институты для поддержки именно инновационного развития экономики. Нужно восстановить в их работе стратегический вектор на технологический прорыв».
Это заявление во многом дезавуирует прежнюю инновационную линию, ориентированную на простое унавоживание российской инновационной почвы, создание чисто институциональных условий для роста всего, что вырастет, и встраивание в глобальную инновационную среду, часто без учета российских экономических и политических интересов. Требование технологического прорыва вообще выглядит революционным: на комфортном инновационном лифте, который строили до этого, прорывов не делают — тут нужно другое средство передвижения.
Слова президента стали кульминационной точкой, демонстрацией высшей политической воли к переменам. Собственно, артподготовка шла еще с весны, когда отставили Владислава Суркова, главного по инновациям в стране, а к «Роснано» и Сколково стали предъявляться претензии со стороны Счетной палаты и других надзорных ведомств.
Начавшись с атаки на Сколково и «Роснано» — наиболее знаковые институты предыдущего курса, год продолжился беспрецедентным давлением на РАН, результатом которого стало ее полное переформатирование и создание нового суперинститута — Российского научного фонда, который фактически получил карт-бланш в сфере не только фундаментальной, но и прикладной науки. Вместо академической вольницы приходит компетентный, но сильно политизированный заказчик исследований и разработок.
При этом устами вице-премьера Дмитрия Рогозина было объявлено еще и о начале прорыва в шестой технологический уклад, прежде всего в военно-технической области (ответ глобальному молниеносному американскому удару). Замаячил подзабытый уже образ гонки вооружений. Напомним, что произошло это на фоне беспрецедентного роста расходов на военные статьи бюджета, запланированных на ближайшие несколько лет. К концу года два института развития — Российская венчурная компания (РВК) и «Роснано» — уже успели заявить об изменении своих стратегий, по слухам, ждут перемены и «Сколково». Короче говоря, российскую инновационную и научную сферу ощутимо трясет.
Что это, черты нового грандиозного и единого плана или следствия стохастических схваток различных групп интересов? Интересы отдельных элитных групп
В декабре минувшего года Статкомитет СНГ опубликовал краткие итоги очередного трехлетнего цикла расчетов для международных сопоставлений — по данным за 2011 год. Результаты дают основу для интересного анализа. Например, пересчет ВВП стран в рубли по паритету покупательной способности (ППС) валют подтверждает, что в России производится практически три четверти общего ВВП стран СНГ. Около 9% в 2011 году приходилось на долю Украины, около 8% — на долю Казахстана.
Важнейшая характеристика экономического состояния страны — ВВП на душу населения. Среди стран СНГ Россия занимает первое место по этому показателю. В 2011 году он составил 390,3 тыс. руб./чел., в Таджикистане (в пересчете по ППС) — в десять раз меньше, 38,9 тыс. руб./чел. При этом немалый интерес представляет динамика этого показателя относительно 2005 года. Наибольший скачок совершил Азербайджан: если в 2005 году его ВВП на душу населения составлял менее 50% среднего уровня по сопоставляемым странам, то в 2011-м он превысил 90%, практически сравнявшись с ВВП на душу населения в Белоруссии (см. график 1).
Активное экономическое развитие Казахстана в этот период также обеспечило существенный рост ВВП на душу населения — до 117% по сравнению со средним уровнем. Это укрепило позиции Казахстана, уступающего лишь России, где данный показатель составляет 127%.
Одним из центральных вопросов, ответить на который позволяет анализ данных о паритете покупательной способности валют, является вопрос о месте, которое занимает в мире та или иная страна по масштабам своей экономики. В связи с тем что итоги Глобального раунда сопоставлений по данным 2011 года (см. «Кто и как считает ППС») будут опубликованы не ранее марта 2014 года, о месте России пока можно говорить лишь в форме предварительной оценки.
По расчетам МВФ, Россия вышла на шестое место в мире по объему валового внутреннего продукта уже в 2008 году. Правда, необходимо отметить: превосходство над тесной группой ближайших конкурентов — Бразилией, Великобританией и Францией — весьма незначительное, практически сопоставимое с погрешностью расчетов. Корректные выводы можно будет сделать на основе итогов Глобального раунда. Предварительный анализ опубликованных кратких результатов сопоставлений дает основания считать, что Россия остается шестой экономикой мира, уступая США, Китаю, Индии, Японии и Германии (см. график 2). Как скоро удастся обойти следующего ближайшего конкурента, Германию, будет зависеть от соотношения темпов роста каждой из стран. По предварительным экспертным оценкам, реальный прирост ВВП России в 2010–2013 годах в среднем составлял 3,4% в год, Германии — 2%.
