Перераспределение власти в российской алюминиевой отрасли привлекает повышенное внимание специалистов. По сути, говорят о формировании двух отраслевых центров силы, которыми становятся "Русский алюминий" и "СУАЛ-Трастконсалт". Считается, что эти гиганты способны вместе контролировать около 90% российского производства первичного алюминия. На этом фоне объединение (пока неформальное) промышленников Северо-Запада, занимающихся производством алюминия и сырья для его выработки, в холдинг "Алюминий Северо-Запада" выглядит карликовым. Предел их возможностей - 5% общероссийского производства. Однако это объединение свидетельствует о весьма интересных тенденциях, происходящих в региональной металлургии.

Ситуацию, связанную с алюминиевым рынком и формированием холдинга "Алюминий Северо-Запада", комментирует председатель совета директоров ОАО "Волховский алюминий" Алексей Шмаргуненко. Вот как выглядит, по его словам, состав будущего холдинга (в процентах показана доля акций предприятия, передаваемая им в уставный капитал новой компании):

"Волховский алюминий" - 100% акций
ОАО "Волгоградский алюминий" - 75% акций
ОАО "Бокситогорский глинозем" - примерно 50% акций, из них 20% - госсобственность
ОАО "Пикалевский глинозем" - 85% акций, из них 20% - госсобственность
ОАО "Завод 'Сланцы'" - 65 % акций, из них 41% - госсобственность
Финансовым центром образуемой структуры, скорее всего, станет питерский Инвестэкобанк.

- Алексей Николаевич, в каком состоянии сейчас находится процесс создания холдинга?

- Поскольку в группу должно войти государство своими пакетами акций предприятий, нам необходимо решение властей. На сегодняшний день проект правительственного постановления и соответствующего указа президента об образовании холдинга и внесении туда госпакетов акций соответствующих предприятий находятся на подписи в аппарате правительства. Этот проект всеми заинтересованными министерствами утвержден. Он уже весь испещрен визами, дело только за двумя подписями: Касьянова и Путина. Понятно, что, пока шло формирование правительства, этот процесс слегка затормозился, но у меня нет никаких сомнений, что такие документы появятся.

Забудьте о монополиях

- Если говорить о тенденциях в мировой алюминиевой промышленности, то там магистральным направлением стало укрупнение бизнеса. Даже такие монстры алюминиевой промышленности, как канадская Alcan и американская Alcoa, подгребают под себя все новые и новые активы. Не является исключением и отечественная алюминиевая промышленность. "Русский алюминий" и "СУАЛ-Трастконсалт" тому подтверждение. Как же ваше карликовое объединение может конкурировать на этом рынке в борьбе с такими гигантами?

- А вы считаете, что здесь есть конкуренция? Имеется рынок алюминия, и цены на этом рынке определяет биржа. Не отношения между конкретным производителем и отдельным потребителем, а общемировой спрос и общемировое предложение. Алюминий - это биржевой товар, такой же, как нефть. Однако в отличие, скажем, от рынка нефти, где до шестидесяти процентов поставок обеспечивают страны, входящие в ОПЕК, даже крупнейшие производители алюминия не имеют такой рыночной власти. На сегодняшний день в мире нет ни одной компании, которая была бы в состоянии контролировать алюминиевый рынок и диктовать свои ценовые условия. Даже самая крупная компания в мире - Alcoa - поставляет на мировой рынок семь процентов мирового объема производства алюминия. Вы считаете, что с семью процентами можно влиять на мировую цену алюминия? Только если эти мощности целиком закрыть. Но это будет означать, что компания решила навсегда уйти с рынка. Для производителя алюминия сбрасывать объемы производства - не слишком реальная вещь. В дальнейшем при новом запуске мощностей потери будут значительно больше, чем возможный выигрыш от повышения цены. Остановить электролиз - это не плитку электрическую выключить. Выдернул вилку - и нет проблем.

