В Шахтинске еще продолжали хоронить горняков, а смены уже возобновили работу в забое на непострадавших участках шахты имени Ленина. Похороны, поминки, добыча угля сплелись в один клубок. Администрация не отпустила с работы шахтеров проводить в последний путь своих товарищей, что добавило негатива и без того тяжелому настроению. Приезд премьер-министра, обещание Лакшми Миттала выплатить семьям погибших по 10 среднегодовых зарплат произвели обратный эффект. «Только смертями можно заслужить внимание властей и ощутимую оплату», – гневно замечали рабочие.
Начало бунта
25 сентября ремонтная смена шахты имени Ленина, находившаяся в тот момент в лаве, отказалась подниматься на поверхность, требуя приезда журналистов, чтобы озвучить перед ними свои требования. Прибывшая добычная смена поддержала товарищей и отказалась спуститься в забой. Через десять часов ремонтники поднялись на поверхность и зачитали свои требования об улучшении условий труда, пересмотре сдельно-премиальной системы оплаты, снижении пенсионного ценза для шахтеров.
Весть об акции протеста вмиг долетела до соседних шахт. Горняки, ехавшие на работу на «Казахстанскую», развернули свои автобусы по направлению к шахте имени Ленина. Отказались продолжить работу и на «Шахтинской». Многочасовыми убеждениями лидера профсоюза угольщиков Вячеслава Сидорова, исполнительного директора угольного департамента АО «Миттал Стил Темиртау» Григория Презента, прибывшего акима области Нурлана Нигматулина, депутатов парламента волнения удалось на время успокоить. Но вскоре рабочие с «Шахтинской» решили провести митинг на площади перед акиматом Шахтинска и двинулись туда пешей колонной. По дороге к ним присоединялись и присоединялись люди. На площади их ждали сотни коллег, родственники погибших шахтеров. Всего у акимата собралось около 2 тыс. человек.
Народ лютовал, кричал о наболевшем – о низких зарплатах, устаревшем оборудовании, яростно прерывались выступления представителей «Миттал Стил», профсоюзных деятелей. Накал страстей сбил аким области Нурлан Нигматулин. Он предложил выбрать по пять делегатов от каждой шахты для переговоров с представителями администрации компании. Рабочие встретили инициативу об «очередной говорильне» без особого энтузиазма. Но согласились, выдвинув ряд условий. Прежде всего, от шахт в комиссию должны входить только рабочие, без всякой интеллигенции в лице профсоюзных деятелей и ИТР, те могут присутствовать сами по себе. Кроме того, аким области, пользующийся доверием горняков, должен выступать от лица государства на переговорах как гарант справедливости и соблюдения законности. Шахтеры особо оговорили постоянное присутствие СМИ на протяжении всей конфликтной ситуации. Но главное – шахты не возобновят добычу, пока не будут приняты конструктивные решения по предъявленным требованиям.
На следующий день, во вторник, к забастовке горняков шахты имени Ленина присоединились рабочие еще трех шахт этой компании – «Казахстанской», «Шахтинской», «Тентекской», а 27 сентября – шахты имени Кузембаева, «Саранская», имени Костенко. Дольше всех сомневались трудящиеся с «Абайской». Но, говорят, увидев на воротах своей шахты обидный «привет» в виде капусты и колбасы, присоединились к коллегам. В тяжелые 90-е, во времена неплатежей, шахтеры выступили с требованием выплатить хоть какие-то деньги, поскольку для шахтерского «тормозка» традиционную колбасу, сало купить было не на что. Тогда их обвинили в перетягивании одеяла на себя, так как трудно было всем, и в народе появился термин «колбасники».
На 29 сентября стихийная акция протеста охватила все шахты угольного департамента АО «Миттал Стил Темиртау».
