Пожалуй, чукча наряду со Штирлицем был самым популярным персонажем советских анекдотов. «Чукча в чуме ждет рассвета…» – пел Кола Бельды. А рассвета в чуме нету – вторил ему городской фольклор.
Теперь два известных алматинских барда, активист туристского клуба «Барракуда», поэт и музыкант, журналист и юморист Отто Вайскопф (Олег Белов) и бывший участник группы «Северный ветер», ныне проживающий в Москве композитор и музыкант Павел Аксенов, решили воскресить некогда популярный образ. В названии дуэта зашифрованы «АкВа» (Аксенов, Вайскопф), а «фон» по-латински – звук. Музыканты извлекают мелодичные звуки не только из обычных инструментов, но и из заполненных водой емкостей – чайника, бутылки и даже унитаза.
Аксенов и Вайскопф написали совместно более 20 песен. Сейчас работают над северным альбомом «Песни мудрого чукчи». Прообразом героя песен является скорее не чукча из советских анекдотов, а три чукотских мудреца из «Алюминиевых огурцов» Виктора Цоя. Чукотский мудрец, по словам Отто, – экстремальный персонаж, живущий на границе жизни и холода, на краю земли, где все сходится и начинается, хотя и не лишен иронии. Причем это светлая ирония, а не насмешка. Музыканты смеются не над ним, а вместе с ним. В альбоме только одна серьезная песня, отражающая трагичность жизни на Севере – «Белый волк». «Материал готов как для северного, так и для тюркского этноджазового альбома. Стиль музыки – этноджаз, именно к нему тяготеет Павел Аксенов. Песня «Титикака», написанная в размере пяти четвертей – чукотский Take 5. Простой иронический текст ложится на довольно сложную по размеру фактуру. Хотя джаз – это тоже фольклор, но мы соединяем его с еще более древним фольклором. Получается синтез фолка разных эпох. Все детство Павла и служба в армии прошли за полярным кругом. Поэтому мотивы, которые использованы в альбоме, Павел слышал сам и восстанавливает по памяти. Это его прочтение, авторская стилизация мотивов народов заполярного круга (ненцев, эвенков, чукчей), взятых не с дисков, а из жизни», – рассказывает Отто. В следующем году дуэт планирует приступить к записи тюркского альбома совместно с бывшим алматинцем Талгатом Хасеновым, где будут переработаны мелодии тюркских народов (казахов, татар и т.д.). «Кюями эту музыку не назовешь. Это джаз и фанк-произведения, выполненные в этностиле. Например, песня «Небесный кочевник» начинается как тюркская баллада, затем переходит в регтайм и снова – в балладу. Это микс – джаз в широком смысле», – считает Отто. Он пишет тексты – кладет стихи на музыку. Обычно наоборот, пишут музыку на стихи. «Я спрашиваю Павла, о чем его музыка, что он видит. Исходя из образов, сочиняю к ней стихи. Иногда Павел сам пишет музыку на мои стихи. Мы используем все ходы», – делится он секретами.
По мнению Отто, творчество дуэта можно назвать андеграундным. Поскольку по музыкальной форме – это эксперимент, свое отношение к теме, свой стиль, т.е. не мейнстримовский подход. «“Металл не принесет плода” означает, что погоня за деньгами не даст удовлетворения», – интерпретирует он слова чукотских мудрецов из знаменитой песни. « “Игра не стоит свеч, а результат труда” – безнадежно этим заниматься, но мы не остановимся, даже если это не принесет денег. Ведь мы обогащаемся, погружаясь в культуру народов, выживающих в экстремальных условиях. Кстати, Россия, Казахстан и Монголия – три самые холодные страны мира, а Астана занимает второе место среди столиц с самой низкой температурой. Противостояние холоду – полезное в наших условиях качество», – добавляет он.
Павел Аксенов – лауреат многих фестивалей авторской песни на территории СНГ. Соратники по песне характеризуют его творчество как одно из самых аутентичных на постсоветском пространстве. Павел музицирует и поет, сочиняет непростую музыку на сложную поэзию, но бардом себя не считает и не выделяет авторскую песню как отдельный жанр. «Авторская песня и у Стинга, и у Ричарда Бона. Понятие авторства предполагает, что человек сам сочиняет и поет, даже если при этом он играет на фортепиано. Распространено мнение об АП как о бардовской песне у костра. Я же считаю себя представителем музыкантов и поэтов, которые хотят сделать песню красивой. Я – музыкант, сочиняющий песни под гитару», – рассказывает он.
– Кто на вас повлиял? Откуда эта игровая манера, этот образ мудрого чукчи?
– Возьмите нашу эстраду или бардов: все поют про любовь и горы. А песни чукчи – это фишка. Когда-то Кола Бельды пел «Мы поедем, мы помчимся…» Правда, он был якутом, а я русский парень из далеких мест. Но это стилизация под этническое исполнение с джазовым уклоном. У древних народов был пентатонический строй пения. Пентатоникой пользовались и монголоиды Севера: эвенки, чукчи, алеуты. Я – а-ля чукотский исполнитель. Московский бард Павел Коротков тоже стилизует пение, но под африканские мотивы. Он – Паша-африканец, а я – Паша-тунгус. Мы даже сделали совместный афро-чукотский проект.