И потом, на протяжении последних пяти лет спрос на алюминий превышает предложение на три процента. То есть алюминия в мире не хватает. Конечно, всегда присутствуют чисто спекулятивные факторы, которые тоже влияют на рынок и цену алюминия. Ну, например, завтра где-то в Европе распустят слух, что скоро Европейское сообщество запретит выпуск прохладительных напитков в политентерефталатовой таре, поскольку этот материал в природе не распадается. Отсюда почти автоматически следует, что производители алюминиевых банок предъявят дополнительный спрос на алюминий. Цена начнет расти. Чистейшей воды слух, но он повлияет на рынок. Дальше Комиссия ЕС рассматривает эту проблему, и ничего не подтверждается. Происходит откат цены. Такие колебания цен никак не привязаны к реальному спросу и предложению.

- Но если дело не в конкуренции, чем тогда объяснить процессы объединения, которые идут в российской алюминиевой промышленности? Зачем Дерипаске и Абрамовичу нужен контроль над семьюдесятью процентами российского алюминиевого бизнеса?

- Такие явления действительно имеют место, но отсюда вовсе не следует, что кто-то хочет подгрести под себя рынок. Это, как я уже сказал, сделать невозможно. Вот, скажем, Дерипаска желает объединиться с Саяно-Шушенской ГЭС, а СУАЛ хочет разрабатывать Тимано-Печорский рудник бокситов. Какие это может вызывать вопросы? Таков объективный процесс развития бизнеса. Так же, как и стремление объединить различные производства алюминия под одной крышей. Если вы хотите структурировать систему управления промышленностью или хотя бы ее частью, то это вполне логично, и только. И потом, откуда вы взяли, что Дерипаска вкупе с Абрамовичем загребли под себя семьдесят процентов российского алюминия? Цена этим заявлениям в точности равна цене той бумаги, на которой они напечатаны. Из того, о чем я читал в прессе по этому поводу, не верил и не верю ни единому слову. Не приводится ни одного факта, подтверждающего, что создана компания "Русский алюминий", которая якобы стала владельцем пакетов акций этих предприятий. Ничего этого нет. Есть некие умозаключения, что Роман Абрамович и Борис Березовский решили купить алюминиевую промышленность России. По этому поводу уже ходит анекдот: А и Б сидели на трубе, а теперь сидят на алюминии.

Зачем вообще создавать холдинговую структуру? Да очень просто: для того чтобы правильно построить систему управления предприятиями. Если предприятия объединяются в какую-то замкнутую целевую цепочку, то ими значительно легче управлять. Часть рисков, которым подвергается бизнес, может быть снижена. Просто здравый смысл и больше ничего.

- А естественное стремление производителей к монопольному положению?

- В мировой алюминиевой промышленности монополии быть не может. В мире производятся девятнадцать миллионов тонн первичного алюминия. Из них на Россию приходятся три миллиона тонн. Вся Америка дает пять с половиной миллионов тонн. Остальное раскидано по всему миру. Какая же здесь монополия?

- Но "крупняку", грубо говоря, значительно проще поднимать деньги на свое развитие. Одно дело мировая компания, а другое - маленькая группа «Алюминий Северо-Запада»?

- Сейчас нет проблем в деньгах ни в мире, ни в России. Проблема всегда в одном: надо ли делать конкретный проект. Если мы говорим о проекте увеличения выпуска алюминия на двести тысяч тонн, то мировое потребление эти двести тысяч проглотит и даже не заметит. Но никому сегодня не придет в голову строить завод на два миллиона тонн алюминия в год. Этот алюминий на мировом рынке будет лишним. Тем более что в мире в последние двадцать-тридцать лет существуют законсервированные реальные производственные мощности. Проще вводить в действие эти законсервированные мощности, чем строить новый завод.