Требования и их решения
Комиссия по урегулированию конфликта приступила к работе 27 сентября, после того как были похоронены все погибшие горняки. Единой программой бастующих стали тезисы, сформулированные первоначально горняками на шахте Ленина. Немного их подредактировав, выделив главное, на заседание согласительной комиссии 40 представителей восьми шахт региона предоставили работодателям следующие требования: увеличить среднюю зарплату работников угольного департамента, повысить плановую себестоимость одной тонны угля с учетом затрат на обновление оборудования и повышение зарплаты и улучшить условия труда. Кроме того, было предложено внести изменение в коллективный договор в части выплаты единовременного пособия в десятикратном годовом размере зарплаты в связи с производственной травмой, повлекшей смерть, в пятикратном годовом размере – в случае определения I группы инвалидности, двукратном – в случае определения II–III групп инвалидности шахтера.
Депутатам мажилиса парламента шахтеры предложили внести на ближайшей парламентской сессии вопрос о предоставления льготной пенсии для работников, занятых на опасных и вредных производствах. Местным властям – обратить внимание на социальный облик города Шахтинска. Надо сказать, Шахтинск производит весьма гнетущее впечатление на неподготовленного человека. Забывшие, когда они были асфальтированными, дороги, пустующие пятиэтажки с выбитыми стеклами и жилые строения с окнами, заложенными кирпичом, чтобы не так холодно было зимой. Полное отсутствие городского транспорта, редкие пыльные и какие-то унылые старенькие «жигуленки» и иномарки. Но аким области Нурлан Нигматулин на митинге 25 сентября отдал распоряжение об асфальтировании дорог, пуске городских автобусов, освещении улиц и ряде других полезных дел. Нашлись деньги и на подготовку Шахтинской ТЭЦ к отопительному сезону.
И если одна часть требований шахтеров волшебным образом начала разрешаться, то другая часть требовала невероятных усилий. Рабочие, отказавшись от посредничества своего профсоюза, испытывали серьезный дискомфорт, пытаясь отстоять свои требования в спорах с представителями «Миттал Стила». Тяжело было вести словесные баталии с поднаторевшими представителями администрации. Поэтому решено было добиться сначала главного – повышения зарплаты. Вариации на эту тему были различны – от предложения профсоюза угольщиков по введению отраслевого стандарта оплаты труда до почасовой оплаты по 15 долларов в час с учетом нагрузки работающего. При этом требовании зарплата подземных рабочих приближается к 1500–2000 долларов, что в 2–3 раза больше нынешней.
Пока заседала комиссия изо дня в день, как на работу, на площадь перед акиматом приходили шахтеры. Менее эмоционально, чем в первый день акции протеста, продолжали обсуждать бесчисленные проблемы угольной отрасли.
Металлурги поддержали шахтеров
При одном хозяине проблемы у работников одинаковы. Металлурги Темиртау на санкционированном митинге 30 сентября (до этого местная исполнительная власть дважды отказывала профкому металлургов в проведении митинга) тоже говорили о системе оплаты труда, об условиях, о нехватке материалов, устаревшем оборудовании. Главным же требованием было повышение оплаты труда на 40%. Организаторы митинга, как могли, сдерживали народный гнев – тщательно составляли список выступавших и не давали пробиться к микрофону представителям оппозиции и наиболее радикально настроенным рабочим. Но реакцией трехтысячной толпы управлять было невозможно, тем более что на митинг прибыли представители всех бунтующих шахт. Выступление теперь уже бывшего генерального директора АО «Миттал Стил Темиртау» потонуло в реве негодования и свисте. Такой была реакция рабочих на слова Навала Чаудхари о том, что вопрос о повышении зарплаты не может быть решен из-за проблем со сбытом готовой продукции, в частности, из-за снижения поставок в Иран и Китай. «Мы об этом уже лет пять слышим. Смените пластинку!» – кричали из толпы. Многие выступающие говорили, что им надоело слышать упреки хозяев, что коллектив плохо работает, производит неконкурентоспособную продукцию. Какая может быть качественная продукция, возмущались рабочие, когда в цехах не хватает материалов, инструмента, оборудование обновляется крайне низкими темпами. Комбинат приобрел новое оборудование для непрерывной разливки стали, но нужно еще много компонентов, чтобы оно работало эффективно. Критическая ситуация в коксохимическом, агломерационном, прокатном производстве, где вся техника старая, держится лишь на умении ремонтников, а кроме того, не сопрягается по мощности с отдельными новыми установками, досадовали металлурги. «Не надо нас обвинять в том, что мы не умеем работать и списывать на нас свои промахи», – заметил слесарь Евгений Кенжиев.
