Сприходом в правительство России бывшего генерального директора ЛОМО и вице-губернатора Санкт-Петербурга Ильи Клебанова специалисты связывают активизацию усилий властей в реформировании военно-промышленного комплекса (ВПК) страны. Однако несмотря на то, что мало у кого возникают сомнения в необходимости реорганизации оборонки, сам процесс идет на удивление туго. И связано это прежде всего с серьезным сопротивлением на местах - слишком много частных интересов затрагивают эти реформы.

Северо-Западный регион является одним из крупнейших в стране центров отечественного военно-промышленного комплекса. По данным информационного агентства "ТС-ВПК", здесь размещены 14,3% производственных мощностей российского ВПК. При этом основная их часть сконцентрирована в Петербурге, Архангельской, Ленинградской, Калининградской, Мурманской и Новгородской областях. Выше доля оборонки только в Центральном и Приволжском федеральных округах (46,7% и 18,3% соответственно).

Тяжелое наследство

После распада СССР три четверти предприятий ВПК (ныне, видимо, для того чтобы подчеркнуть оборонную направленность нашей военной доктрины, ВПК принято называть ОПК) остались на территории России. Примерно 80 городов-заводов и закрытых административно-территориальных образований страны являются заложниками ситуации в оборонной промышленности. Только на Северо-Западе таких более 20. Хотя доля ВПК в структуре региональных экономик в постперестроечный период неуклонно снижалась, тем не менее еще несколько наиболее экономически диверсифицированных территорий и по сей день серьезнейшим образом зависят от оборонки.

Ряд негативных факторов определил тяжелое постсоветское положение российской оборонки. Прежде всего, радикально сократились закупки вооружений и военной техники для вооруженных сил страны. По сравнению с относительно благополучными для отрасли восьмидесятыми к 1998 году объем гособоронзакупок по разным оценкам сократился в 11-18 раз. Причем в условиях невыполнения доходной части бюджета во многих случаях в первую очередь урезались ассигнования именно на закупку и ремонт военной техники. Кроме того, правительство систематически не выполняло взятых на себя обязательств. Галопирующая инфляция вынудила перейти на финансирование работ оборонных предприятий по факту понесенных затрат. Получалось так, что в бюджете заложены одни деньги, а по актам выполненных работ суммы совершенно другие, и "факт" с бюджетом различался в несколько раз.

Впервые за годы реформ гособоронзаказ был профинансирован полностью лишь в 2000 году, что сразу же было воспринято как большое достижение. Однако даже если предприятия получали госзаказ, то, не имея авансирования производства, они были вынуждены прибегать к кредитованию в коммерческих банках, что еще более усугубляло их непростое финансовое положение. В 1997 и 1998 годах оборонные предприятия заплатили за коммерческие кредиты почти столько же, сколько получили средств из бюджета страны. К началу 1999 года общая задолженность бюджета за выполненные работы составила более 45,5 млрд рублей (максимальный показатель) при размере всего оборонного заказа на этот год в 36 млрд рублей.

Не менее серьезной проблемой для оборонки стал развал системы управления. В советские времена предприятия оборонно-промышленного комплекса управлялись министерствами, которые обеспечивали координацию разработки и производства вооружений и военной техники. Их было несколько - Миноборонпром, Минсредмаш, Министерство судостроения и т. д. Отдельные направления обеспечивались и чисто гражданскими министерствами. Общую координацию процесса создания вооружений обеспечивало ЦК и военно-промышленная комиссия при Политбюро. Можно, конечно, подвергать сомнению ее экономическую эффективность, тем не менее, была создана стройная вертикаль управления, которая обеспечивала главную на тот момент задачу - создание боеспособного вооружения. С началом перестройки эта система управления была разрушена. Из нее убрали главное - партийную составляющую. Распад остальных элементов стал делом времени.

Кастрюльки, сковородки и трактора

По большому счету, у оборонных предприятий, чтобы хоть как-то сохранить свой производственный потенциал, было два направления: экспорт по линии военно-технического сотрудничества и глубокая конверсия.

Несмотря на то, что на начальном этапе на конверсию оборонной промышленности были направлены значительные средства, ставка на перевод мощностей, производящих вооружение, на выпуск гражданской продукции не оправдалась. Немногочисленные удачные примеры, в основном связанные с личностью конкретных руководителей предприятий, лишь подтверждают правило.

