Одно из приоритетных направлений журнала – переводы философских произведений западных авторов на казахский и русский языки и налаживание межкультурных творческих контактов. Его основатель и редактор Ауэзхан Кодар стал одним из инициаторов нового культурогенеза в Казахстане. Он – писатель-билингв, пишет стихи, прозу, публицистику на русском и казахском языках, переводит национальную классику на русский – средневековые жырау, произведения Абая Кунанбаева, Магжана Жумабаева, Жуматая Жакипбаева, а на казахский – Евгения Замятина, Хайдеггера, Делеза, Ортегу-и-Гассета.
На фоне непостоянства
– Сложно ли издавать интеллектуальный журнал? Какова история интеллектуальной периодики в Казахстане?
– В советское время мы привыкли к серьезным интеллектуальным изданиям, которые выходили массовыми тиражами и считались престижными. Тогда, например, опубликоваться в казахстанском журнале «Простор» было все равно что опубликоваться в «Новом мире». С распадом Союза такие журналы резко упали в тиражах. Но в то же время появились журналы нового типа. Одним из таких был журнал «Шахар», редактором которого была Альмира Наурызбаева. К сожалению, вышло всего два-три номера, и он прекратил существование. Но все-таки журнал показал, что в Казахстане возможна периодика такого типа. Потом при поддержке общественного благотворительного фонда «Мусагет» появился журнал «Аполлинарий». Одно время выходил «Алматы-арт», который просуществовал недолго – два года. Все это оттого, что издания выходили исключительно благодаря энтузиазму издателей: государственной поддержки не было, спонсоры не помогали. Отсутствие финансирования подсекало корни интеллектуальной издательской деятельности. И на таком фоне в 1999 году мы взялись за создание журнала, освещающего проблемы искусства, культуры и философии. «Тамыр» возник как осознание прихода другой мировоззренческой парадигмы, другого сознания. Если до этого в Казахстане в перестроечный период сформировалось антитоталитарное и антиколониальное мышление, то теперь назрела необходимость вхождения в контексты современной мировой культуры, а в наших степях замаячил призрак постмодернизма. Появилась плеяда молодых интересных философов, культурологов. Я об этом написал статью «На тропах номадической виртуальности», где опирался на высказывание Ницше «все новое приходит неслышно, голубиными лапками». Среди философов я бы выделил Жаната Баймухаметова, Нурлана Оспан-улы, Бекета Нуржанова (хотя он несколько старше, но очень хорошо владеет философией постмодернизма), Альмиру Наурызбаеву. Появились молодые прозаики, в том числе пишущие и на казахском языке. Например, Дидар Амантай, в творчестве которого сочетаются стили Хемингуэя и Камю, эстетика экзистенциализма. В русскоязычной литературе – Ольга Маркова и ее ученики, которые печатаются на страницах «Аполлинария».
Мы задумали двуязычный журнал. Я не стремился к большому объему публикаций на казахском языке, сделав выбор в пользу качества. Сначала журнал финансировала партия «Азамат», потом фонд Сороса, при котором открылся Аналитический центр культурной политики. Там в конце 90-х – начале 2000-х мы развернули большую деятельность: проводили пресс-конференции и презентации книг, которые издавали вместе с «Тамыром».
«Тамыр», на мой взгляд, появился вовремя: как раз тогда проходили выборы в парламент. Он выступил как партийное «боевое оружие» – его раздавали кандидаты в депутаты от нашей партии. Я сам выдвигался в депутаты мажилиса. «Тамыр» существует уже восьмой год. В наших условиях это журнал-долгожитель. Другие журналы быстро сходили со сцены. Недавно при Национальной библиотеке открыли журнал «Рух-Мирас». Сейчас он уже не издается, его сменил журнал «Айт».
Наука и жизнь
– В чем причина такого положения интеллектуальных периодических изданий?
– Мне кажется, в плохо отлаженной системе реализации. Мы не можем организовать подписку, поскольку не уверены в регулярности выхода наших журналов. Это делает невозможным независимое финансовое самообеспечение таких изданий. Кроме того, государство поддерживает только прогосударственные издания. Вот такая безвыходная ситуация. Но мы находили выход в широкой презентации каждого номера и активном общении с читателями. Пропагандировали журнал и по телевидению.
– Вы сотрудничали и с телевидением?
– В 2003 году я вел одноименную журналу передачу на канале «Ел Арна». Она просуществовала около года – ее закрыли в связи с отсутствием финансирования. Но я успел пригласить на передачу и пообщаться с деятелями современного искусства и философами. Все это теперь хранится в моем архиве. С 2001 по 2006 год был ведущим телепередачи «Открытая Азия», которая была создана при поддержке Internews. Корпункты располагались по всей Центральной Азии: в Киргизии, Узбекистане, Таджикистане (кроме Туркменистана). Это была социально-политическая передача, в ней рассказывалось о том, как народ выживает в новых социально-экономических условиях. Мы искали позитивные моменты, когда народ стремился улучшить свою жизнь. Но было немало и грустного: например, сюжет о таджикских крестьянах, которые раскапывали крысиные норы и вытаскивали оттуда зерно, чтобы не умереть с голоду, об узбеках, делающих самодельные нефтяные скважины. В «Открытой Азии» я излагал горькую правду жизни. Это было дополнением к деятельности в «Тамыре», где мы писали о вещах высоких, метафизических и вступали в абстрактные дискуссии. Я считаю, что разные жанры и способы действия, творчества и жизни надо четко разделять.
– Какая из этих форм творчества и способов действия вам ближе?
