Век Преподобного: святость или героизм?
На великом примере Сергия Радонежского виден русский тип святости как русский тип вообще
Мы то от души удивляемся, обнаруживая в образе Сергия Радонежского черты виднейшего государственного деятеля своего времени, оказавшего влияние на последующие века русской государственности, то решительно заключаем, что все значение его фигуры именно в этом. Но тип деятельности святого преподобного Сергия — монаха, отшельника, глубокого молитвенника — необычен для сегодняшнего сознания, не охватывается разумом в один присест и требует тонкого восприятия. В нем — наша общая особость, та самая, искомая, действительно таинственная, высокая, троичная, сложная.
Весной 1314 года некий флорентиец, пребывавший в бенедиктинском монастыре Санта-Кроче-а-Фонте-Авелано, написал такие строки:
«И я, с главою, ужасом стесненной:
“Чей это крик? едва спросить посмел.
Какой толпы, страданьем побежденной?”
И вождь в ответ: “То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел.
И с ними ангелов дурная стая,
Что, не восстав, была и не верна
Всевышнему, средину соблюдая.
Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть Ада их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина”».
Увиденное не вызывает в путниках никакого сочувствия:
«И я: “Учитель, что их так терзает
И понуждает к жалобам таким?”
А он: “Ответ недолгий подобает.
И смертный час для них недостижим,
И эта жизнь настолько нестерпима,
Что все другое было б легче им.
Их память на земле невоскресима;
От них и суд, и милость отошли.
Они не стоят слов: взгляни — и мимо!”»
(Перевод М. Лозинского)
Преподобный и западноевропейское сознание
Написавший эту третью песнь своей «Комедии» в год рождения преподобного Сергия Радонежского, Данте вряд ли диссонировал здесь с общим настроем своего окружения и своей эпохи. Более того, душа киплинговского Томлинсона из одноименного стихотворения уже в XX столетии обречена болтаться между раем и адом как раз из-за своей нерешительности в выборе. Тот же, кто такой выбор делает, — однозначный герой западной цивилизации вне зависимости от плодов этой решимости.
Герой и героизм, пресловутое «героическое в истории» Карлейля — настоящий европейский фетиш, обладатель которого получает индульгенцию вне зависимости от характера подвига (как соседствуют в «Рае» того же Данте римский язычник-патриот Сцевола и католический святой Фома Аквинский). И какой противоположностью звучит здесь церковная песнь, прославляющая преподобного Сергия за то, что тот «вся сущая в мире преобидел» (то есть презрел, отринул блага мира. — «Эксперт»), а Владыку Христа — за дарование «отечеству нашему крепкого воина и непобедимое оружие на невидимыя и видимыя враги».
№35 (912)
25 августа 2014 - 31 августа 2014 В номере: Тема недели Повестка дня- Коротко
- Рубль запретить невозможно
- Европейские пивовары в России
- Претензии до востребования
- Конвой как принуждение
- Голландцы выжидают
- Вкладыши под американским контролем
- Вопрос на 20 триллионов
- «Премиальный для нас — внутренний рынок»
- Как войти в дорожный бизнес
- Авиапассажиры полюбили Россию
- Airbus надеется продать нам A350
- Инвестиции в репутацию
- Все больше и больше алмазов
- В оправе законов
- Грани гармонии
- Проследить путь якутского алмаза