Объем выделявшихся средств был явно несоизмерим с масштабностью задачи. На аналогичные цели в развитых странах затрачивались значительно более серьезные ресурсы, но и там подобным начинаниям не всегда сопутствовал успех. Специализированное оборудование, предназначенное для производства военной техники, обычно не годится для изготовления кастрюль и сковородок. Создавать на таких производствах мирные трактора без вертикального взлета - это все равно, что забивать гвозди микроскопом. В нашем же случае на сломе уклада национального хозяйства задача конверсии была несоизмерима сложнее. В результате в большинстве случаев деньги или были выброшены на ветер, или украдены. Государственные чиновники не могли ни спрогнозировать конъюнктуру рынка, ни определить конкурентоспособность создаваемого производства. Типичным примером той безалаберности можно считать проект по выпуску СВЧ-печек на петербургском НПО "Импульс". Купленное почти на 40 млн долларов оборудование так и не смогло заработать в полную силу. Комплекты печей, поставлявшиеся с оборудованием, были распроданы, а начать масштабный выпуск бытовой техники из собственных комплектующих так и не удалось.

Крепить оборонку

В 80-е годы на Советский Союз приходилось примерно 35% мирового военного экспорта. О масштабе этого направления говорят такие цифры: с 1980 по 1990 годы в зарубежные страны было поставлено 7925 танков и самоходок, 20470 стволов артиллерии, 17 подводных лодок, 2620 боевых самолетов, 1705 вертолетов, 32210 ракет класса "земля - воздух". Хотя основная часть поставок оплачивалась виртуальными деньгами и осуществлялась по идеологическим и политическим мотивам, тем не менее, по линии военно-технического сотрудничества за десятилетие было получено около 35 млрд долларов валютной выручки.

Ситуация резко поменялась с началом перестройки. Объемы экспорта упали в несколько раз. Почти сразу была потеряна часть рынков, в первую очередь речь идет о поставках вооружений для бывших союзников из стран Варшавского Договора. Уход России с мирового рынка оружия был быстро "компенсирован" другими странами. Доля отечественного ВПК на мировом рынке съежилась до 7%. Тем не менее, по официальной статистике, к 1995 году объем российского военного экспорта стабилизировался на уровне примерно в 3-3,5 млрд долларов (независимые эксперты оценивают его значительно выше). В итоге в условиях мизерного госфинансирования экспорт стал чуть ли не единственной возможностью выживания оборонки. Сейчас в мире нет другого ВПК, который находился бы в столь сильной зависимости от зарубежных заказов. С 1991 года по 1999 год доля экспорта в общем объеме продукции отечественного ВПК непрерывно росла. Несмотря на улучшение в последние два года государственного финансирования, она оценивается экспертами в размере от 60 до 70%. Это при том что оптимальным, или обычным, для крупнейших мировых производителей вооружений этот показатель считается равным 10%, максимум 20%.

Экспортная ориентация отечественной оборонки не только не позволяет сохранить потенциал производителей, но и не может гарантировать конкурентоспособность российского оружия в будущем. Во-первых, такие заказы ненадежны и непостоянны, зависят от политической конъюнктуры, а главное - зарубежные заказчики не очень охотно покупают военную технику, не принятую на вооружение армией страны производителя.

Так, по мнению генерального директора "Балтийского завода" Олега Шуляковского, экспортные заказы хотя и выгодны тем, что приносят какие-то деньги, но не способны обеспечить развитие. По его мнению, то, что мы сегодня продаем, это день вчерашний и в лучшем случае, по некоторым позициям, сегодняшний. То есть в настоящее время нами уже практически израсходован тот задел разработок, который был создан во времена СССР. Например, фрегаты, которые "Балтийский завод" делает для Индии, являются абсолютно новыми головными кораблями, начиненными образцами оружия, созданного буквально в последнее время, но при их создании использовался тот НИОКР, который был начат еще в середине 90-х годов. Если же говорить о перспективе, то подобного рода задела сегодня уже нет.

Вывод здесь один - чтобы быть конкурентоспособным на мировом рынке оружия, необходима работа на собственные вооруженные силы. Конечно, бюджетные проблемы страны общеизвестны. Но финансовые ресурсы ограничены всегда и везде, будь то небогатая Россия или преуспевающие Соединенные Штаты. Проблема не в недостатке средств, а в грамотном их использовании. Поэтому главной задачей является устранение противоречий, которые сложились между производственными мощностями ВПК, доставшимися России в наследство от СССР, и теми ресурсами, которые государство способно в любой форме направить на их содержание и развитие.