Ожидаемые итоги Глобального раунда могут внести коррективы в приведенные косвенные расчеты, например в соотношение между Индией и Японией, между Россией и Бразилией и др. Получаемые на основе реальных обследований данные о ППС валют именно потому так ценны, что обосновывают точность, которую невозможно обеспечить путем косвенных расчетов. Все предварительные оцен
В конце прошлого года исследовательские компании обнародовали свои оценки потребительских настроений, в большинстве своем если не панических, то глубоко пессимистических, с «отрицательным знаком». Наш собственный анализ показывает, что на потребительском рынке действительно наступает по нашим меркам стагнация и ожидать двузначных темпов роста уже не приходится. Но есть некоторые звоночки, позволяющие предполагать, что быстро мы не сдадимся. Например, низкий спрос на самые дешевые автомобили по сравнению со спросом на более дорогие и комфортные, или невероятный рост продаж смартфонов и планшетов, или очевидный рост продаж дорогой «здоровой» еды и встраиваемой техники. И речь идет не только о платежеспособном столичном рынке, но и о регионах. Возможно, отчасти эти капризы подкреплены развитым потребительским кредитованием и со временем наша стагнация уже будет больше походить на американскую или европейскую, но пока, по нашему мнению и по мнению многих предпринимателей, возможности для развития бизнеса на потребительском рынке у нас есть.
Посмотрим, как складывалась ситуация в отдельных рыночных сегментах и отраслях в течение года.
2011–2012 годы были временем посткризисного восстановления российского рынка новостроек: цены и объемы продаж квартир на нем устойчиво росли. Однако в 2013 году тренд начал разворачиваться в сторону стагнации. Ситуация стала нестабильной: во многих городах в отдельные месяцы цены падали, да и продажи были меньше, чем в 2012 году.
В столичном регионе стагнация менее заметна. 2013 год, как и предыдущий, был достаточно успешным для застройщиков жилья. По крайней мере, крупные девелоперы не испытывали особых проблем с продажами: в некоторых домах компании-лидеры продавали до 150–200 квартир в месяц. Однако неприятный звоночек прозвучал и здесь: жилье перестало дорожать. В Москве цены на квартиры выросли на 2–3%, то есть меньше инфляции. В Подмосковье новостройки в среднем вообще не подорожали. Во многом это связано с затоваренностью рынка: в 2011–2012 годах около столицы было начато очень много новых проектов. В отдельных подмосковных городах (например, в Балашихе) из-за затоваривания рынка и плохой транспортной доступности наблюдалось даже снижение цены на 3–4%.
Главным продуктом на рынке новостроек остаются квартиры экономкласса. Спрос населения сконцентрирован в самом дешевом сегменте, для покупателя основной критерий при выборе недвижимости — цена квартиры. «Рынок крайне эластичен к фактору цены. Если мы поднимаем цену на три-четыре тысячи рублей за квадратный метр, то есть всего на десять процентов, то продажи обваливаются драматически», — говорит застройщик, реализующий крупный проект в 80 км от Москвы.
Двигаясь за спросом, застройщики максимально снижают стоимость своего продукта. Для этого обычно делается несколько ходов. Первый — снижение себестоимости и отказ от излишеств. Этот резерв в регионах практически исчерпан: без инвестиций в новые технологии снижение себестоимости вряд ли возможно, сам
«Вместо offshore сейчас надо развивать inshore, местное производство — вот каков для меня главный посыл этой методики. И я хочу донести его до руководителей, которые подсознательно чувствуют, что это нужно, но не знают, что это есть и надо действовать», — эти слова стали смысловой и эмоциональной доминантой нашего разговора с Биллом Ричи. Опытный производственник, в свое время прошедший путь от мастера на заводе General Motors до директора нескольких машиностроительных предприятий, Ричи олицетворяет промышленную элиту Америки, мечтающую, чтобы страна снова встала на индустриальные рельсы после десятилетий массовой эмиграции производства в ЮВА.