- Выделяют несколько стратегий развития, которых придерживаются российские алюминщики. Кто-то гонит всю "первичку" на мировой рынок. А вот "Сибирский алюминий", считается, нацелен на развитие внутреннего спроса. Они пытаются влезть в производство более высокого передела: прокат, производство алюминиевых банок.

- Ну и делают они эти банки? Пока их никто не видел. Что касается прокатного производства, то да, есть "Самеко", есть "Саянал". Но сколько туда "Сибирский алюминий" поставляет металла? Кошкины слезы. Саяны в девяносто восьмом году произвели триста тридцать тысяч тонн. На экспорт ушло триста девять тысяч. На "Самеко" в лучшем случае отправили процентов пять. О чем мы говорим? О какой переработке? Если говорить о стратегии развития алюминиевого бизнеса, то ее диктуют объективные факты. В производственной цепочке за алюминиевой промышленностью стоит перерабатывающая. Для производителей алюминия промышленность, которая этот алюминий потребляет, и есть рынок. Внутренний рынок России сейчас потребляет не более пятнадцати процентов произведенного в стране алюминия. Естественно, что остальное идет на экспорт, поскольку на этот металл в России нет потребителя. Самолеты перестали делать. Ракеты перестали делать. Так что стратегия везде одинаковая. Что развивает Дерипаска? Он что, построил какие-то мощности? Приобрел или развил - это совершенно разные вещи. Ну, приобрел он "Самеко" и "Саянал", два завода, которые занимаются переработкой алюминия. Но эти мощности как были, так и есть. Тут нет события. Сегодня никто новых мощностей не вводит.

Алюминиевый бизнес в России в настоящее время не может обеспечить развитие дальнейшего передела. Ему, дай Бог, справиться со своими проблемами и обеспечить себя инвестиционными ресурсами.

Маленькая, но уютная ниша

- А если все-таки попытаться сравнивать «Алюминий Северо-Запада» с другими российскими производителями? В чем его сильная сторона?

- Все предприятия, которые у нас есть, сосредоточены в Северо-Западном регионе. Этот регион для нас является по многим параметрам привлекательным: близость к Европе, выход к морю, возможность портового строительства в Усть-Луге, Приморске, Высоцке и так далее. Сейчас здесь начинает все шевелиться и развиваться. Мы, не разбрасываясь и не залезая куда-то в Сибирь, на Урал, стараемся развить то, что у нас есть.

- То есть вы позиционируете себя как территориально привязанная группа?

- В какой-то степени да.

- Если попытаться заглянуть в будущее, то что получится из этой группы компаний через несколько лет?

- Мы все состаримся и умрем. А если серьезно, хочется вот что сказать. Есть два подхода к бизнесу. Первый - это когда управление промышленными активами выстраивается от "продукта". При втором все строится на пакетном управлении активами: если отдельный актив падает в цене, то его просто продают.

Помните в фильме "Красотка" предприниматель занимался тем, что покупал завод, делил его на части и перепродавал в два раза дороже. Это тоже бизнес. Но мы этим бизнесом не занимаемся. Мы занимаемся производством и смотрим на бизнес только с такой точки зрения. Для нас это не активы, которые мы завтра поменяем на другие.

- Но если говорить о специализации, то вы одновременно и металлург, и бумажник, как директор Выборгского ЦБК, и лесопереработчик. Не многовато ли для одного?

- Человек всю жизнь учится. Для того чтобы управлять, мне не нужна слишком глубокая специализация. Пришел я на ***Сясьский ЦБК и на Выборгский ЦБК с широко раскрытыми глазами. Сейчас я уже могу рассказать вам про всякие сорта бумаги. Мне больше не надо. У меня есть понимание некоторых ключевых вещей: экономики производства, организации, кадровой и сбытовой политики. Надо просто изучить рынок, разобраться, кто на нем ключевые игроки. Попытаться понять, какую нишу ты сможешь на нем занять и что для этого надо сделать. По сравнению с рынком алюминия, где мне все было ясно и понятно, на Выборгском ЦБК пришлось труднее. Чтобы разобраться, мне потребовалось полгода.