Последние события в Караганде – не цепь случайностей, а проявление системного кризиса в результате отсутствия законодательно определенных, четко отстроенных отношений между работником и работодателем
Практически во всех выступлениях звучала тревога, что стараниями работодателей профессии металлурга и шахтера стремительно теряют свой престиж. В цехах меткомбината растет загазованность, запыленность, рабочие перерабатывают, отчего растут профзаболевания, которые люди вынуждены скрывать, до пенсии мало кто доживает. От этого серьезно страдает имидж профессии, и молодежь очень неохотно идет работать в «Миттал Стил», «не желая быть бесправными рабами у Миттала». Но основной темой, конечно, была система оплаты труда. Металлурги осуждали потогонную систему, при которой тарифная часть, то есть основная, неизменная составляет 33%, остальные 67% составляют два десятка стимулирующих надбавок – за план, качество и т.д.
«Десять лет назад комбинат отгружал 160 тыс. тонн готового проката, затем через несколько лет – 200 тыс., потом 300 тыс. и, наконец, в 2004 году – 380 тыс. тонн, но зарплата осталась на прежнем уровне. Сейчас свыше 80% рабочих в долгах у банков за кредиты, так как не хватает денег ни на еду, ни на учебу детям, ни на лечение. Мы требуем, чтобы ввели отраслевой стандарт оплаты труда, чтобы тарифная доля зарплаты составляла 75%. Требуем повышения зарплаты на 40%», – заявил председатель профсоюзного комитета листопрокатного цеха №2 Юрий Баранов. Его поддержал электрик Юрий Замешаев: «На Западе берут кредиты, чтобы купить дома, а у нас – чтобы купить микроволновку или холодильник. Там это на зарплату покупают. А у меня не хватает денег, чтобы обучить своих двоих детей в колледже, не то что в университете».
Причины аварии
На девятый день после гибели 41 шахтера правительственная комиссия по расследованию причин аварии, случившейся на шахте имени Ленина 20 сентября, подвела итоги своей работы. На глубине 620 метров, в тупиковой части выработки обнаружился порыв вентиляционного става – брезентовой трубы, по которой в забой подается чистый воздух. Туда направляются ремонтники, которым для устранения неисправности необходимо отключить вентилятор. По правилам при остановке вентилятора должны выставляться посты. Но их не было. Параллельно другой механик посылает электрослесаря, чтобы тот переключил кабель с одного пускателя на другой. Ни слесарь, ни механик не знали, что на том участке вентилятор отключен – соответствующей записи нет в книге нарядов. При отсутствии проветривания вскрывать электрооборудование нельзя. Начальник участка не знал о работе электриков, оператор газового контроля не сразу сообщила начальнику смены об увеличении концентрации метана. Кто-то включил групповой пускатель… произошел взрыв. Ничего бы не случилось, если бы не одно маленькое «но». По схеме после включения группового пускателя сначала запускается вентилятор, а потом, через 10 минут, подается электроэнергия на аппаратуру, с которой производились работы по переключению кабеля. Но местные умельцы иногда, для сокращения времени ремонта, при работающем вентиляторе снимают защиту, ставят перемычку, чтобы не ждать десять минут проветривания. Об установленном шунте электрослесарь, видимо, не знал…
«Все это вместе – разгильдяйство, взращенное в советское время. Плюс к тому вечная погоня за планом. Если бы человек знал, что гарантированно получит 80 тыс. тенге, он не стал бы торопиться», – считает председатель профсоюза угольщиков Вячеслав Сидоров. А при нынешней ситуации, когда планы завышены, нагрузка на одного работающего огромна, люди гонят план любыми способами, лишь бы заработать.