Такую возможность, по его мнению, дает методика управления предприятием QRM (Quick Response Manufacturing — быстро реагирующее производство), поскольку она предлагает полноценную альтернативу дешевым азиатским фабрикам. «Когда мы делегируем производство на большие расстояния, мы думаем в формате прямых затрат, а не в формате временного цикла», — подчеркивает он суть нового метода, в основе которого — экономия времени, а не материальных и людских ресурсов.
Впрочем, QRM не так уж нов. Его еще в 1990-х годах разработал другой американец — математик Раджан Сури, после того как стал консультировать в бизнесе странных парней вроде Ричи, искавших способы эффективно производить товары у себя на родине. В своей системе Сури обобщил положительный опыт двухсот предприятий. Однако для подавляющего большинства руководителей, увлеченных процессами глобализации, подобные изыскания до недавнего времени были неактуальны.
Прошлой осенью Ричи, работающий с 2007 года бизнес-консультантом, провел семинары в Челябинске и Чебоксарах. Ему помогали русские коллеги — Александр Лузин и Станислав Ляпунов. У них за плечами тоже богатый опыт: у Лузина, эксперта МОТ и Евросоюза по реформированию и развитию промышленных предприятий, члена Американской академии менеджмента, — в международном консалтинге; у Ляпунова, бывшего генерального директора ОАО ЗЭиМ, успешной приборостроительной компании, — во внедрении новых управленческих систем. Так вот, по словам Ляпунова, QRM легче внедрять, чем другие системы, поскольку она сфокусирована на одном показателе — времени. Что касается результативности этого метода, то оба эксперта считают его радикальным. «Внедрение QRM позволяет сократить цикл от получения заказа до его отгрузки заказчику минимум на 40–60 процентов, а нередко и на все 90. И что интересно, время является локомотивом, который тянет остальные вагончики — производственные затраты, качество. Я всю жизнь занимаюсь управлением, но со столь действенной системой никогда не сталкивался», — говорит Александр Лузин.
Билл Ричи вспоминает, как он, уже став директором предприятия, выпускавшего силовые агрегаты и редукторы, в 1999 году прочитал книгу Сури «Время — деньги» с описанием QRM. И сразу понял, что именно это он давно искал, пытаясь самостоятельно анализировать описываемые в книге проблемы и докладывать о них вышестоя
«Они слишком амбициозны! Они постоянно сидят в социальных сетях! С ними трудно найти общий язык: они легко могут вместо объяснительной записки положить на стол шефу комикс! Раньше должностные инструкции на бумажке писали, а сейчас приходится ролики снимать: у них восприятие зрительное, они даже не пытаются прочесть документы!» И это далеко не все претензии, которые предъявляют работодатели поколению, вливающемуся в настоящее время в рабочую силу. По данным рекрутингового портала HeadHunter, сегодня в России на молодых людей от 20 до 29 лет уже приходится значительная часть кандидатов: 53% активных резюме на портале hh.ru.
С легкой руки экспертов это поколение, родившееся в период со второй половины 1980-х до начала 1990-х, получило название «поколение Y». Правда, понятие это, как всякое обобщение, условно: «Если на одном полюсе “поколения Y” находятся амбициозные активные молодые люди, то на другом — “взрослые подростки”, не знающие цену деньгам, избегающие ответственности, вовсе не желающие работать, или “девушки-домохозяйки”, вместо карьеры планирующие растить детей и заниматься домашними хобби», — говорит Юлия Сахарова, директор «HeadHunter Северо-Запад». И тем не менее у целой когорты молодых людей есть схожие черты. По наблюдениям Юлии Сахаровой, «у молодых соискателей отчетливо выражено стремление получать удовольствие: от общения, тусовок, работы. Отсюда отношение к деньгам: запросы по ожидаемой заработной плате не всегда соответствуют реальным компетенциям и опыту, что часто вызывает негодование у старшего поколения, привыкшего полагаться только на себя и свои знания. Они готовы участвовать в различных внутрикорпоративных атмосферных околорабочих мероприятиях, им важно внимание к их вкладу. К труду они относятся через призму игры, получения новых знаний, впечатлений, эмоций, а не в парадигме “надо/должен”. Работа для них не самоцель».
