Пора доставать джокера

Последние, августовские, данные о динамике промышленного производства несколько успокоили. Если в начале лета темпы его роста ушли ниже нуля, причем с ускорением, и оставались там почти два месяца, то в августе они опять стали положительными — почти 5% годовых. Так что серьезный внешнеполитический кризис и уже состоявшийся обмен санкциями между Западом и Россией негативного эффекта на хозяйство пока не оказали. Более того, эти события, скорее всего, скажутся на нашем хозяйстве положительно, а со временем позитив будет только усиливаться. Наш краткосрочный прогноз индекса промышленного производства показывает, что в течение осени экономика будет расти, хоть и небольшими темпами (см. график 1). Наша оценка в целом соответствует духу оценок большинства экономических агентств. В частности, опережающие индикаторы лаборатории конъюнктурных опросов ИЭП им. Е. Т. Гайдара, возглавляемой Сергеем Цухло, постоянно указывают на достаточно высокий и не снижающийся уровень оценок имеющегося спроса со стороны предпринимателей в России. Возникает вопрос: отчего экономика, уже на протяжении двух лет испытывающая серьезный дефицит денежной ликвидности, лишенная растущего потребительского и внешнего спроса, все никак не скатится в рецессию и, похоже, делать это уже и не собирается?

Существенными внутренними факторами экономического роста всегда были два: структурные сдвиги в экономике и неравномерное наращивание внутренней эффективности компаний и/или секторов. Структурные сдвиги сопровождаются усиленным ростом одних секторов хозяйства и стагнацией или падением других, однако в силу специфики хозяйственного поведения человека растущие сектора в своих темпах опережают по модулю сектора падающие: люди склонны больше верить в хорошие тренды и не склонны быстро расставаться с надеждами, поэтому если структурные сдвиги есть, то экономике очень сложно скатиться в рецессию. У нас на протяжении всего посткризисного периода структурные сдвиги не прекращались. Сначала правительство качнуло денег в системообразующие компании, и это сопровождалось посткризисным восстановлением целых секторов. Потом была подготовка к саммиту АТЭС и Олимпиада, соответственно, неравномерно росли регионы: старые промышленные чувствовали себя плохо, а регионы, получившие финансирование, прежде всего южные, усиливались. Поддержка сельского хозяйства, какой бы она ни была по качеству, стимулировала рост и сельского хозяйства, и пищевой отрасли. Все эти не вполне системные, но постоянные импульсы вызывали непрерывные структурные сдвиги.

Одновременно действовал и второй фактор. Под прессингом слабого спроса и явного дефицита дешевого капитала очень многие компании сосредоточились на росте внутренней эффективности. За прошедшие пять лет производительность лучших российских компаний увеличилась в разы. Это невозможно оценить прямо, но интуитивно кажется, что совокупная внутренняя эффективность российского хозяйства за посткризисное пятилетие выросла значительно.

Сегодня же, на фоне санкций и прочих внешне