Международный институт стратегических исследований при президенте Кыргызстана при содействии Фонда им. Фридриха Эберта выпустил в апреле этого года монографию, посвященную водным проблемам в Центральной Азии.
Авторы попытались сделать обзор истории зарождения и развития водных ресурсов в регионе. Издание начинается с оценки роли воды в зарождении цивилизации.
Но наибольший интерес вызывает раздел "О платности водных ресурсов и водохозяйственных услуг". Вода - это товар или общественное благо? Ответ на этот вопрос является одним из ключевых для решения водных отношений между республиками региона. Красной нитью через рассуждения авторов издания о платности воды (об этом размышляли еще в Древнем Риме) проходит поиск прецедентов в мировой практике, которые позволили бы обосновать желание кыргызской стороны ввести плату за водные ресурсы с соседних государств - Казахстана и Узбекистана, располагающихся ниже по течению Сырдарьи.
В 2001 году парламент Кыргызстана принял "Закон о межгосударственном использовании водных объектов, водных ресурсов и водохозяйственных сооружений Кыргызской Республики". Особо обращается внимание на реакцию лидеров соседних республик, которые были "обескуражены" статьей 5 этого закона, где говорится о приверженности принципу платности за водопользование в межгосударственных водных отношениях.
Авторы с нарочитым непониманием озабоченности этим законом Казахстана и Узбекистана указывают на то, что "это положение увязывалось с нормами международного права, взаимовыгодным сотрудничеством и условиями соглашений между заинтересованными сторонами". Бояться соседям нечего - Кыргызстан не собирается наживаться на воде.
Задаваясь вопросом о том, насколько этот закон противоречит международному праву, авторы первым делом почему-то подчеркивают тот факт, что разработчики закона черпали правовые обоснования из четвертого принципа некоего "Итогового заявления международной конференции по водным ресурсам и окружающей среде" (Дублин, 1992 год). Так вот, этот принцип гласит: "Вода во всех конкурирующих видах ее использования обладает экономической ценностью и должна быть признана в качестве "экономического товара".
Процитировав эту мысль, авторы уходят немного в сторону, говоря о водной ценовой политике, чувствительной к нуждам бедных, о необходимости обеспечения фермеров недорогой водой и т.д.
Далее, изучив межгосударственные договоры, зарегистрированные в ООН, авторы убедились в том, что большинство из них фактически регулирует финансовое участие и распределение прибыли между учредителями совместных водохозяйственных программ и проектов. В качестве примера приводятся договоры между США и Мексикой от 1994 года, между США и Канадой от 1961 года и некоторые другие.
Также упоминаются экономические соглашения, где вода фигурирует в качестве предмета купли-продажи: Малайзия - Сингапур, Китай - Макао, Лесото - ЮАР. При этом авторы зачем-то говорят о договоре между Турцией и Израилем, согласно которому турецкая сторона баржами поставляет воду израильтянам, что последним обходится в три раза дешевле, чем опреснять морскую воду. Все-таки турецко-израильское водное сотрудничество не совсем уместно, если мы говорим о проблеме совместного водопользования центральноазиатскими республиками.
Нельзя не обратить внимания на два других водных проекта, которым авторы придают большое значение. Это сделка Болгарии и Турции по продаже воды из водохранилища на реке Мериг, которая обошлась турецкой стороне менее чем в 2 млн долларов за 16 млн кубометров воды. А затраты на проект, в результате которого из иранского водохранилища Каршех в Кувейт ежедневно перебрасывается 0,8 млн кубометров воды, оцениваются в гигантскую сумму 2 млрд долларов, сопоставимую со стоимостью нефтепровода.
Особо отмечается, что перечисленные проекты вполне согласуются с нормами "Венской конвенции ООН о праве международных договоров", так как осуществляются в рамках договоров, заключенных на основе "свободного согласия и добросовестности" заинтересованных сторон.
И здесь необходимо процитировать: "Целиком опираясь на это условие, сами же участники ожесточенных дебатов вокруг упомянутого кыргызстанского закона могли бы признать их совершенно беспочвенными, а вместо этого занялись бы разделением комплекса водно-экономических региональных проблем на составные части и разрешением их также раздельно".
Авторы исходят из неоспоримого факта - экономические возможности государств Центральной Азии еще долго не будут оставлять места для былой бескорыстной братской помощи и всяческих проявлений благотворительности. "Поэтому, чтобы не подвергать риску добрососедские отношения, любые издержки одной страны в пользу других должны компенсироваться справедливым образом", - говорится в издании.
После этого речь главным образом идет о компенсациях. По мнению авторов, проблема купли-продажи воды должна решаться в увязке с модернизацией механизмов квотирования водных ресурсов. "Если расчетные запасы воды будут разумно поделены на национальные квоты, то трудно себе представить, что Таджикистан и Кыргызстан смогут найти убедительные аргументы для обоснования требований к оплате за воду, причитающуюся нижележащим соседям", - такого рода выражается озабоченность.
В следующем же предложении этой проблеме находится легкое решение: никакие правовые препоны не помешают им (Кыргызстану и Таджикистану. - Ред.) временно уступать часть своей водной квоты тем же соседям, разумеется, как подчеркивают авторы, не безвозмездно.
Главным итогом издания стала констатация наличия в регионе серьезных противоречий по водному вопросу. Между тем этот факт известен уже давно, и жители всех центральноазиатских республик постоянно испытывают эти противоречия непосредственно на себе. Представляется, что более продуктивным был бы поиск новых решений и подготовка соответствующих рекомендаций правительствам Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана.