В итоге организационные причины вылились в несогласованность действий различных ремонтных служб, в отсутствие строгого контроля над работами. В акте комиссии перечислены 23 должностных лица (трое из них погибли), ответственных за «групповой несчастный случай» – от электрослесаря до исполняющего директора угольного департамента. Юридическое лицо – АО «Миттал Стил Темиртау» комиссия посчитала нарушившим условия контракта на недропользование в части «обеспечения безопасности персонала», не организовавшим «надлежащий производственный контроль за соблюдением требований промышленной безопасности».
По подсчетам, компания понесла убытки в размере 501 млн тенге. В частности, 140 млн – ущерб от аварии и 361 млн – выплата компенсаций семьям погибших.
По сообщению заместителя генерального прокурора Казахстана Ергали Мерзадинова, за нарушение правил ведения горных работ и охраны труда задержаны по подозрению в совершении указанных преступлений несколько технических специалистов шахты.
Запоздавшие решения
4 октября АО «Миттал Стил Темиртау» объявило о повышении зарплаты металлургам на 20% с 1 октября и еще на 10% с 1 января 2007 года. Горнякам зарплата будет повышена на 20%. Первые подозреваемые в нарушении правил ведения горных работ и охране труда названы и даже водворены в СИЗО. Но разрешены ли при этом все проблемы?
Владелец любого предприятия старается всячески минимизировать издержки в зависимости от морально-этических качеств – в большей или меньшей мере.
То, что делает Лакшми Миттал в рамках вертикально интегрированной компании, пытаясь уменьшить себестоимость стали, экономя абсолютно на всем, ясно и понятно. Так поступает большинство владельцев предприятий. Понятно желание трудящихся получать как можно больше, работать в безопасных условиях на удобных, надежных машинах, всегда имея под рукой все необходимое. Хозяин же не спешит обновлять оборудование, выжимая максимум из старого, не торопится создавать комфортные условия труда.
В рамках оптимизации производства на комбинате проводится целенаправленная политика «добровольного ухода на пенсию». С 1995 по 2005 годы на пенсию ушло 5310 металлургов – опытных, толковых специалистов. На смену им пришло чуть более 500 молодых, неопытных, порой недисциплинированных. По словам Вячеслава Сидорова, сейчас на одной из шахт подлежат увольнению 14 человек, 12 из которых не проработали и года. Основная причина – наплевательское отношение к работе, коллективу, прогулы, опоздания, пьянство. Текучесть кадров в 2005 году по угольному департаменту «Миттал Стил Темиртау» составила 17,4%. Лишь в 2005 году на шахты Кузбасса переехало 40 человек квалифицированных специалистов. Привлекает там горняков большая зарплата, причем значительно лучшие условия труда и возможность выхода на пенсию в 50 лет. Человек физически здоровый не может полноценно работать в забое до 63 лет, что говорить о букете профессиональных заболеваний, которые появляются практически у всех шахтеров, проработавших более 10 лет под землей.
Кроме того, шахтеры, металлурги, долгие годы считавшиеся элитой рабочего класса и по заработкам, и по интеллектуальному уровню, и по уровню социальной активности, сейчас не могут привыкнуть к унизительной роли нищих и бесправных. Чтобы как-то прокормить семью, многие вынуждены подрабатывать где-то в строительных компаниях или частным извозом. В обществе резко падает престиж горняцких профессий. В прошлом году по итогам набора студентов в КарГТУ самые низкие проходные баллы были на специальностях «Горное дело» и «Металлургия». То есть в большинстве случаев в шахтеры и металлурги идут не самые лучшие выпускники, из которых получаются полукомпетентные специалисты. Формируется, скорее, люмпен-пролетарская среда с заниженными требованиями и возможностями, что очень опасно для общества в целом, так как ведет к его деградации, социальной дестабилизации.
