В 1990 году Страна Советов в 72-й раз официально отметила очередную годовщину Октябрьской революции. Многим тогда казалось, что если это празднование окажется в истории России последним, она довольно быстро превратится в процветающую державу. Но символические события не могут являться фактором экономического развития, и вскоре значительная часть общества стала ностальгировать по тем временам, когда зарплаты и цены были стабильными, а экономика развивалась по единому пятилетнему плану.

Десять лет - достаточный срок для того, чтобы попытаться беспристрастно проанализировать сильные и слабые стороны как той хозяйственной модели, которая существовала до 1989-1991 годов, так и той, которая пришла ей на смену.

Лимитчики на службе ВПК

Проблема развития Ленинграда - Петербурга всегда, и в доперестроечный, и в постперестроечный периоды, сводилась к поиску решения: как должна выживать бывшая столица?

Не секрет, что перенос в 1918 году столицы в Москву поставил Петроград в очень тяжелые условия. Масштаб депопуляции города в 20-е годы не шел ни в какое сравнение с московским. Люди массово уезжали в деревню. Необходимо было срочно ответить на вопрос: чем может стать город в новых условиях? Такой ответ был найден: Ленинград стал центром ВПК. Причина понятна: еще с дореволюционных времен в Петербурге были сосредоточены самые современные промышленные предприятия и лучшие кадры, в том числе рабочие.

В послевоенное время произошла военно-промышленная специализация Ленинграда как города, в котором по преимуществу развивается военно-техническая наука и связанное с ней наукоемкое производство.

Хотя в городе и сохранились такие "железоделательные" монстры, как Кировский или Ижорский заводы, но они - вопреки расхожему мнению - отнюдь не были типичными для ленинградской экономики. Кировский завод всегда был огромной проблемой для города, как минимум по двум причинам: во-первых, половину его многотысячного персонала составляли лимитчики, которых приходилось регулярно завозить в город и которые при первой же возможности "утекали" на более технологически продвинутые производства, а во-вторых, немалая доля всех вредных отходов, поступавших в городской водный бассейн, была на совести этого завода.

Доля ВПК в структуре городской промышленности составляла более половины. Неудивительно, что ее состояние прямо зависело от общей военно-промышленной конъюнктуры в стране. Чем больше средств вкладывалось в оборонку, тем в лучшем состоянии оказывался Ленинград, - и наоборот. Другой важной составляющей ленинградской специализации являлись гражданская наука и образование, что также помогало получать из союзного бюджета довольно большие деньги.

При этом экономика Ленинграда была в высшей степени диверсифицированной. В ней были представлены все 104 отрасли народного хозяйства СССР, причем, так же как и в случае с ВПК, речь шла по преимуществу о высокотехнологичных экспериментальных производствах. Город создавал для страны новые образцы продукции. В этом отношении такое "знаковое" конвейерное предприятие, как "Скороход", также не было типичным для Ленинграда и также существовало за счет постоянного притока лимитчиков.

Трещины в фундаменте

В социально-экономическом плане структура Ленинграда отличалась от московской. В столице наибольший удельный вес, 40%, имела бюрократия. Москва была совсем не рабочим городом. Каковым, впрочем, остается и по сей день. В нашем городе 40% работающего населения приходилось на ИТР. Доля рабочих была меньше - 30%.

Отсюда - разница в социальной ментальности. В Москве "маргиналами" были ИТР, в Ленинграде - "начальство", на которое традиционно смотрели как на второсортное. Ибо оно - ни по степени влиятельности, ни по зарплатам - не выдерживало никакого сравнения с московским, в то время как ленинградские ИТР вполне успешно конкурировали с коллегами-москвичами.

Что касается градостроительства, то Генеральный план 1965 года, по которому Ленинград развивался вплоть до 1985 года, отнюдь не кажется мне абсурдным. Самое узкое его место - панельное строительство - не было специфически городским: блочные дома строились тогда по всему Союзу.

В городе стали создаваться очистные сооружения, что заметно снизило уровень накопившихся экологических проблем. Конечно, нельзя не вспомнить проблему дамбы, однако и этот вопрос, в конечном счете, вполне можно было решить, оставаясь в пределах старой системы координат.

Таким образом, если подвести краткий итог этому периоду, то следует признать, что социалистический Ленинград (если оставить за скобками ряд важных локальных проблем, вроде исчерпания ресурса деревенских лимитчиков и возрастания стоимости рабочей силы) развивался вполне устойчиво.

Однако фундамент этого развития - неуклонное наращивание всей советской оборонки - был исторически преходящим. СССР не выдержал военно-технической конкуренции со странами Запада, и его морально устаревший ВПК, а вместе с ним и социалистическая экономика Ленинграда, оказались обречены на слом.

