Орхан Памук – лауреат Нобелевской премии по литературе 2006 года. И «Стамбул: город воспоминаний», безусловно, является ярким подтверждением его мастерства. В книге на первом месте все-таки автор и на втором – город. В отличие, к слову, от другой книги Издательства Ольги Морозовой – «Лондон: Биография» Питера Акройла, вышедшей в этой же серии – «Мировой литературный и страноведческий бестселлер». Но приоритет автора над материалом ничуть не умаляет книги. На мой взгляд, это является, скорее, ее достоинством. Конечно, если вы ожидали что-то вроде путеводителя по Стамбулу, вы будете жестоко разочарованы. Впрочем, это все-таки путеводитель. Только в отличие от традиционного, выстраиваемого вдоль пространственной или временной систем координат, «Город воспоминаний» выстроен вдоль личности писателя.
Автор этого и не скрывает. «Город воспоминаний» – его, Орхана Памука, воспоминаний. Никаких других мемуаров в книге нет. Автор не ссылается на источники, не подкрепляет свои мысли пересказом авторитетов. Он просто вспоминает. И если в его рассказе проскальзывает цитата, она только этим и является – «к месту вспомнилось». В начальных главах повествование на первый взгляд почти не несет страноведческой нагрузки, разве что с точки зрения этнографического исследования внутренней жизни турецкой семьи, живущей в среднем достатке в Стамбуле середины прошлого века. Детские воспоминания и фантазии, становление личности художника. Но через них Памук дает нам, читателям, понимание того, как Стамбул входил в его жизнь, формировал и направлял ее.
Стамбул, как его помнит Орхан Памук, – город черно-белый; город зимний, холодный, черных домов, ранних сумерек и сырых переулков; город, присыпанный белым снегом. И автор любит его именно таким. Душа Стамбула – это долгие промозглые снежные зимние сумерки. «Одна из причин черно-белого восприятия, конечно, заключается в том, что Стамбул, красивый город с удивительной историей, обнищал, состарился и поблек, впал в пренебрежение и оказался отодвинутым на обочину жизни». Но Орхан любит его именно таким: «Вид некрашеных, неухоженных стен домов и ветшающих особняков, которые со временем приобретают особый, стамбульский, цвет, ласкает мой взгляд и пробуждает во мне сладостную грусть».
Поэтому тех, кто купит эту книгу, ориентируясь на цветные картинки ее суперобложки, может постичь разочарование. Портрет увенчанного белым тюрбаном Сулеймана Великолепного; раскрашенная фотография паломников-мусульман, идущих по мосту Галата, с силуэтом Новой мечети на заднем плане; открыточный вид великой Айя Софии под голубыми небесами у бирюзового Босфора; рисунок средневековой процессии – все это имеет самое отдаленное отношение к содержанию книги. Обложка должна была быть черно-белой, любимой стамбульской гаммы Памука. Как черно-белые фотографии, которыми обильно иллюстрирована книга и которые сами по себе заслуживают отдельного разговора.
Если вы хотите почувствовать душу Стамбула, как она открывается автору, – начните свое чтение с 10-й главы, «Печаль – Хюзюн». И чтобы проникнуться печалью, начните с предложения на странице 127: «Я говорю о пожилых продавцах книг, ...» и далее, на шести страницах, однострочные зарисовки городского быта. Такие восточные. Такие узнаваемые: похожие, как две капли воды, подъезды десятков тысяч многоквартирных домов, чьи стены «от грязи, ржавчины, копоти и пыли потеряли всякий цвет». В книге Памука вообще много пассажей, которые отзовутся узнаванием в сердце советского человека. Сколько параллелей, сколько аллюзий... Турецкий писатель, рассказывая о своем ощущении стамбульской атмосферы, описывает ее так, как описали бы ее – если бы умели – десятки миллионов горожан – бывших жителей СССР: «...Славные времена побед и расцвета османской культуры закончились совсем недавно, и их следы заметны в Стамбуле повсюду. Какими бы забытыми, заброшенными и затерянными среди бетонных коробок ни были эти свидетели былого... они вселяют в сердца живущих рядом с ними миллионов людей тоску об ушедшем имперском величии». Знакомо, не правда ли? И чуть дальше совсем про нас: «...но для обитателей города... руины служат напоминанием о том, что былое величие, богатство и культура ушли в прошлое, оставив нам бедность и растерянность».
Стамбульцы, «погрузившиеся в бедность и невежество», считает Орхан, целенаправленно забывают свое прошлое, потому что это самый простой способ избавиться от тоски по нему. Они не обращают внимания на окружающие их монументы и исторические здания. Они растаскивают камни из величественных византийских крепостных стен, чтобы положить в фундамент своего дома. Они жалуются в мэрию на разваливающийся купол трехсотлетней мечети по соседству, но не делают ничего, чтобы спасти памятник зодчества.
Стамбульцы, печально укоряет своих земляков Памук, потеряли всякое представление о значении слова «история». С грустью констатирует он факт, что «великое историческое наследство Стамбула и Босфора для большинства ныне здесь живущих – нечто темное, загадочное и непонятное». Но «беспамятство и уничтожение следов прошлого не проходят даром, – предупреждает (нас?) нобелевский лауреат, – в конечном счете они только усиливают печаль, дополняя ее ощущением бессмысленности и нищеты жизни».
Впрочем, подобное можно сказать о любом городе с многовековой историей. Все они несут на себе печаль прошлого. И их современные обитатели, число которых ничтожно мало по сравнению с количеством жителей, которые уже ходили по их улицам и любили в комнатах его домов, где с большим, где с меньшим усердием застраивают своими муравейниками историю.
