В первый октябрьский уик-энд в столице Киргизии собрались несколько серьезных экономистов. Здесь, в здании Американского университета Центральной Азии (АУЦА), проходил ReCamp – «[не]конференция для специалистов в области экономики, молодых активистов и просто заинтересованных лиц». Участникам предлагалось обсудить тему «Рыночная экономика и социальное развитие в Центральной Азии».

Если в стране, где не было законов, нашли нефть, то в этой стране уже никогда не будет закона

Соединение в одном мероприятии выступлений студентов и профессоров придавало ReCamp’у демократичность формы и сумбурность содержания, которыми отличаются многие явления в «самой свободной» республике региона. «Заинтересованными лицами» оказались немногочисленные журналисты. Примечательно, что среди них не было ни одной съемочной группы. По-видимому, киргизских телевизионщиков не заинтересовало мероприятие с приглашением таких известных аналитиков, как Каха Бендукидзе, Андрей Илларионов, Том Палмер, Владимир Буковский и Саша Тамм. К слову, некоторые гости и сами проигнорировали [не]конференцию, из вышеперечисленных экспертов в Бишкеке появились лишь двое – представитель немецкого Фонда Фридриха Науманна в Центрально-Азиатском регионе Саша Тамм и вице-президент по международным программам и директор -Университета Катона Том Палмер.

Ресурс пофигизма

«[Не]конференцию» открыл президент киргизского центра тренинга и консалтинга Эркин Джаманбаев. После двадцатиминутного выступления, в котором он рассказал об условиях предпринимательства в Киргизии, у студенческой публики возникло множество вопросов к спикеру. Бурную реакцию вызвал у аудитории ответ на вопрос об объективных факторах конкурентоспособности киргизского бизнеса. «Преимущество номер один – наш гражданин обладает своеобразным, нестандартным мышлением, – вещал спикер. – С одной стороны, он пофигист, с другой – мыслит с высоты птичьего полета». В число прочих преимуществ г-н Джаманбаев включил наличие гор и воды, что в условиях всемирного потопа и недостатка пресной воды, как он шутя сказал, рано или поздно позволят Киргизии оказаться в выигрыше. «У нас масса преимуществ, просто нужно хорошо подумать, как их можно использовать, – сказал Эркин Джаманбаев. – Тогда мы всех порвем!» Зал ответил овацией.

«Танцует девушку» законодатель

После общей сессии участники разошлись по отдельным аудиториям знакомиться с проектами молодых экономистов. Молодежно-студенческие бизнес-планы и презентации были то излишне скромны, как, например, правовая поддержка детей-инвалидов, то сверхмасштабны, как проект реформирования торговых взаимоотношений в Центральной Азии. И все это надо было представить за 20 минут. В том же формате выступали уже сформировавшиеся ученые. В отличие от молодежи они успели за отведенную 20-минутку дать емкое и толковое представление о проектах, прибегая к образности изложения. Так, старший научный сотрудник российского Института экономики переходного периода Вадим Новиков поведал о грядущих изменениях торгового законодательства РФ. Отправной точкой реформы, как известно, стала поездка российского премьер-министра Владимира Путина по московским супермаркетам, в ходе которой глава правительства раскритиковал практику наценок на продукты. Рассказав о хитроумной для неэкономиста системе входных бонусов, г-н Новиков буквально покорил публику, сравнив взаимоотношения поставщиков продуктов и супермаркетов с отношениями трех влюбленных парней и одной девушки. Сумма входных бонусов, по г-ну Новикову, прямо пропорциональна ожидаемому спросу на продукт. Что происходит на самом деле, он пояснил на примере. Молодой человек делает подарок девушке, стоимость которого должна прозрачно намекать ей, чего он ждет от романтических отношений. «Допустим, на девушку претендуют еще два парня. Второй умеет петь, а третий хорош собой. Если первый где-то обмолвился, что ему трудно регулярно дарить подарки, а законодатель об этом услышал, он захочет помочь этому молодому человеку. В результате принимается закон, запрещающий девушке принимать подарки. Автоматически первый претендент выпадает из игры, и общая ситуация на рынке от вмешательства законодателя только ухудшается», – так завершил свое образное сравнение Вадим Новиков.

Две несовместные вещи

Известный экономист и противник вмешательства государства в экономику Том Палмер как будто и не рассказывал ничего принципиально нового, но все же удивил. Следуя Адаму Смиту, он на примерах Голландии и Сингапура, где нет ресурсов, но люди богаты, доказал, что главное в экономике – стимулы. А стимулы, по его мнению, рождаются только у непосредственных участников рынка, а никак не у чиновников. «Ни один организатор центрального планирования не может обладать тем знанием, которым обладают миллионы людей», – заметил доктор Палмер. Подчеркнув необходимость верховенства закона, американец объяснил: «Мы должны связывать чиновников законами, которые они не смогут менять. Если они по своей воле начнут менять правила игры – это прямой путь к коррупции». С нормотворчеством спикер связал и мировой финансовый кризис. По мнению г-на Палмера, кризис – не следствие ошибок в законодательстве, а результат того, что «само законодательство было вредоносным». В течение 40 минут жертвами доктора Палмера пали госпланирование и протекционизм как способы поддержки отечественной экономики, а также сырьевая направленность и международная помощь. Том Палмер напомнил аудитории о «проклятии ресурсов» и «проклятии международной помощи». «Если в стране, где не было законов, нашли нефть, – сказал экономист, – то в этой стране уже никогда не будет закона». По его словам, уничтожает экономику страны и международная помощь. И то и другое – деньги, которые достаются государству не от своих налогоплательщиков. Какой же смысл чиновникам холить и лелеять граждан, если можно зарабатывать и без них?

На заморского либертарианца (именно так позиционируются представители Института Катона) со стен большого зала АУЦА поглядывали три знаменитых коммунистических профиля, которые явно бы не одобрили идеи г-на Палмера. Интересно, что был здесь некогда и четвертый профиль, но его соскоблили, как выяснилось, еще во времена разоблачения культа личности, а до остальной троицы после независимости руки не дошли. Если бы не ноутбук модератора, микрофоны, сиденья с подставками для письма да щегольский алый платок в кармане пиджака доктора Палмера, складывалось твердое визуальное ощущение советской действительности.

Соседство противоположностей

Впрочем, советское в Киргизии встречается на каждом шагу, и, как ни странно, оно не очень-то конфликтует с недавними приметами независимости. Ухоженные целехонькие памятники классикам коммунизма с одной стороны одного из центральных парков соседствуют с монументом «Эркиндик» (в переводе с киргизского «независимость», «воля») с противоположной. Разговоры об ориентации на западные образцы и призывы «вытравить» советский коллективистский менталитет у одного и того же спикера, президента компании Kyrgyz Concept Эмиля Уметалиева, соседствуют с рассуждениями о китайском опыте эффективного капитализма с коммунистической моралью. Поэтому трудно понять, насколько киргизское общество определилось с вектором развития и готово к институциональным реформам, чтобы совершить тот самый экономический прорыв, о котором говорил Эркин Джаманбаев. Учитывая нестабильное политическое и экономическое положение родины «тюльпановой» революции, есть основания предполагать, что свобода так и не стала для Киргизии осознанной необходимостью. Однако невооруженным глазом видно, как наличие самой возможности смело поспорить и покритиковать, дарит киргизам надежду на лучшее будущее.