За сорок лет усиленной эксплуатации мирного и военного атома на Кольском полуострове скопилось колоссальное количество радиоактивных отходов и облученного ядерного топлива (независимые эксперты оценивают суммарную активность этих отходов примерно в 10 млн кюри). Продолжительность жизни самой большой радиационной свалки Северо-Запада определяется лишь наличием средств - чтобы полностью утилизировать накопившиеся отходы и провести экологическую реабилитацию всех местных хранилищ, требуется 1,5 млрд долларов. Максимум, на что может рассчитывать Мурманская область в течение ближайшего десятилетия - 40% этой суммы.

Реакторное изобилие

Мурманская область является абсолютным лидером России по количеству объектов атомной энергетики: на площади 100 тыс. квадратных километров сконцентрированы мощные атомные ледокольный и военный флоты, АЭС и еще около сотни предприятий, представляющих потенциальную радиационную опасность. В общей сложности на территории области постоянно действует более 200 ядерных реакторов, в процессе эксплуатации которых образуются жидкие радиоактивные отходы, во время ремонтов - твердые, а при перезарядке остается отработанное ядерное топливо. Основная часть этих реакторов приходится на долю Северного флота.

Разумеется, прежде чем на Кольском полуострове появились первые атомные субмарины, в регионе была создана специальная инфраструктура для их обслуживания: береговые технические базы, суда обеспечения, хранилища для жидких и твердых радиоактивных отходов (РАО) и для отработанного ядерного топлива (ОЯТ). Однако считаться полноценной эта инфраструктура явно не могла. В отличие от США, где абсолютно все использованные радиоактивные материалы подлежат окончательному захоронению, в бывшем СССР была принята концепция так называемого "замкнутого цикла". Она предполагает дальнейшее использование выгруженного из реакторов топлива: при наличии соответствующих технологий и производств его можно перерабатывать в топливо для атомных электростанций. Причем именно такая переработка - наиболее экономичный способ получения дорогостоящего урана и плутония.

Понятно, что с точки зрения простых граждан никакой разницы между РАО и ОЯТ нет. И то, и другое - отходы производства, угрожающие человеческой жизни и здоровью. Но для руководства страны, обладавшей необходимыми технологиями и производством, разница была настолько очевидна и привлекательна, что соображения безопасности и здравого смысла отошли на второй план. Единственное, что в заполярной инфраструктуре было додумано до конца, это вывоз ОЯТ для последующей переработки на НПО "Маяк". Перспективы же прочего радиоактивного "добра" (дефектного топлива, жидких и твердых РАО) терялись в туманном будущем. Предполагалось, что с течением времени в стране будут созданы технологии, позволяющие перерабатывать и эти отходы, изготовлено надежное оборудование для погрузочно-разгрузочных работ, транспортировки внутри региона, построены площадки длительного хранения, федеральный могильник и т. п. Однако ни одна из отложенных "на потом" проблем так и не была решена.

К концу 80-х годов конвейер, непрерывно проработавший более тридцати лет, исчерпал свой ресурс. Емкости всех одиннадцати региональных хранилищ на территории области были заполнены под завязку, и на каждом втором условия хранения радиоактивных материалов граничили с экологической катастрофой. Ситуация оказалась настолько серьезна, что в 1991 году управление ФСБ по Мурманской области, проведя проверку флотских "очагов" радиационной угрозы, вынуждено было направить докладную записку на имя президента СССР Михаила Горбачева.

Смена караула

Правительство РФ довольно долго определяло для себя круг вопросов, которые необходимо решить в сфере обращения с радиоактивными отходами и отработанным ядерным топливом. Реальные перемены начались лишь в 1998 году. Именно тогда Минобороны России был освобожден наконец от несвойственной ему обязанности "хоронить" атомные субмарины, выведенные из состава ВМФ.

Функции государственного заказчика и координатора программы комплексной утилизации (а также реабилитации радиационно опасных флотских объектов) принял на себя Минатом России. К этому времени на Кольском полуострове ожидали утилизации более сотни атомных подводных лодок, выведенных из состава ВМФ, причем около 80% из них - с невыгруженным ядерным топливом на борту. На фоне подобного наследства предпринятые Минатомом усилия выглядели почти неосязаемыми. За два года, с 1998 по 1999-й, новому координатору удалось утилизировать шесть субмарин и выгрузить ОЯТ из десяти лодок.

Сдать в утиль

В 2000 году стало очевидным, что темпы "уборочных" работ начинают неуклонно возрастать. Более того, они заметно активизировались по всем направлениям. Помимо обязательной выгрузки-утилизации плюс отправки эшелонов на "Маяк" область смогла приступить наконец к решению и более сложных задач. В частности, отремонтировать две флотские плавтехбазы, используемые для перевозки отработанного ядерного топлива, модернизировать установку по переработке жидких радиоактивных отходов на РТП "Атомфлот", начать строительство накопительной площадки для временного хранения контейнеров с дефектным ОЯТ, приступить к разработке технической документации для утилизации печально известной плавбазы "Лепсе" и проч.