«Сшибкой ценностей» называет разногласия между взрослыми менеджерами и этой когортой руководитель направления HR-консалтинга ГК «Институт тренинга — АРБ-Про» Евгений Доценко: «Для них ведущие ценности — это свобода, фан и enjoyment. Работодатели недовольны, потому что такие сотрудники слабо мотивируются привычным инструментарием. Если человеку важна радость жизни, то, когда мы говорим ему: ты будешь много работать, и будет тебе бонус и продвижение, — он отвечает: слабый кайф. В итоге взрослые считают их отморозками, которым не важны ценности общности: компания проигрывает конкуренцию, а они в это время катаются на горных лыжах! А молодые, наоборот, считают старших идиотами».
Конфликт ценностей заметили и в консалтинговой компании PricewaterhouseCoopers (PwC): «Многие наши менеджеры, принимающие участие в собеседованиях с кандидатами, вспоминают: придя в компанию, я говорил: я такой хороший, умный, могу предложить вам то-то и то-то, буду работать, чтобы стать профессионалом. Эти же ребята приходят на интервью с вопросом: а что вы мне можете предложить?» — свидетельствует Светлана Кульганик, сотрудник отдела п
Сорокаметровая стрела экскаватора плавно хватает гидроножницами бурую от ржавчины ферму второго этажа полуразрушенного цеха. Едва уловимое движение «клешни» — и сразу несколько внушительных металлоконструкций, складываясь, как карточный домик, летят со скрежетом вниз, поднимая облако снежной пыли. «Комацу», как краб, пятится чуть назад и вбок, снова протягивает свою клешню, и через несколько секунд трюк повторяется. Уже два цеха снесены полностью, груды металла режутся на земле сваркой и вывозятся непрерывно снующими туда-сюда самосвалами.
В этой анатомичке под открытым небом идет разделка трупа БАЗа-2, второй глиноземной площадки Богословского алюминиевого завода, что рядом с городом Краснотурьинском на севере Свердловской области. Почти готовая к запуску вторая очередь завода по причинам, которые нам доподлинно выяснить так и не удалось, в середине 1970-х была законсервирована и вот теперь бесславно стирается с лица земли.
Поджарый, подвижный, чуть сутулый мужчина присматривает за процессом. Это Евгений Липухин, технический директор местного филиала компании «Энергетические проекты», якорного инвестора индустриального парка «Богословский». Именно здесь, на расчищенной от БАЗа-2 площадке, парк должен к 2015 году начать работу, и, по замыслу его создателей, город постепенно перестанет зависеть от единственного некогда процветавшего предприятия. Цепкий, внимательный взгляд из-под стильных очков практически не выдает эмоций. «И каково вам смотреть на эти руины, вы же ветеран БАЗа?» — не удерживаюсь я от лирического вопроса. «Я рванул сюда в шестьдесят девятом по комсомольской путевке, сразу после свердловского УПИ. Мы как раз строили эту вторую площадку... — голос Липухина срывается, он сжимает скулы, делает рубящий жест рукой. Но через мгновение берет себя в руки: — Хорошо вот, что жилой район новый, красавец Заречный успели тогда построить. Он еще долго верой и правдой послужит людям. Я сам там живу».
Еще через секунду Липухин убегает, устраивая разнос в мобильник: «...Сто шестой разгружайте, пустого на весы, потом загружайте снова. Никаких прикидок не будет, действуйте, как я сказал, в следующий раз не будете нарушать порядок». Похоже, не все рабочие питерской компании «КрашМаш», нанятой на демонтаж площадки, столь безупречны, как их экскаваторщики. Тем не менее Липухин уверен, что зачистка территории будет закончена по графику, к концу мая. К тому же заказчик не платит «КрашМашу» ни копейки — исполнитель покрывает свои расходы выручкой от сданного в утиль металла.
Но это лишь первый и не самый сложный кусок того пазла, который надо будет сложить, чтобы проекты ИП вышли на планируемые обороты и обеспечили хотя бы близкие к записанным в бизнес-плане 1100 постоянных рабочих мест к концу 2016 года. Одни расходы на внешнюю инфраструктуру парка, включая водовод и собственную газовую котельную, тянут на 1,8 млрд рублей. Есть риски и у каждого из проектов компаний-резидентов, правда, по мнению ВЭБа, поддержавшего крупнейший из них, вполне управляемые.