- Ну и какова ниша Выборгского ЦБК?

- Выборгский ЦБК очень маленький завод с достаточно специализированной нишей. Когда я принес план налоговых поступлений в местный бюджет мэру города Выборга, тот говорит: как же так, Алексей, почему так мало? Но его даже ЦБК сложно назвать. По большому счету, это крупная полиграфическая фабрика. Основа здесь - типография глубокой печати и около десяти машин, выпускающих специфическую бумагу. Они наносят покрытие на бумагу: полиэтилен, парафин, воск. У этой продукции достаточно специфичные потребители, например, упаковка для фармацевтики. На бумагу для упаковки таблеток с помощью пресса наносится латекс. Вот ниша Выборгского ЦБК, а отнюдь не производство бумаги или целлюлозы.

Высокий передел

- Вернемся к производству алюминия.

- Если говорить об алюминии, то здесь позиционирование не требуется вообще. Вырабатывая пять процентов общероссийского объема производства, мы стремимся к самодостаточности, чтобы все сырьевые потоки были сбалансированы, чтобы нам не надо было ходить на рынок и чего-то у кого-то просить.

- А самим развивать более высокий передел, обеспечивая себе тем самым сбыт и более устойчивое положение на рынке?

- Зачем? В Советском Союзе делали самолеты, вертолеты, ракеты. Туда уходил весь алюминий. Теперь ведь этого нет.

- Но есть строительная отрасль, которая вынуждена завозить прокат. Его ведь Россия могла бы производить у себя.

- Пусть кто-нибудь другой этим занимается. Есть завод алюминиевых конструкций. Это его ниша и его проблемы. Мы не будем заниматься производством на три или пять миллионов долларов. Для нас это распыление сил. У нас есть масса проектов, ими мы и будем заниматься. Например, проект "Пикалево-2" (строительство второй очереди Пикалевского завода). Этот проект разрабатывался ВАМИ более двадцати лет назад. Сегодня мы достаем этот проект с полки, просим подвергнуть его ревизии, поскольку многое изменилось, как в плане технологии, так и в плане экономики. На основании вновь выполненного технико-экономического обоснования будем принимать окончательное решение. Есть еще проект расширения производства алюминия на Волхове. Вот это - наше. Есть проект строительства портового терминала для приема глинозема. На три миллиона тонн производимого в России алюминия надо шесть миллионов тонн глинозема, из них четыре миллиона тонн импортного. Так было и так будет еще многие десятилетия.

- Сейчас конъюнктура алюминиевого рынка средненькая. Ну а, не дай Бог, ситуация ухудшится, "крупняк"-то выживет, а вы?

- До кризиса действительно было так, что производство отдельных российских предприятий алюминиевой промышленности находилось на грани рентабельности. Особенно если мировая конъюнктура ухудшалась. Тарифы естественных монополий в долларовом исчислении были, по сути, в три раза выше, чем сегодня. Электроэнергия у нас стоила дороже, чем электроэнергия для алюминиевых заводов в Америке. Если государство хочет, чтобы развивались экономика и производство, то оно должно следить за своими естественными монополиями и сдерживать их аппетиты. Но наступил августовский кризис, и все изменилось само собой. Промышленность поднялась, а энергетики ходят и говорят: у нас все плохо, нам не хватает денег. Чистой воды вранье. Я уже говорил в правительстве области, что если региональная энергетическая комиссия соберется повысить, как в городе, цену на электроэнергию на восемьдесят процентов, то большинство предприятий подлежит закрытию. Работать так, как в те времена, когда заводы работали в убыток, и считалось, что это нормально, нельзя. Тот убыток компенсировался тем, что никто денег не платил. Если сейчас повысить тарифы, то мы снова вернемся в виртуальный мир. Снова никто никому не будет платить и будут копить долги.

