Под самый занавес 2014 года британское правительство обнародовало довольно курьезное сообщение: власти страны решили погасить ряд задолженностей — некоторые из них возникли почти триста лет назад. В частности, британское правительство объявило о намерении выплатить кредиторам долг 1720 года, когда произошел крах Компании Южных морей — первой финансовой пирамиды нового времени, стоившей состояния многим финансистам лондонского Сити (из-за банкротства этой компании в Британии тогда начался финансовый кризис, вынудивший королевское казначейство занимать деньги за рубежом). Более того, министр финансов Великобритании Джордж Осборн сообщил, что в 2015 году его страна расплатится по долгам времен Первой мировой войны, а затем займется выплатами по ссудам XIX и XVIII веков.
Конечно, сумма английских «исторических» долгов по современным меркам невелика — всего-то 2,9 млрд долларов при общем размере долга 2,14 трлн долларов. Но эта декабрьская новость показательна сама по себе — как иллюстрация того, насколько долгосрочной может быть долговая проблема. И хотя последствия мирового экономического кризиса 2008–2009 годов в целом преодолены, фундаментальные причины, его породившие (прежде всего объем накопленных долгов), никуда не исчезли. Хуже того, по сравнению с докризисным периодом суммарный объем долга в мировой экономике лишь вырос. Нормализация же хозяйственной деятельности была лишь фрагментарной.
Какое сокращение?
В декабре Институт международных финансов (IIF) в Вашингтоне опубликовал последние данные по мировой ситуации с долгами, согласно которому по состоянию на июнь 2014 года совокупный долг (исключая финансовый сектор, то есть суммарные долги правительств, домохозяйств и нефинансовых компаний) составил 245% общемирового ВВП. Это существенно выше показателя сентября 2008 года (214%), когда банкротство Lehman Brothers вызвало глобальный экономический кризис. Экономисты IIF считают продолжающийся рост объемов долга «вызывающим тревогу».
При этом финансовые компании и банки в период после кризиса 2008-го сокращали свои долги. Однако финансовый сектор — это всего лишь посредники между конечными кредиторами и заемщиками. Поэтому «сокращение их долгов не влияет на оценку устойчивости долговой нагрузки на экономику» в целом, отмечают в IIF.
Еще одно исследование проблемы долга было опубликовано в конце прошлого года Международным центром денежно-кредитных исследований (ICMB) в Женеве. Хотя отчет этого центра и написан довольно строгим, техническим языком, в его заглавии «Сокращение долговой нагрузки? Какое сокращение?» отражены основные выводы. «Несмотря на распространенные представления об обратном, в мире не сокращается долговая нагрузка, а соотношение долга к ВВП продолжает расти, достигая новых рекордных показателей».
Так, по данным ICMB, который анализирует статистику финансового сектора развитых стран (то есть государств, в наибольшей степени пораженных кризисом 2008–2009 годов), суммарный долг этой группы стран достиг в прошлом году 385% их ВВП. Согласно расчетам ICMB, долг этот в лучшем случае стабилизировался и лишь незначительно уступает рекордному показателю.
Впрочем, как отмечают авторы отчета, развивающиеся экономики «могут стать эпицентром нового кризиса. Хотя степень долговой нагрузки выше в развитых странах, скорость роста долга в развивающихся экономиках, особенно в Азии, становится причиной растущего беспокойства». В частности, в последнее десятилетие этот показатель очень быстро растет в Китае, где уровень суммарного долга сегодня на 72% превышает средний уровень долговой нагрузки по развивающимся экономикам. Очень быстро в последние годы росли долги Турции, Аргентины и Таиланда — напомним, что эти страны уже пережили серьезные финансовые кризисы в конце 1990-х и начале 2000-х.
Правда, в ситуации с мировым долгом есть и некоторые положительные тенденции. В развитых странах с последнего кризиса финансовый сектор сократил свой долг со 138% ВВП в начале 2009 года до 121% в начале 2014-го. В частности, существенное сокращение долгов финансовых компаний происходило в Великобритании и США. Тем не менее долги банков этих стран остаются на исторически довольно высоком уровне. В этих же двух государствах в последние годы снижалось соотношение долга домохозяйств к ВВП — простые британцы и американцы предпочитали расплачиваться по старым кредитам и не брать новых.
Но при этом вырос государственный долг — правительства спасали компании финансового сектора от банкротства. Так, в Великобритании в разгар кризиса правительство национализировало два крупнейших банка, а в США власти осуществляли значительные вливания в ипотечные компании Fannie Mae и Freddie Mac, а также в страховую группу AIG. В результате суммарный объем долга лишь вырос. В Великобритании с учетом долгов финансового сектора общий долг сегодня немного недотягивает до 500% ВВП (на 2014 год он оценивался ICMB в 495% британского валового внутреннего продукта). Общий же объем долгов в США сегодня эквивалентен 363% ВВП страны. Высокий объем суммарных долгов отмечается также в странах еврозоны (в последние годы государственные заимствования там тоже быстро росли) и в Японии с ее рекордным уровнем госдолга.
