Ректор Дипломатической академии МИД России
Преуспевал банковский сектор, который получил практически абсолютную свободу рук ввиду отмены закона Гласса-Стиголла, ставшего одним из уроков Великой депрессии. Все меньшее число американцев могли положить в карман деньги, которые делались финансистами. Сужалась социальная база национального благосостояния. По оценкам, лишь 20% населения процветают, причем из них многие уже не связывают свои интересы с положением дел в собственной стране — это космополитичное меньшинство. Что соответствует жесткой протестантской этике: неудачники, лузеры сами виноваты.
Но в ситуации, когда неудачники составляют большинство, вопрос стоит иначе. Именно элиты, контролирующие политический дискурс и традиционные СМИ, заметают проблему под ковер, зажимают свободу слов, взамен скармливая населению ЛГБТ-повестку и трансгендерство.
В дополнение ко всему Трампа как внесистемщика демонизируют по полной программе — от «агента Кремля» до обвинений в фашизме. Последние удается продать традиционным левым, дабы они отказались от своих социальных требований. Отсюда появление искусственного «антифашизма»/antifa.
В конечном счете все сводится к кризису традиционной американской идентичности, воплощением которой стала коренная Америка и ее средний класс. Публично это состояние общества определяют как «культурные войны». Действительно, ультралиберальные элиты во главе с Демпартией сделали ставку на маргинальные слои населения — этнические меньшинства и недавних иммигрантов, которые зависят от социальной политики властей. Ради этого проводится политика «отмены культуры» и «критической расовой теории», переписывается история.
Не удивительно, что коренные американцы мало того, что страдают материально (а в среде белых американцев возросли алкоголизм и депрессия, падает продолжительность жизни), все больше ощущают, что страна, которую они считали своей, уходит у них из-под ног. С этим обозреватели связывают популярность Трампа, который, по сути, высказался за реиндустриализацию Америки и воссоздание на этой основе конкурентоспособности страны в качественно новой, высококонкурентной и многополюсной, глобальной среде.
Этому курсу противостоят ультралибералы, делающие ставку на сохранение глобального доминирования доллара любой ценой (промышленной Америке не нужен сильный доллар) и навязывание аналогичной деконструкции своим союзникам и всему остальному миру. Звучит как антиутопия, как большевизм западного образца с его ультралиберальной мировой революцией, что не должно удивлять на фоне утверждений многих, начиная с Николая Бердяева, о грядущем «новом Средневековье» и откате Запада к феодализму, то есть докапиталистической эпохе.
Но как тогда быть с социальным государством? Тем более, что за счет войн и финансирования ВПК Америка дважды выходила из кризисов: тогда это была единственная форма коллективного потребления. Теперь же под предлогом войны с Россией на Украине вопрос ставится о новом резком наращивании военных расходов в порядке подготовки к «большой войне» в Европе. Все сводится к простой дилемме: или нормализация Америки с реиндустриализацией и отказом от затратного интервенционизма повсюду в мире, или «Доллар превыше всего!»
Похоже, по своим инстинктам Трамп ближе к первому варианту. Его оппоненты критикуют его за неоизоляционизм. Политологи сравнивают бывшего президента с Эндрю Джексоном, на которого тоже покушались. Его президентство (1829–1837), действительно, было отмечено философией изоляционизма, кстати, органически присущей простым американцам. Но в числе прочего он национализировал денежную эмиссию.
Как известно, в 1913 г., в канун Первой мировой, 26 ведущих банков США пролоббировали закон об учреждении Федеральной резервной системы с функцией денежной эмиссии: вроде как центробанк, но под фактическим управлением частных банков до сих пор. Не получается ли так, что банки (вспомним финансовый кризис 2008 г. с его слоганом о банках: «Слишком большие, чтобы дать им обанкротиться») играют судьбами Америки, заставляя ее уже не одно десятилетие жить в долг, и Трамп оказался на острие экзистенциального выбора Америки?
В общую канву происходящего вписывается авантюра на Украине: те же милитаризм и нацизм, которые Вашингтон, Лондон и Париж поддержали в свое время в Германии для решения собственных проблем и «проблемы России». Хватит ли у американцев силы духа, чтобы не дать истории, тому, что казалось антиутопией, повториться с катастрофическими на этот раз последствиями для собственной страны? Схема та же, но контекст иной, многополярный, выходящий за узкие рамки западного сообщества, и он, как всегда в истории, имеет решающее значение. Судить можно будет по итогам президентских выборов 5 ноября этого года.