В 2014 год мировая экономика вошла, хоть и не оправившись полностью от финансового кризиса и продолжительной стагнации, но подавая первые признаки выздоровления. По крайней мере, если брать в расчет официальную риторику.
В самом деле, ФРС США начала плавно сокращать объем эмиссии в рамках программы QE-3, которая теперь будет на 10 млрд долларов в месяц меньше (75 млрд, а не 85). Состояние рынка труда, который назначен основным индикатором ситуации в американской экономике, вселило в руководство ФРС уверенность. В Евросоюзе поступающая новая статистика подается исключительно как свидетельство эффективности принятых ранее мер жесткой экономии и начала возвращения к росту. И даже объявлен главный пример такого успешного «лечения» — Ирландия, которая в 2014 году переходит от займов МВФ и ЕС к займам на рынке. Пережив падение в 12% ВВП, уже к 2017 году она должна превысить докризисный уровень. Наконец, Китай, где темпы прироста ВВП в 2012 году опустились ниже считавшихся критическими 8%, во второй половине 2013-го вроде как ускорился и по итогам года должен несколько превзойти этот уровень. А передача власти новому поколению китайских политиков, несмотря на некоторую интригу, связанную главным образом с делом Бо Силая, прошла успешно.
В общем, кругом сплошной сдержанный оптимизм, который, однако, базируется в основном на неявном предположении, что отсутствие выраженного спада определенно означает начало роста. Между тем это совсем не так. Ведь накопленные за тридцать лет турбокапитализма (1980–2000-е) структурные перекосы в мировом хозяйстве никуда не делись. Пространство для роста не расчищено, поэтому наиболее вероятный сценарий — долгосрочная стагнация при постоянно сохраняющемся риске, что взорвется одна из бомб замедленного действия, заложенных под глобальную экономику.
Рынок труда не напрасно беспокоит Федеральный резерв. Дело не только в его политическом значении, но и в том, что негативные тенденции на рынке труда — застарелая структурная проблема. С одной стороны, на рынке доминируют корпорации — они-то, в отличие от самого этого рынка, давно восстановились и даже превысили показатели докризисного пика 2008 года (см. графики 1 и 2). С другой — несмотря на сравнительно высокий уровень безработицы (7% при считающемся комфортным уровне 4–5%), занятость населения в целом имеет долгосрочную тенденцию к снижению (см. график 3). То есть улучшение состояния компаний не транслируется в рост занятости.
Более того, по масштабам потери рабочих мест спад конца 2000-х беспрецедентен в послевоенной истории Америки. Нынешний застой на рынке труда сочетает в себе худшие черты кризиса 1948 года (по числу потерянных рабочих мест) и кризиса 2001 года (по продолжительности), превышая по обоим показателям и тот и другой. Но, пожалуй, самое неприятное, что поведение рынка труда после ипотечного кризиса в 2008 году стало очередным свидетельством того, что после окончания холодной войны каждый кризис оказывается все более затяжным. В результате спада 1990 год
Прошедший год ознаменовался беспрецедентным успехом России на международной арене. Нам удалось предотвратить военное вторжение в Сирию, фактически остановить там гражданскую войну и сохранить близкое к разрушению сирийское государство. Кроме того, российская дипломатия смогла показать мировому сообществу, что Запад материально поддерживал (в том числе поставляя оружие) вовсе не угнетенный сирийский народ, а исламистские банды, в которых на саудовские деньги воевали наемники со всего Ближнего Востока.
Отстояв Сирию, Россия не дала втянуть в конфликт другого серьезного игрока — Иран. Именно это сделало возможным другое знаменательное событие, в которое вообще мало кто верил, — начало диалога между США и Ираном по ядерной проблеме. Благодаря российскому участию удалось добиться существенного ослабления мировой напряженности — Россия преуспела вследствие последовательного отстаивания принципов международного права и проведения политики здравого смысла. Сыграла свою роль и ставка на перенапряжение Запада, который вынужден постепенно ослаблять хватку.
