Эта выставка впервые была показана в 2005 году в Италии в выставочном зале «Палаццо Деи Сете» города Орвието, что в двух часах езды на автомобиле от Рима. Ее спонсором была винная компания «Марчезе ди Фрескобальди», организовавшая не только выставку и приглашение среднеазиатских художников в Италию, но и оплатившая очень солидный каталог, выпущенный крупнейшим издательством «Скира».
Город Милуоки также находится в двух часах езды от другого крупного, на этот раз уже американского, города – Чикаго. В связи с этим странным совпадением у меня возникают вопросы – почему небольшие города Запада, во-первых, хотят, а во-вторых, действительно устраивают у себя выставки из таких далеких регионов, как Центральная Азия? И в-третьих: как им удается их финансировать?
Культурные исследования Америки
Город Милуоки – в общем-то, медвежий угол, по нашим меркам это что-то вроде Рудного. Конечно, в крупномодульном масштабе США это выглядит примерно так: население – около миллиона, лесоперерабатывающая промышленность, сильный банковский сектор. Самое главное – в Милуоки делают легендарные мотоциклы «Харлей Дэвидсон». В городе 10 музеев, 5 театров, Центр театрального искусства, Академия дизайна и порядка 20 галерей и салонов. Два университета – частный Маркетт университет (на кампусе которого и находится музей Хаггерти) и государственный Висконсин-Милуоки, который не следует путать с другим – Висконсин-Мэдисон.
Судя по перечню культурных и образовательных учреждений, наша «культурная столица» Алматы все же не может сравниться по своим достижениям с маленьким городом Милуоки.
На берегу легендарного озера Мичиган распахнул свои крылья громадный мраморный музей современного искусства, построенный по проекту одного из самых модных (и дорогих) в мире архитекторов, испанца Диего Калатравы, того самого, который в олимпийском 2004 году перестроил центральный стадион в Афинах, покрыв его изумительной по красоте стеклянной крышей. Кроме потрясающей авангардной архитектуры, музей может похвастаться очень солидным собранием искусства ХХ века – итальянским трансавангардом, французским постимпрессионизмом, американским абстракционизмом и поп-артом, а также очень хорошей коллекцией современного интернационального искусства. Во время подготовки и открытия «Тамерлана» в Хаггерти в музее Калатравы проходила выставка Бидермайера – модернистского стиля, возникшего в Германии последней трети ХIX века, репрезентация которого в Милуоки произведена с опять же присущим США размахом – мебель, одежда, живопись, графика, дизайн представлены исчерпывающе информативно.
В помещении огромного по нашим понятиям Центра театрального искусства Милуоки и его открытых площадках каждый год проводятся фестивали различных стран – музыка, танцы, кухни, визуальные искусства. Местный этнографический музей также не обделен масштабами – в его экспозицию входят реконструкция улиц старого Милуоки, репрезентирующая гостиницы, конторы, банки, железнодорожные станции XIX века, а также дома переселенцев из Европы. Отдельный громадный раздел представляет собой этно?графия индейцев Больших озер, знакомых нам по романам Карла Мая и Фенимора Купера. Специальный галерейный квартал по пятницам устраивает вернисажи, на которые ходит очень много народа, переходя из одной галереи в другую, благо переходы занимают пару минут. В общем, культурная жизнь маленького американского города выглядит достаточно бурной и насыщенной.
В пользу народа США
В выставке «Синдром Тамерлана» участвуют звезды центральноазиатской художественной сцены – Ербосын Мельдибеков, Саид Атабеков, Рустам Хальфин, Алмагуль Менлибаева, Георгий Трякин-Бухаров, Сакен Нарынов, Александр Угай из Казахстана, Алимжан Жоробаев, Роман Маскалев, Гульнара Касмалиева и Муратбек Джумалиев из Кыргызстана, Юрий Ратушенко из Таджикистана – участники всех последних крупнейших мировых смотров современного искусства – Венецианской, Стамбульской и Сиднейской биеннале.
Жители Милуоки хотят знать, что происходит в мире, в том числе и в культуре. Группа волонтеров музея, состоящая в основном из жен богатых людей, интересовалась самими художниками, их проблемами, семьями, значением их искусства для родной страны. Эти женщины, выглядящие довольно солидно и обеспеченно, работают в музее гидами на общественных началах. Контингент студентов состоял из слушателей факультетов журналистики, культурологии и социологии, интересующихся проблемами общего, глобального характера, что, впрочем, очень понятно – для нынешних молодых не существует узких тем, так как они знают практически все мировые проблемы, благодаря постоянной работе с интернетом. Иногда им нужны были специфические детали, чтобы оживить исследование или научный вывод. Общение увлекло и меня – поскольку это были встречи с различными возрастными, гендерными и социальными категориями жителей Милуоки. Необходимо отметить, что ни один из участников встреч не задал мне вопроса о Борате Сагдиеве, фильм которого аккурат в это время начал свое шествие по экранам США. Не думаю, что это была какая-то особая деликатность, поскольку, не дождавшись вопроса о Саше Бароне Коэне, я задала его сама. На что получила достаточно равнодушный ответ – да, мы знаем этого комика, да, он довольно смешной. После чего пришла к выводу, что академические круги США, по крайней мере Милуоки, не очень любят комедии.