- А у вас нет желания как-то себя обезопасить? Например, поучаствовать в энергетическом бизнесе и построить второй каскад Волховской ГЭС?

- Да, у нас есть желание обезопасить себя. Электроэнергию мы, конечно, производить не будем. Каждый должен заниматься своим бизнесом. Надо просто упорядочить взаимоотношения с энергосистемой и подписать длинные договоры, которые позволяли бы стабилизировать ситуацию для производителя на длительный срок. На пять, десять, пятнадцать лет. Кстати сказать, такое соглашение нами подписано по Волгограду. По Волхову аналогичной договоренности пока нет. Но обязательно будет.

Нефелин и глинозем

- Пересмотр "Апатитом" цены на нефелиновое сырье поставил вас в тяжелое положение?

- С "Апатитом" после многих стадий переговорного процесса мы пришли к пониманию простого факта: мы друг в друге объективно заинтересованы. Сегодня из того сырья, которое можно было бы использовать, они берут только пятнадцать процентов, а остальные восемьдесят пять процентов выкидываются в хвосты. Мы предлагаем перейти на комплексное использование сырья, реализовать проект "Пикалево-2". Тогда из пятнадцати используемых процентов мы сделаем пятьдесят. Они тоже в этом заинтересованы. Давайте вместе это делать.

- Эта договоренность пока существует на словах?

- Пока да. Но объективно обе стороны в этом заинтересованы.

- В ходе словесных пикировок, продолжавшихся во время согласования позиций руководителей "Апатитов" и "Глинозема", директор "Апатитов" Федоров при существовавших на тот момент ценах на нефелиновый концентрат оценивал рентабельность вашего алюминиевого бизнеса в сто процентов. Это действительно так?

- Если производится в мире девятнадцать миллионов тонн алюминия, значит, надо добыть в два раза больше глинозема. Каждый хочет быть уверен, что при любом развитии событий он будет застрахован. Производители глинозема хотят иметь стабильный сбыт, а производители алюминия должны быть обеспечены сырьем. Поэтому производители глинозема примерно на девяносто процентов объема производства заключают долгосрочные контракты. Оставшиеся десять процентов поступают на спекулятивный рынок. Когда мы говорим о поднятии цен на глинозем, то речь идет только об этом десятипроцентном объеме рынка.

Например, у нас на сегодняшний день по Волгоградскому алюминиевому заводу есть контракт с французами. По этому контракту, в то время, когда на мировом рынке цена глинозема доходит до четырехсот долларов за тонну, к нам глинозем как поступал по двести долларов, так и поступает. И каждый производитель, который заинтересован в стабильности своей работы, на свободный рынок оставляет не более десяти процентов. Это как у инвестиционных фондов: есть нормальные вложения, а есть доля рискового капитала, которая определяется долями процентов от общего объема этих фондов. То же самое и здесь. Есть доля глинозема так называемого спотового рынка. Вот спотовый рынок вырос за последнее время в два раза. К апрелю этого года цена глинозема подошла к четыремстам долларам. Но это, повторяю, цена того глинозема, который не купили по долгосрочным контрактам.

К сожалению, в силу того, что на многих наших заводах, производящих алюминий, вопросы собственности, вопросы управления до конца не решены, у них нет на весь объем производства долгосрочного обеспечения сырьем. Часть глиноземных производств, например Ачинский комбинат, переходит из рук в руки, и каждый надеется, что в конце концов эта сырьевая база окажется под его контролем. В результате производители "первички" вынуждены обращаться к спотовому рынку и часть сырья покупать по безумной цене именно там. А господин Федоров, генеральный директор "Апатитов", прекрасный специалист в своем деле, просто не знает неких особенностей рынка глинозема. И когда он оценивает нашу рентабельность производства глинозема исходя из цены в четыреста долларов, то он просто неправ. Кстати сказать, спотовый рынок сейчас пошел вниз, и к сентябрю, я думаю, он упадет до нормальной величины.