Способность Владимира Путина выражать свою точку зрения, а также давать ценностную характеристику событий в диалоге с США (на мировой арене этого никто не осмеливается делать: другой крупный мировой игрок, Китай, даже идя на конфронтацию с США, не вступает с ними в публичные дискуссии) резко повысила рейтинг Москвы как партнера и союзника. История с Эдвардом Сноуденом также имела для России большое позитивное значение, поскольку показала, что США, позиционирующие себя как эталон мировой демократии, сами имеют массу проблем со свободой личности и правами граждан. А это поколебало моральное право Штатов изображать Россию авторитарной тиранией перед международным сообществом. По всей видимости, такого рода идеологическое противостояние и жесткий публичный диалог между Россией и США продолжатся, что потребует от России серьезных дипломатических усилий и разработки собственной стратегии ведения информационной войны. Американские оппоненты будут использовать любые внутри- и внешнеполитические просчеты Москвы для борьбы с Россией на публичном поле.
Особая зона внешнеполитического риска для нашей страны — ближнее зарубежье. В прошедшие со времени распада СССР два десятилетия Москва не имела возможности выстраивать свою политику в отношении бывших республик, однако автоматически удерживала эти территории как потенциальную зону влияния. Разразившийся в 2013 году украинский кризис (хоть и закончившийся впечатляющей победой Москвы) показал, что пришло время сформулировать свою позицию по постсоветскому пространству.
Существующие проекты Зоны свободной торговли и Таможенного союза указывают на то, что Россия вроде бы делает ставку на интеграцию бывших республик, однако в этой политике до сих пор остается много неясного. С одной стороны, Москва понимает: если она сдаст зону, это обернется для нее резким снижением геополитической значимости и масштабными негативными последствиями, которые неизбежно подорвут благосостоян
Рождаемость в России по итогам минувшего года превысит смертность. За 11 месяцев 2013 года родилось 1,743 млн младенцев, что почти на 23 тыс. человек превышает число умерших. Много лет подряд в России повышалась рождаемость и сокращалась смертность. В позапрошлом 2012 году демографические показатели впервые вышли «в ноль», наблюдалась лишь микроскопическая убыль населения. По итогам прошлого года рождаемость осталась неизменной, а вот смертность упала на 1,1%, это и обеспечило знаковое событие, возможность которого многие до сих пор отрицали.
Положительное сальдо миграции, или, грубо говоря, приток иностранцев, как и в прошлом году, составит немногим более четверти миллиона человек. Таким образом, за год население России вырастет приблизительно на 300 тыс. и достигнет 143,7 млн человек. Это на 2 млн выше дна, достигнутого в 2009 году (141,9 млн), но все еще намного ниже пиковых показателей, достигнутых в 1992–1993 годах (148,5 млн).
Последний раз естественный прирост наблюдался в России в далеком 1991-м, аккурат в последний год существования СССР. Население России начало устойчиво сокращаться с 1992 года, когда в крутое пике вошла рождаемость (см. график 1). В новейшей истории постсоветской России ежегодно фиксировалась только убыль населения, которая с середины 1990-х и до середины 2000-х достигала огромных размеров: почти миллион человек ежегодно. Так что прошлогодний естественный прирост не только приятный сюрприз, но и в каком-то смысле беспрецедентное, неожиданное явление. Тем более что в научной среде до сих пор доминировали крайне негативные ожидания относительно демографических перспектив России.
Хотя с 2006 года демографическая ситуация начала устойчиво улучшаться, предполагалось, что изменения эти будут краткосрочными и незначительными. Едва ли не большинство демографов, социологов и экономистов утверждали, что тяжелая демографическая ситуация неизбежна, позитивные изменения случайны и скоротечны, естественного роста населения России уже никогда не видать. «Россия каждый год теряет около миллиона человек… и эту данность принципиально изменить в ближайшие годы практически невозможно», — рассказывал в 2004 году в «Российской газете» глава РСПП, заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН Евгений Гонтмахер. «Это… просто структурное влияние, заранее предполагавшееся, и ясно, что оно заканчивается в 2010 году», — говорил «Независимой газете» о наметившемся росте рождаемости заведующий кафедрой социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ Анатолий Антонов. «В ближайшие годы следует ожидать падения рождаемости», — утверждал четыре года назад известный демограф Анатолий Вишневский. Он полагал, что естественный прирост в России вообще вряд ли возможен, а о планах властей стабилизировать к 2015 году население на уровне 142–143 млн человек говорил, что они «нереальны именно потому, что где-то в районе 2012 года начнется нарастание естественной убыли». Коллега маститог
После спада, последовавшего за финансовым кризисом, когда большинство крупных проектов были вынужденно приостановлены, в Россию вернулись большие премьеры. И за каждой из них отчетливо вырисовывается фигура продюсера. Помимо решения непростых вопросов привлечения денег в индустрию, которая по-прежнему слишком рискованна и не слишком прибыльна, им фактически приходится предугадывать зрительские ожидания: какими они будут на момент окончания работы над кинокартиной, что сможет привлечь зрителей в кинозалы именно в этот период времени с учетом экономической, социальной и политической ситуации. Уже сейчас можно сказать, что российский кинематограф перенял универсальную модель, в рамках которой продюсер участвует в работе над картиной практически на всех этапах и полностью разделяет с творческой группой ответственность за ее судьбу.
