К теме ценностей возвращается и другой недавно снятый фильм знаменитого американского дуэта – братьев Итана и Джоэла Коэнов. Только в отличие от Жетиурова, отдавшего предпочтение старым ценностям, воспользовавшегося избитой схемой и не ставшего изобретать велосипед, Коэны, режиссеры иного масштаба, вновь открыли Америку. «Старикам тут не место» – продукт американской субкультуры. Но его экзотичность заключается отнюдь не в эксплуатации этнических традиций индейцев и ковбоев Дикого Запада или в проповеди ценностей института семьи. Коэны обращаются к современности, которая уже давно не реальность, а текст, причем кинематографический, написанный историей американского кино и пишущей историю Америки. Фильм, как отмечено уже во многих рецензиях, поднимает глубокие философские и социально-политические проблемы. Только вот в чем они заключаются – их авторы уточнить забыли. И это кажется необязательным – ведь у Коэнов они должны быть по определению. В глаза же нашему зрителю скорее бросается внешняя сторона маскарада, наследственные черты вестерна и элементы триллера: одинокий охотник, суперманьяк, спецслужбы, чемодан с деньгами, философствующий мудрый шериф, бешеные мексиканцы. Действие фильма происходит на границе с Мексикой. Это соседство уже давно не дает покоя Тарантино, Родригесу, Томми Ли Джонсу (снявшемуся теперь уже у Коэнов в роли шерифа). Но «Старикам тут не место» – это не вестерн на современный лад и не дань фильмам Тарантино, который романтизировал убийство в стиле комикса и возвел гламурную масскультуру в постмодернистский квадрат. Ироническая дистанция Коэнов, может, и не так ощутима для нашего зрителя, но довольно отчетлива: в претендующем на рефлексию над формой кинематографе, играющем на эмоциях потребителя, нет места темам старости, долга, смысла жизни и выбора. Главное измерение жизни – смерть, когда трупы валятся налево и направо, – нивелирована до экранного спецэффекта. Она стала не более чем развлечением, и представленная количественным критерием, перевалившим критический предел (горы трупов и море крови), стала пустым местом.
Коэны пошли еще дальше, придав отсутствию старости в гламуре материально осязаемую форму. В картине «Старикам тут не место» романтичный убийца-маньяк (стоит вспомнить «Прирожденных убийц) просто убивает стариков, бросая монетку – орел или решка (о судьбе и случайности философствуют наркоторговцы и убийцы в «Криминальном чтиве»). Особенно веселая ирония по этому поводу чувствуется в конце фильма, когда Антон Чигур (в исполнении Хавьера Бардема) превращается в гуттаперчевого Терминатора. А так называемый детективно-триллерный сюжет рвется в модном нелинейном монтаже. Только у Коэнов в отличие от Тарантино он орудие не деконструкции, требующей от зрителя внимания и псевдоинтеллекта, а иронической диструкции, лишающей вопрос, куда же делись деньги, всякого смысла. И хотя фильм во многом остается субпродуктом, понять который проще американцу, нежели нашему зрителю, все же он адресует свою критику масскультуре, завладевшей умами всего человечества.