Народ лютовал, кричал о наболевшем – о низких зарплатах, устаревшем оборудовании, яростно прерывались выступления представителей «Миттал Стил», профсоюзных деятелей
Государство должно определить четкие и ясные, на паритетной основе правила игры для работников и работодателей. Отсутствие этих самых правил как раз и порождает конфликт интересов, перерастающий в стихийный бунт. В трагедии, унесшей жизнь 41 человека, в немалой степени повинно государство, которое не смогло заставить работодателя обеспечить безопасность производства. По словам Вячеслава Сидорова, безопасность производства – это политика компании в части технического оснащения, технологий, менеджмента, организации труда, дисциплины, то есть «рабочий стоит в конце технологической цепочки». И от того, как выстроены предыдущие звенья, зависит степень риска возникновения чрезвычайной ситуации.
В случае на шахте имени Ленина стоит сказать о факторах, которые могли быть устранены. В советские времена дегазацию шахт проводили за год-полтора до начала подземных работ. Сейчас это время сокращено до трех-четырех месяцев. Стремление выполнить план оборачивается зачастую обычной гонкой, с ущербом для качества. Но, конечно, главное – привычное «авось». «Миттал Стил» года три назад решил всерьез заняться отстаиванием системы соблюдения техники безопасности, пригласив профессиональных консультантов. Эксперты фирмы Interkonsult LTD отметили очень низкий уровень сознательности шахтеров в необходимости соблюдения правил ТБ: «Многие случаи травматизма объясняются забывчивостью или беспечностью самих рабочих… Признаки целенаправленной кампании, типичной для западных шахт и направленной на повышение сознательности шахтеров работать безопасно, а также на искоренение неправильных с точки зрения ТБ методов работы, были едва заметны на шахтах «Испат Кармета». В угольном же департаменте основной упор делается на важность достижения производственных задач».
По мнению Вячеслава Сидорова, эта ситуация появилась не вдруг, а года три-четыре назад. Когда владельцем металлургического комбината и шахт стал Лакшми Миттал, на складах имелось огромное количество оборудования, запчастей, были и большие запасы угля. Поэтому наши специалисты довольно спокойно вписывались в жесткие рамки бизнес-плана, разработанного администрацией. При себестоимости тонны угля в 12 долларов хватало денег и на поддержание оборудования в хорошем состоянии, и на создание приемлемых условий труда. Но со временем запасы истощились, цены на энергоносители выросли, подорожали материалы. Себестоимость же угля, поставляемого на металлургические предприятия «Миттал Стил», осталась той же (для сравнения: стоимость карагандинского угля, поставляемого в Магниторск, составляет 100 долларов). Сегодня уже невозможно втиснуться в прежние рамки, сохраняя привычную систему снабжения. Администрация на просьбы добавить денег на то или иное оборудование недоумевает: раньше же вам этих средств хватало на все. И порой наши специалисты опускают руки в бессилии доказать необходимость приобретения какого-либо оборудования или комплектующих. Недавно компания приобрела хорошие очистные комбайны SL-300 и SL-500, оснастила забои мощными конвейерами, а механические крепи остались старыми. В результате скорость передвижки крепи отстает от скорости передвижки комбайна. Это экономически невыгодно, кроме того – опасно. Денег же на новые крепи пока не выделяется. Не соответствуют транспортные цепочки производительности комбайна, отчего происходит перегруз конвейеров.