Коммерческий триумф «Сталинграда» — в первую очередь заслуга Александра Роднянского, рискнувшего ввязаться в масштабный кинопроект с непредсказуемым результатом. Он сумел преодолеть предубеждения по отношению к режиссеру Федору Бондарчуку, которые не могли не возникнуть после прокатной катастрофы «Обитаемого острова». Александр Роднянский снова создал условия для того, чтобы Бондарчук сделал дорогое, технологически и организационно сложное кино. Они не стали придумывать ничего нового, а всего лишь вернулись к формуле успеха, отработанной в «9 роте»: патриотическая тема, масштабные батальные сцены, романтический сюжет «на краю гибели», в главных ролях — молодые и малоизвестные актеры, мощная промокампания на ТВ — Роднянский это умеет, и зритель потянулся в кинотеатры. Ожидания оправдались — обвала после первого уикенда не произошло. В результате на счету дуэта Роднянский—Бондарчук спустя восемь лет после выхода «9 роты» еще один кассовый рекорд: «Сталинград» собрал свыше полутора миллиардов рублей. Впрочем, даже эта внушительная сумма не позволила Роднянскому окупить производственные затраты, что лишний раз говорит о специфике отечественного кинорынка — проекты стоимостью в 30–40 млн долларов для него слишком финансово громоздкие.
Роднянский еще может надеяться на зарубежный прокат: фильм уже собрал 15 млн долларов в Китае, где вышел беспрецедентным для фильма российского производства тиражом в 7 тыс. копий, еще предстоят европейские и американские показы. Но это не вынужденные меры, а часть глобальной стратегии, о которой Роднянский неоднократно говорил в своих интервью: ему тесно на отечественном рынке, его не слишком интересует локальный успех. В его планах — создание международной кинокомпании. Поэтому Роднянский так активно заявляет о себе в Голливуде. За последние два года он успел поработать с Билли Бобом Торнтоном над проектом «Машина Джейн Мэнсфилд» (который, увы, уже успел провалиться в прокате), с Ди Джеем Карузо сделал «Козий остров», с Рене Харлином — «Перевал Дятлова», с Робертом Родригесом — вторую часть «Мачете», в планах — работа с ним же над «Городом грехов-2». Кроме того, Роднянский принимал у
— Павел Владимирович, от выставки «Православная Русь. Романовы» осталось впечатление, что это не просто дань исторической памяти, а высказывание, идущее вразрез с привычным взглядом на историю России. И речь идет не о частностях, а о концепции. Уже то, что Россия при Романовых превратилась из небольшого слабого государства в сверхдержаву, как показывает экспозиция, кажется всем необычным.
— Вообще-то, мы делали акцент не на это. Государство — прекрасная вещь, но это неодушевленный предмет, конструкция, в которой действуют живые люди. И главной идеей выставки было показать, что история — это прежде всего люди, принимающие решения и совершающие поступки. Более того, когда речь идет о монархических системах, роль личности в истории становится особенно очевидна. И мы хотели воздать должное людям, которые на протяжении трех столетий несли на своих плечах бремя власти, и по достоинству оценить их труды.
— Вы хотите сказать, что все цари Романовы были выдающимися государственными деятелями?