Ядовитое сочетание
Опасность долга для долгосрочной устойчивости экономики при этом остается предметом дебатов экономистов. Например, нобелевский лауреат американец Пол Кругман писал, что «семьи вынуждены выплачивать свои долги; правительства не должны — они всего лишь должны обеспечить, чтобы долг рос медленнее налогооблагаемой базы».
Однако другие специалисты считают, что проблему долга игнорировать не стоит. Американские же экономисты Кармен Рейнхарт и Кеннет Рогофф утверждают, что после достижения определенного уровня госдолг замедляет темпы экономического роста (и, следовательно, темпы роста доходов потенциальных налогоплательщиков). По их мнению, критическим уровнем госдолга является показатель 90% ВВП — в этом случае высокая доля расходов бюджета уходит на погашение процентов и выплату старых долгов вместо инвестиций в инфраструктуру и развитие. Легко заметить (см. карту), что значительное число стран или уже находится в опасной зоне, или приближается к ней.
Авторы отчета ICMB в целом согласны с позицией Рейнхарт и Рогоффа: по их мнению, нынешняя ситуация с долгом (как государственным, так и частным) куда более проблематична, нежели ранее. В частности, они говорят о «ядовитом сочетании растущего уровня задолженности и замедляющегося роста». Ведь с любыми долгами проще расплачиваться в условиях растущих доходов. Когда уровень задолженности высок, а темпы роста замедляются как в развитых, так и в развивающихся экономиках, не происходит того роста доходов, который позволял бы избавляться от долгов.
Кроме того, в последние годы во многих странах замедлилась инфляция; кое-где, например в еврозоне, она даже перешла в дефляцию. Инфляция же в ХХ веке была одним из способов сокращения реальной долговой нагрузки, ведь с ростом цен обычно растут доходы компаний, домохозяйств и бюджета, в то время как платежи по долгам зачастую остаются на фиксированном уровне. Низкая инфляция (а тем более дефляция) ослабила этот процесс — в результате долговая нагрузка оказалась выше, чем можно было ожидать.
Сочетание низкой инфляции (или даже дефляции) с низким уровнем экономического роста чревато «японским сценарием» — Япония, еще в 1980-е претендовавшая на мировое экономическое лидерство, пережила уже два «потерянных десятилетия». Экономическое развитие страны законсервировалось, в то время как долг продолжал расти.
Выхода нет
Чем это грозит мировой экономике? Как показывает история, возможны четыре пути снижения долговой нагрузки: сокращение расходов (жесткая экономия), массовые дефолты, высокая инфляция или вырастание из долга (за счет бурного роста экономики). Исторические примеры последнего сценария немногочисленны и связаны в основном с участием в войнах. Первая и Вторая мировые войны привели к резкому росту экономики США, что помогло этой стране сократить долговую нагрузку. Однако большинство экономистов считают, что в нынешних условиях такой путь маловероятен. Тем более что практикуемое многими странами сокращение расходов и повышение налогов ведет к обратному процессу — экономический рост резко тормозится (что показывает опыт Евросоюза в последние пять лет).
С учетом того, что при нынешнем масштабе долговой нагрузки полная выплата долговых обязательств становится математически маловероятной, растет риск массовых дефолтов. Частичный или полный отказ от выплаты долгов и признание собственной неплатежеспособности способны сократить долговую нагрузку.
Как показывает опыт прошедших через дефолт стран (России, Аргентины или «азиатских тигров»), дефолт редко бывает безболезненным. Если же он будет происходить в центрах мировой экономики (США, странах Евросоюза или Японии), то его влияние на глобальную экономику может оказаться значительным. Причем речь не обязательно идет о суверенном дефолте правительств, но и о массовых дефолтах домохозяйств или частных компаний. По мнению ряда экономистов, именно массовые дефолты могут стать причиной новых экономических кризисов в грядущие десятилетия.
Впрочем, есть сторонники и у идеи, что дефолт может быть полезным. По их мнению, раз долги выплатить невозможно, то наиболее оптимальным вариантом окажется единовременный всемирный дефолт по всем необеспеченным долгам — в духе ветхозаветного «юбилейного года». Несмотря на радикальность такого подхода, его приверженцы считают, что правительства, компании и домохозяйства в этом случае смогут начать экономическую деятельность с чистого листа, а проигравшим окажется лишь финансовый капитал. Правда, идея «всеобщего дефолта» пока остается маргинальной, поэтому крайне маловероятна в ближайшем будущем. Но не исключено, что по мере дальнейшего роста долговой нагрузки популярность таких взглядов может и возрасти.
Лондон
