Впервые "Повесть о пустяках" была издана художником Юрием Анненковым в 1934 году в Берлине в издательстве "Петрополис" под псевдонимом Б. Темирязев. Но "лимбаховское" издание - не "пиратский хапок", к каковым мы уже привыкли: схватить эмигрантскую книжку и быстро ее переиздать, благо ни автору, ни издательству платить не надо. Издание "Повести о пустяках" - труд, достойный уважения и упоминания.

Анненкова называли "салонным кубистом". В те времена это звучало оскорбительно. Теперь, в эпоху постмодерна, приспособление новейших достижений в живописной технике (кубизм) к потребностям просто зрителя (салонный) - естественная вежливость художника. Анненков учился у Репина в Петербурге и у кубистов в Париже. Самая знаменитая его работа - рисунки к поэме Блока "Двенадцать". До конца 20-х годов "салонный кубист", "авангардист для бедных", Анненков был официальным советским художником. В конце 20-х художник уехал в заграничную командировку - в Венецию, потом - в Париж, да так и остался там, поскольку стало ясно, что с кубизмом (пусть и салонным), авангардизмом (пусть и для бедных) в Советской России покончено - всерьез и надолго. Во Франции он работал художником в театрах и в кинематографе. За свое оформление фильма Макса Офюльса "Мадам де..." он получил "Оскара" в 1953 году. Умер он в 1976 году в Париже.

Анненков принадлежал к той немногочисленной, но ярко-талантливой, эксцентричной, бурлескной и трагической группе радикальной художественной интеллигенции, что поддержала большевиков сразу же после октябрьского переворота. Эта компания была соблазнена 11-м тезисом Маркса о Фейербахе: "Философы лишь объясняли мир, дело же заключается в том, чтобы мир изменить". Когда в результате проведения в жизнь одиннадцатого тезиса выяснилось, что прежде объяснявшие мир философы теперь даже этого не делают, радикалы от эстетики, то бишь авангардисты, расстроились. Кто покончил с собой, кто был убит, кто эмигрировал; кто мимикрировал, погубив свой талант, кто мимикрировал, свой талант сохранив. Анненков - эмигрировал. "Повесть о пустяках" - его расчет с революцией и с собой, служившим этой революции. Название повести - обманка. "Идиот" Достоевского написан о святом, так и "Повесть о пустяках" написана вовсе не о пустяках, но о гигантской социальной катастрофе.

"Повесть о пустяках" трехадресна. Она писана в 1934 году для тех, кто узнает себя, своих друзей и недругов в мельтешении псевдонимов - Дэви Шапкин, Апушин, Толя Виленский, командарм Билибин, поэт Рубинчик. Эта "капустническая", игровая, "к-своим-адресованная" природа "Повести о пустяках" превосходно учтена публикатором и комментатором А. Данилевским. Откомментированы все (или почти все) герои повести - от легко узнаваемого Апушина (Корней Чуковский) до таинственного конструктора Гука (эсеровская ипостась гениального филолога, формалиста Виктора Шкловского). Читая текст и комментарий к нему, оказываешься среди "своих", распознающих намеки. Это ведь неплохо - оказаться в компании таких интеллигентных людей, как князь Петя (Гумилев) или Дэви Шапкин (Артур Лурье).

Второй адрес повести - "реалистический", бытописательский. Правда, быт этот - катастрофичен, вздыблен, взорван, но для его изображения как раз и подходит как художническая, так и писательская манера Анненкова. Он учился изображению социального взрыва у Бориса Пильняка, Андрея Белого, Евгения Замятина, однако их романы читать тяжело, как продираться через метель. Анненков причесал метель своих великих учителей; он впустил ее в приличное общество. Его повесть насмешлива и жестока, фрагментарна и почти бессюжетна, но читается она легко, насколько вообще может легко читаться повесть о революции. Анненков останавливается на самой грани карикатурности, он реалистичен в своих гротесках. Речь чекиста Юрика Дивинова, вербующего Коленьку Хохлова, - почти шедевр и карикатуры, и реализма: "Коммунистам ни один дурак не верит, это гиблое дело. В наши целевые задания они вносят лишь суматоху и вообще дрянь. Наибольший процент секретных сотрудников ЧК составляют попы, профессора, писатели, академики и еще раз попы. Кроме прочего, они умней и наблюдательнее партийных массовиков, а нам нужны не доносчики, а умозаключатели. Немало добровольных агентурных заявок со стороны бывших генералов, но эти типы слишком мелко плавают: так себе - плотвица без горизонта, шпана".

Самый важный "адрес" книги - ее спрятанная под "капустник" для своих, под точное, ироническое и безжалостное бытописательство социальной катастрофы исповедальность. Потомок декабриста, сын народовольца, художник-авангардист Анненков пишет свою исповедь сына века. Главные псевдонимы расшифровываются в повести сразу. Коленька Хохлов, авангардист на службе пролетарской революции, - это собственной персоной он, Юрий Анненков. Отец Коленьки, Иван Павлович Хохлов, народоволец в юности, в зрелые годы кадет, - отец писателя, Павел Анненков. Вся повесть при внимательном ее прочтении оказывается прощанием сына, циника, эстета и труса, с отцом, народо-и-свободолюбцем, - прощанием, больше напоминающим просьбу о прощении.