— С точки зрения оценки действий любого человека, а тем более правителя, важны два момента: цель и отношение к ее достижению, то есть ответственность. Эти два момента очень ярко выражены именно в эпоху наследственной самодержавной власти. Ведь у абсолютного монарха нет мотиваций, связанных с карьерными, финансовыми и иными способами самоутверждения. И если он идет на рискованные преобразования, ведет тяжелые войны, то за этим стоят мотивы, выходящие за пределы его непосредственных личных интересов. В христианской традиции это называется служением: когда человек служит — не как раб, а как свободный — некой высокой идее, в данном случае идее державной. Вот мы и решили показать, как исполняли Романовы свое служение: как изменилась территория вверенной им страны, население, экономика. Каждый правитель как бы отчитывается перед потомками «о проделанной работе»: вот таким он получил государство, вот таким его передал своему преемнику. И выяснилось, что эти «бездарные и жестокие тираны» постоянно развивали Россию. Слово «развитие» здесь ключевое: это именно разворачивание скрытых в стране и ее народе грандиозных потенций, часто драматичное, но неуклонное и очевидное.
— Все без исключения?
— Да, и это для нас самих было неожиданно. Период правления Романовых демонстрирует отсутствие каких-либо резких срывов в развитии государства. Конечно, были цари самых разных личных достоинств, были откровенно слабые фигуры, были и настоящие гении, такие как Петр Первый или Екатерина Вторая. Хотя и к гениям есть много вопросов, и они делали ошибки. Но преемственность правления сама по себе оказалась едва ли не важнее, чем отдельные политические решения.
— Это созвучно толстовской идее, что властитель, полководец должен не свою волю осуществлять, а некую мысль народную?
— Это христианская концепция. В христианстве царь не играет роли «вождя-демиурга», творца истории. Он выполняет довольно скромную функцию предводителя, опекуна вверенного ему народа. Подлинный же вождь и правитель любой стр
Креативный класс клубится,
Сомелье, шоколатье,
Пляшет, пляшет Цискаридзе
Лижут, лижут Депардье,
Ложит плитку мэр Собянин,
Кажет гаджеты премьер,
По опросам россияне
Заждалися высших мер.
В Сочи трассы снеговые,
На экранах спайдермен,
Справедливая Россия
И единая Россия
Поднимаются с колен!
Москва-Сити над Москвою,
Над Мордовией УФСИН,
И бегущею строкою
«Мене, текел, упарсин!»
Вот ты спрашиваешь — Вскую мятутся языци,
И племена замышляют тщетное,
И слепые ведут слепых
Черт знает куда?
А потому что не могут поверить
В Него,
В Бога истинна от Бога истинна,
Рожденна, Несотворенна!
Куда уж им, бедненьким!
Вот был бы Он Самсоном или даже Варравой,
Так и Иуда Искариот смог бы поверить,
И Кайафа.
А был бы Он арийцем, а не жидом по Матушке,
Так и доктор Геббельс уверовал бы!
А будь Он Сократом или, скажем, Буддой,
Сам Лев Николаевич стал бы столпом православной веры.
А стань Он, к примеру, Че Геварой,
Уверовал бы и Пазолини,
И всякие постструктуралисты.
А если бы Он оказался — Прости, Господи! —
Сексуальным партнером Магдалины,
Дэн Браун поверил бы в Него и возопил бы — «Осанна!»
А был бы Он Ницше,
Поверил бы и Ницше!
А так всем им, неверам и афеям,
Уготованы тьма внешняя
И скрежет зубовный.
А спасены будем только мы.
Ведь мы-то уж всем сердцем верим
И знаем назубок,
Что Он —
Истинный
Маршал Советского Союза
Георгий Константинович Жуков!
Его же Царство, и Сила, и Слава во веки веков!
Аминь.
На повестке дня вопрос —
Кто такой Иисус Христос?
Благолепный кворум
Отвечает хором:
Это наша национальная идея!
А точнее —
Наш ответ Чемберлену и прочим пиндосам!
Переходим к следующему вопросу,
К наболевшему вопросу о filioque.
Слово предоставляется
Товарищу Жириновскому!
Полежи на пляже.
Попивай вино.
Если хочешь, даже
Посмотри кино.
Это все равно.
Еле-еле слышный,
Еле-еле страшный
— Это все неважно —
Нарастает гул…