– Изначально я занимался только культурой, или тем, что называют культурной политикой. Культурная политика – это создание определенных приоритетов. Через журнал «Тамыр» попытался приблизить к нам западную культуру в проявлениях ее философии и современного искусства.
– Если говорить о востребованности, мне интересна ваша читательская аудитория. У интеллектуального издания она всегда небольшая, но довольно устойчивая. Какова реакция на ваш журнал университетской научной общественности Казахстана?
– Журнал оказался востребованным. Его копировали и распространяли в интернете, заказывали разными путями даже наши казахстанские студенты, обучающиеся в разных странах по программе «Болашак». Так у нас стали появляться друзья в России и в центральноазиатских странах. Например, российский ученый, доктор культурологии А.П. Давыдов стал постоянным автором нашего журнала. Улданай Бахтигиреева из Российского университета дружбы народов тоже публикуется у нас. В свое время в Алматы приезжал Гарри Симс – представитель международного ПЕН-клуба. Оказывается, он был учеником Бродского в Колумбийском университете и оставил нам свои воспоминания, которые мы опубликовали. Наша открытость миру, желание знать больше и общаться делает журнал востребованным.
Что касается научной, университетской аудитории, то мы рассылаем «Тамыр» по библиотекам. В прошлом году Национальная государственная библиотека провела опрос, который показал, что «Тамыр» – самое популярное среди читателей казахстанское интеллектуальное издание. Министерство культуры и информации РК рекомендовало подать нашему журналу на тендер. Если удастся выйти на министерский уровень, то проблему распространения можно решить.
Пульс, корни и крона
– Просматривается ли ориентация, склонность авторов вашего журнала к каким-то определенным темам? Ведется ли на его страницах полемика между учеными?
– Была полемика с казахскоязычными изданиями, которые обвиняли меня в космополитизме и в пренебрежении национальными интересами. Потом, когда мы приобрели известность, претензий такого рода стало меньше.
– А если говорить о темах, вызывающих наибольший интерес ваших авторов? Например, как сочетается тяга к современной западной мысли с популярной ныне темой национальной идентичности?
– Я думаю, что Запад дает методологию. В следующем номере, например, мы публикуем трактат о номадологии Делеза и Гваттари. В работе речь идет о феномене номадов, кочевнической цивилизации, кочевом образе жизни. Делез говорит, что кочевники не разделяют пространство, а разделяются в пространстве. У кочевников другая система культуры, родо-племенная, которая себя воспроизводит, постоянно расширяясь в пространстве. Это объясняет завоевательную экспансию и походы кочевников. Содержание нашего журнала можно понять по его рубрикаторам: у нас три главные рубрики – «Пульс перемен», «Корни и крона» и «Диалог».
«Пульс перемен» – актуальная аналитика современности. В политологических статьях и культурных обзорах должен присутствовать момент актуальности. Название «Пульс перемен» идет от этимологии слова «тамыр», которое имеет три значения: корень, пульс, дружба. Если «Пульс» посвящен современной жизни, то «Корни и крона» – национальному бытию в разрезе истории и современности. Там мы публикуем материалы казахстанских историков и литераторов. Рубрика «Диалог» посвящена диалогу с современной культурой Запада и Востока. Мы публикуем переводы с французского, немецкого, арабского и др. наших казахстанских авторов. Пока интеллектуальные кадры в Казахстане только нарождаются. А журнал предоставляет им площадку, где каждый может высказаться.
Язык – саморегулирующаяся система
– Сейчас развернулась активная общественная полемика вокруг языка. Языковая проблема затрагивает все сферы общественной жизни: политику, экономику, культуру. Как острота языкового вопроса коррелирует с общемировым процессом глобализации и диалогическим развитием культуры? Часто речь заходит о чистоте языка. Может ли язык развиваться за счет обособления от других языков? Какова ваша позиция в этом вопросе?
– Языковую проблему пропагандистскими методами не решить. Язык – саморегулирующаяся система. Мне не нравится, что языковой вопрос излишне проблематизируют, переводя на политический, идеологический уровень, вместо того чтобы искать функциональные методы, которые сами приведут к решению этой проблемы. Нередко доходит до абсурда, когда начинают изобретать какой-то новояз. Сейчас на казахский язык переводят такие слова, как, например, цивилизация или самолет. Эти слова можно оставить без перевода, тем более что исторически они такими в казахский язык и пришли. Семьдесят лет мы так говорили и вдруг разучились. Борьба за чистоту языка стала всенародным делом. Любой тракторист может прийти на телевидение и изобрести слово и заменить им термин. В науках, например в философии, терминология имеет принципиальное значение. Категориальный аппарат нельзя менять, так как сразу меняется его смысл. Многие происходящие вещи нелепы. Например, последние заявления Мухтара Шаханова (который, по-моему, скоро объявит крестовый поход на все иноязычное) – это уже попрание норм демократии. Казахам нечего жаловаться. В бытовом отношении, в устно-поэтическом творчестве, словесных состязаниях казахский язык очень богат и колоритен. Начиная с Абая литературный и понятийный язык довольно разработан. После 70 лет развития письменной литературы появились такие яркие имена, как Абиш Кекильбаев, Аскар Сулейменов, Мухтар Ауэзов, Жусипбек Аймаутов, Магжан Жумабаев. С выходом в глобальный мир наиболее актуальной становится проблема перевода. Необходимо переводить лучшие философские, литературные произведения, чтобы углубить и расширить аналитические возможности казахского языка. Это путь долгий и кропотливый, а нашим политикам нужно все быстро. Я считаю, что когнитивное наполнение языка и приобщение его к интеллектуальному миру культуры и науки и есть решение этой проблемы.