Кто платит?
Громадный кампус Маркетт университета состоит из фундаментальных учебных и исследовательских корпусов. Практически на каждом здании и даже на постаменте скульптуры указаны имена людей, профинансировавших строительство, проект или создание того или иного объекта. Это очень популярная практика в США – так, каждая скамейка в Центральном парке Нью-Йорка отмечена именем своего спонсора. И я совершенно не уверена, что это делается от суетного тщеславия. Что может добавить к мировой славе и богатству, например, семейства Форда, та же скамейка? С другой стороны, конечно, иному семейству, не столь прославленному, приятно быть хотя бы в одном списке, скажем, с Полем Гетти. Мне кажется, что главная причина заботы о городе, его культуре и жителях – то, что у нас называют социальной ответственностью бизнеса. С одной стороны, безусловно, это забота о социуме, с другой – забота богатых людей о себе: сокращая разрыв в качестве жизни, они предотвращают социальный взрыв. Кроме того, для богатых людей поддерживать людей культуры всегда было престижно, поскольку, как ни крути, а искусство – это роскошь, которую не каждое общество может себе позволить. К примеру, наше казахстанское общество не может себе позволить иметь современное искусство, поэтому наши художники вполне логично выставляются за рубежом или вообще туда переезжают.
В день вернисажа, вернее, уже в ночь, последовало приглашение на прием в клуб. В старомодном, солидном здании, в зале с зеркалами и картинами был накрыт роскошный, но без излишеств, стол. Очень дорогое вино, лобстеры, серебряные приборы, неописуемый десерт. Около 20 пар, одетых добротно, элегантно, без показного шика, сидели за столом и вели светскую беседу. Как я поняла, кроме художников и, возможно, директора музея доктора Куртиса Картера, здесь не было ни одного немиллионера. Искусством интересовались все, мало того, многие из присутствующих являются коллекционерами. Это были люди, которые, входя в попечительский совет музея, не только сами давали деньги на его содержание, но и привлекали к своей деятельности других богатых людей как города, так и штата. Это они принимали решение об организации выставки Центральной Азии и финансировали ее. На вопрос – зачем – председатель попечительского совета Линда Аллен ответила: потому что нам интересно узнавать и поддерживать новое. На еще более недоверчивый вопрос – а что вы за это получаете – она ответила: образование и понимание искусства, поскольку мы все-таки не специалисты. Музей дает профессиональные советы и экспертизу, организует семинары типа «Как начать собирать коллекцию», а также экскурсии на все интересные выставки в Нью-Йорк или Чикаго.
Культурный суверенитет
Линда заинтересовалась работами казахстанца Саида Атабекова и, возможно, в скором времени ее новый дом будет украшен его фотографиями, к счастью для Саида и к несчастью для нашей страны. А ведь список зарубежных музеев, галерей и частных коллекций, куда закуплены работы наших художников, все расширяется, а возможность иметь и выставлять их работы дома или за рубежом от лица Казахстана сужается. Пример с Калмыковым нас ничему не научил: с ноября по декабрь в Москве, в музее Пушкина (!) проходит его выставка, укомплектованная работами из российских коллекций и организованная фондом «Русская культурная инициатива». Недавно в той же Москве в рамках фестиваля «Роза мира» открылась выставка с участием наших художников, но организованная российским Министерством культуры. Киргизские бизнесмены дали денег на участие казахстанцев на Венецианской биеннале, а представлял их российский куратор.
Наши музеи, чья задача – фиксировать художественный процесс в своих собраниях, не покупают современное искусство. А о других видах поддержки и говорить не приходится. Помню, как мы мучительно искали 50 долларов для оплаты итальянской визы Атабекова. Обзвонили всех знакомых бизнесменов, в результате помогла коллега, получившая гонорар (аккурат в искомую сумму). Вернувшись, он показал газеты, переполненные репродукциями с его работ. Но, по-видимому, для наших чиновников культура – это только то, что находится вне дома, а уж если дома – то исключительно в руинированном состоянии, потому и единственная культурная программа, принятая в Казахстане, называется «Наследие». Рустаму Хальфину, основоположнику нашего contemporary art, уже за 60. Это вполне подходит и для «Культурного наследия», если, конечно, не опередит «Инициатива», а какая – американская ли, русская или немецкая – уже не важно. Мы стремительно теряем свое культурное лицо, созданное упорным пятнадцатилетним трудом наших современников, замещая его лицом Бората Сагдиева.