Технические просчеты, оптимизация численности работающих, недостаток квалифицированных кадров при постоянном курсе на увеличение добычи угля приводят к увеличению нагрузки, зачастую непосильной, на работников. Но уровень профессиональной нагрузки законодательно не определен, так же как и ставшие повсеместными явления переработки. Вместо 22 упряжек (выходов на работу) у шахтеров в большинстве случаев насчитывается 27–29. Нет нормативов по расчету штатной численности предприятий с учетом специфики, с допустимыми нагрузками на человека. Также работодатель не идет против закона, когда устанавливает тарифную часть зарплаты на уровне 33%. При таких правилах игры замотанный, хронически уставший работник с профзаболеваниями обязан выполнить план, произвольно установленный работодателем. По заказу профсоюза в одном из институтов разработан отраслевой стандарт оплаты труда металлургов и шахтеров. Получилось чуть более 52 тыс. тенге. Это тот необходимый бюджет, который позволит скромно жить работнику и его семье. И это должно рассматриваться как минимальная тарифная ставка. Сейчас же средняя зарплата у подземных рабочих около 60 тыс. тенге, у металлургов около – 50 тыс., у остальных служб – 25–30 тыс. тенге.
Призрак системного кризиса
Последние события в Караганде – не цепь случайностей, а проявление системного кризиса в результате отсутствия законодательно определенных, четко отстроенных отношений между работником и работодателем. Призванный урегулировать все взаимоотношения, Трудовой кодекс уже два года обсуждается в парламенте. Столь длительное рассмотрение законопроекта объясняется принципиальными разногласиями между разработчиками – Министерством труда и социальной защиты и депутатами мажилиса. Шаймерден Уразалинов – автор альтернативного варианта Трудового кодекса считает, если позиция Минтруда по законопроекту окажется сильнее, то ничего в отношениях работник – работодатель не изменится, диспаритет в пользу владельцев предприятий останется. Минтруда считает неверным выделение отдельных положений по отраслевому признаку, а также считает нерыночными нормы, обязывающие владельца предприятия придерживаться иных минимальных стандартов оплаты, кроме базового – минимальной месячной заработной платы. Остальное, по мнению разработчиков, должно быть урегулировано в рамках коллективного договора. Также схематично проходят нормы по профсоюзам, общественным инспекторам труда.
Если трудовое законодательство так и останется с туманными и расплывчатыми нормами в области трудовых отношений, работодатели будут продолжать диктовать условия работникам при поддержке правительства, выдавая этот дисбаланс за создание благоприятного инвестиционного климата.
Власть должна определиться и с позицией в трехсторонних отношениях и не допускать диктата ни со стороны работодателя, ни со стороны профсоюзов. Стоит, пожалуй, набраться смелости и поддержать законодательно профсоюзы в части расширения их полномочий, дать реальные рычаги воздействия общественным инспекторам.
Ведь то, что сейчас «Миттал Стил Темиртау» объявил о повышении зарплаты на своих предприятиях – это точечное, одноразовое мероприятие, не снимающее системных проблем на этом и на тысячах других предприятий, принадлежащих иностранным и отечественным инвесторам. Больше года назад профсоюзы угольщиков и металлургов также требовали повышения зарплаты на 40%. Пройдя процедуры обсуждения пункта разногласий с администрацией, рабочие собирались провести конференцию. Но из-за приезда президента страны форум пришлось отложить. А на встрече с коллективом глава государства объявил о повышении зарплаты на 20%. Тогда фонд оплаты труда увеличили на 2 млрд тенге. Однако основные проблемы остались. Вновь профсоюзы выдвинули требование, но уже о введении минимального отраслевого стандарта труда, об увеличении тарифной части зарплаты. Но случившаяся трагедия вызвала стихийный бунт, в ходе которого требования видоизменились. Кто даст гарантию, что завтра не вспыхнет другой стихийный бунт на другом крупном предприятии? Социальная стабильность, которой так гордится Казахстан, – вещь хрупкая, и относиться к ней надо продуманно.
Когда-то бунт на броненосце «Потемкин» тоже начался с незначительной для властей вещи.