В первую очередь, все это стало возможным за счет значительного (почти в 6 раз) увеличения финансирования программы утилизации. Основным инвестором выступил сам Минатом России, существенно активизировавший продажу за рубеж продукции своих предприятий. Однако немалую роль сыграла, безусловно, и материальная помощь, поступавшая по линии подписанных Россией международных соглашений и контрактов.

Логично было ожидать, что федеральная целевая программа "Ядерная и радиационная безопасность России" на 2000-2006 годы, объединившая все ранее существовавшие федеральные целевые программы в сфере ядерной и радиационной безопасности, учтет основные прорехи заполярной инфраструктуры и будет способствовать их латанию. Ведь в обозримом будущем Северному флоту предстоит массовое списание субмарин постройки 1973-1979 годов. Между тем и утилизация уже имеющихся радиоактивных материалов (с последующей реабилитацией мест их хранения) требует около 1,5 млрд долларов.

Суммировав цифры, прописанные в утвержденной государственной программе, в регионе пришли к малоутешительному выводу: при подобном уровне финансирования федеральный бюджет сумеет покрыть в лучшем случае только 25% необходимых затрат. Еще около 15% область получит в рамках существующих международных соглашений. Таким образом, дефицит средств составит около 60%. И по мнению губернатора Мурманской области Юрия Евдокимова, выход только один - как можно шире развивать сотрудничество с зарубежными партнерами, привлекая для реализации отечественных проектов экю, доллары и евро.

"Они" и "мы"

К сожалению, и на этом пути имеются свои препоны. В России до сих пор не существует государственной системы гарантий по возмещению радиационного ущерба при авариях на объектах атомной энергетики. Такую систему, базирующуюся на международном ядерном праве, нам еще только предстоит разработать. Однако именно это обстоятельство сегодня во многом и охлаждает инвестиционный пыл зарубежья.

В частности, международное сообщество давно готово предоставить нам 8,9 млн евро для комплексной утилизации плавтехбазы "Лепсе". Она считается одним из наиболее потенциально опасных хранилищ страны, и ее постоянная "прописка" в Кольском заливе очень нервирует иностранцев. Нервирует, к слову, вполне обоснованно, поскольку на борту этого судна технологического обслуживания Мурманского морского пароходства хранится около шести тысяч поврежденных топливных сборок. Тем не менее, финансирование работ начнется лишь после того, как между Россией и всеми странами, оказывающими финансовую помощь, будут подписаны двух- и многосторонние соглашения о ядерной ответственности. Это же условие сегодня фигурирует и в целом ряде других, не менее актуальных для Мурманской области проектов, которые готовы оплатить зарубежные финансовые и экологические корпорации.

Второй весьма важный для иностранных инвесторов аспект: а как сама Россия финансирует уборку северной радиационной свалки? "Звучит, конечно, странновато, но в текущем году проект утилизации "Лепсе" даже не был включен в государственную программу финансирования работ, - говорит Станислав Головинский, директор департамента технической эксплуатации атомного флота ОАО "Мурманское морское пароходство". - Проблема в чем? "Лепсе" - это государственная собственность, которая находится в ведении Минтранса РФ. А федеральная программа по ядерной и радиационной безопасности, где наша плавтехбаза прописана отдельной строкой, финансируется за счет Минатома РФ. Понятно, что в первую очередь Минатом старается финансировать собственные объекты, а затем уже, по остаточному принципу, объекты прочих ведомств".

Подобные межведомственные нестыковки происходят слишком часто, чтобы остаться незамеченными. Свежий пример - строящаяся на средства западных инвесторов накопительная площадка ремонтно-технологического предприятия "Атомфлот". Ее проект выполнен Всероссийским научно-исследовательским институтом промышленной энергетической технологии (ВНИПИЭТ), прошел согласование во всех надзорных инстанциях, в том числе и государственную экологическую экспертизу.

Предполагалось, что на площадке будут размещены контейнеры с отработанным ядерным топливом, не подлежащим переработке. Вряд ли следует уточнять, что контейнеры также своевременно прошли экспертизу, получили разрешение на изготовление и были запущены в производство.

Сейчас, когда до окончания строительства площадки осталось менее месяца, а контейнеров успели изготовить аж 42 штуки, высказал свое мнение Госатомнадзор. Он категорически не согласен сертифицировать новенькое изделие. Главного атомного контролера страны не убеждает и то, что эта же модель контейнеров уже успешно использовалась для транспортировки военного топлива, прошла сертификацию и Минатома, и Минобороны РФ. А пока три авторитетных ведомства не найдут консенсус, функционировать долгожданная площадка, безусловно, не сможет.

Мурманск