Без "пахана"

Основное преимущество хозяйственной модели, которая пришла на смену старой, очевидно. В городе стали развиваться те отрасли экономики, которые востребованы свободным рынком, а значит, обладают гораздо большей гибкостью и, в конечном счете, прочностью.

Конверсия - в широком смысле, то есть не только оборонная - в городе прошла успешно. Хотя, конечно, не во всех случаях. Кировский завод, например, надо было конверсировать иначе. В начале 90-х годов обсуждалась идея создания на его территории научно-технического парка или даже офшорной субзоны. Там для этого есть все условия: железнодорожная ветка, собственный порт, колючая проволока по периметру. Надо было только ликвидировать часть грязных производств и снести сами корпуса, чтобы расчистить пространство для нового строительства. Однако все это требовало больших денег, которых найти не смогли.

Высокая цена на недвижимость в мегалополисе помогла очень многим выжить за счет сдачи своих мощностей в аренду. Хотя здесь есть и существенный минус. То, что приватизация крупной промышленности прошла в Ленинграде так же стремительно, как и мелкой, имело следствие: во главе очень многих предприятий оказались неэффективные хозяева, которые кроме как сдавать корпуса своих заводов в аренду под склады ничего делать не умеют и не хотят. В итоге конверсия старых промышленных зон превратилась сегодня в огромную юридическую проблему. Зато быстрая приватизация предприятий сферы обслуживания сделала эту отрасль городской экономики весьма живучей.

В хозяйственном отношении город не монополизирован. Хотя и криминализован. Не помню, кто именно весьма остроумно назвал экономический режим в Петербурге "бандитской демократией". В городе отсутствует "пахан". Правда, в такой системе также есть свои минусы. Иностранцы, например, говорят: вот в Москве приходишь к Лужкову и знаешь, что он может окончательно решить все вопросы. В Петербурге же ходишь по десяти местам, и нет никакой гарантии, что в итоге все устроится благополучно.

Обозначились и вполне явные точки роста. Не стоит долго говорить о самоочевидных вещах: о пищевом и особенно пивном буме. Но, как ни странно, стали бурно развиваться два перспективных, экспорториентированных сектора оборонки: судостроение и космическая промышленность. Вырос транзит. Ожил порт, который за последний год увеличил оборот чуть ли не в полтора раза, превысив показатели советской эпохи.

До востребования

Серьезными проблемами современной экономической модели являются в первую очередь наука и образование. В городе существовали и существуют такие научные отрасли - фундаментальные, гуманитарные, - которые коммерциализируются с трудом, а необходимого бюджетного финансирования сегодня не получают. Что же касается петербургского образования, то в принципе оно вполне конкурентоспособно на российском рынке. Однако его потенциал сможет раскрыться лишь в том случае, если будет проведена реформа и возникнет институт именного финансирования, когда вузам будут давать деньги из бюджета не "планово", а в зависимости от количества студентов, привлеченных к обучению. Ясно, что в такой ситуации в выигрыше окажутся вузы Москвы и Петербурга, а провинциальные - проиграют. Еще одно узкое место - туризм. При Анатолии Собчаке были детально проработаны решения, реализация которых позволила бы превратить Петербург в мировой туристический центр. Но на том дело и остановилось.

И наконец, крайне сложная проблема центра города. Инвестировать гораздо легче туда, где ничего еще не построено. Именно поэтому сегодня Петербург проигрывает Ленинградской области в плане привлечения инвестиций. К тому же там и чиновники менее избалованные. Город в этой ситуации может победить в конкурентной борьбе только за счет максимального упрощения - вплоть до полной ликвидации - всех разрешительных процедур.

Однако это уже вопрос не собственно экономический, а экономико-политический. И здесь мы подходим к проблеме качества современной городской политической элиты. К сожалению, оно, на мой взгляд, не слишком высоко.

Нельзя сказать, чтобы городские власти совсем не разбирались в городском хозяйстве, но между взглядом современного топ-менеджера и взглядом традиционного завхоза есть принципиальная разница. Первый ведет себя активно, то есть строит и реализует некие планы, второй - реактивно, то есть исключительно реагирует на внешние обстоятельства.

Думаю, повышение качества городской политической элиты напрямую связано с активным вовлечением в политику среднего бизнеса, без чего невозможно создание полноценной городской партийно-политической системы.

В заключение следует сказать, что Петербург, крупный экс-столичный город, в поиске своего места в новых экономических условиях не может делать ставку на одну какую-либо отрасль как градообразующую. Опора должна быть на целый комплекс отраслей при условии превращения их в современные и конкурентоспособные не только на внутрироссийском, но и на международном рынке.

Санкт-Петербург