Не навреди

Первые инициативы по реструктуризации российского ВПК относят к концу 1995-го - началу 1996 годов и связывают с именем Бориса Кузыка, на тот момент помощника президента по военно-техническому сотрудничеству. Однако лишь к июню 1997 года эти предложения были оформлены Минэкономикой (которую тогда возглавлял Яков Уринсон) в проект, называемый "Федеральная целевая программа реструктуризации и конверсии оборонной промышленности на 1998-2000 годы".

Основная идея, заложенная в ту программу, легла в основу и нынешнего проекта федеральной целевой программы реформирования ВПК на 2001-2007 годы. Уже тогда предлагалось всех производителей оружия объединить в несколько десятков крупных вертикально интегрированных корпораций. При этом из нынешних приблизительно 1600-2000 предприятий, специализирующихся на производстве оружия и военной техники, должно было остаться не более 800, которые и должны были войти в эти самые холдинги. Однако уже тогда реформа натолкнулась на мощное сопротивление. В итоге процесс так и не приобрел должной динамики.

Начало нового этапа активности в подготовке проведения реформ относится к середине 1999 года, когда куратором оборонки был назначен вице-премьер Илья Клебанов. К концу июля 2001 года правительство после неоднократных задержек наконец одобрило программу реформ ВПК. Она предполагает ряд мер по ускоренному укрупнению оборонных предприятий. Концентрировать производства предполагается через передачу головным структурам будущих оборонных корпораций контрольных пакетов акций серийных заводов и конструкторских бюро. Те предприятия, которые в настоящее время являются государственными унитарными предприятиями, планируется преобразовать в акционерные общества со 100-процентной долей акций у государства, а также передать их создаваемым корпорациям. Именно через них будут распределяться и заказы российского Минобороны, и государственные заказы по линии военно-технического сотрудничества. Консолидация финансовых потоков в головных компаниях-холдингах, по мысли идеологов программы, позволит более эффективно использовать средства и в том числе вести перспективные наработки в направлении создания оружия и военной техники будущего.

Укрупняемся

По мнению президента ОАО "Машиностроительный завод "Арсенал"Виталия Сычева, "консолидация предприятий оборонки - вещь необходимая, поскольку сейчас в ВПК практически нет фирм, которые могли бы работать на мировом рынке. Задача - создать в России компании, которые могли бы конкурировать на мировом уровне по основным направлениям вооружений. Если в России появляются компании, которые будут успешно конкурировать с другими западными производителями, то они смогут быть поставщиками царского двора - нашего Министерства обороны". Председатель правления Промышленно-строительного банка (Санкт-Петербург) Александр Пустовалов, банк которого имеет опыт длительного сотрудничества с питерской оборонкой, основную проблему военно-промышленного комплекса видит в бессмысленной конкуренции между российскими предприятиями на зарубежных рынках вооружений. Решение данной проблемы, по его мнению, заключается в создании вертикально интегрированных структур - специализированных холдингов. В такие холдинги составной частью должны входить коммерческие банки, обеспечивая своими финансовыми услугами всю технологическую цепочку. Такой подход позволяет обеспечить прозрачность расчетов и высокую эффективность финансового менеджмента. "Банкам удобнее работать с холдингом, нежели с группой разрозненных предприятий, так как наличие гарантий всего холдинга упрощает процедуру кредитования и снижает кредитные риски",- отметил Александр Пустовалов.

Так что сама мысль о необходимости укрупнения ни у кого возражений не вызывает. Тем не менее, предложенная правительством программа была воспринята большинством специалистов без энтузиазма. И дело даже не в том, что в случае вхождения какого-то завода в новую структуру у него появится вышестоящий начальник, а директору придется делиться контролем над финансовыми потоками. Это хоть и важное соображение, но вовсе не главное. Предложенный путь реформ вовсе не решает проблем ни оборонки, ни страны. По мнению Олега Шуляковского, само по себе формальное объединение в холдинг ни к чему не приведет: "Оно только ухудшит ситуацию. Сегодня мы имеем ряд заводов с абсолютно старой и ненужной технологией, и спорить бесполезно, у кого она современнее, так как она неконкурентоспособна. И это надо принять как данное, что мы несовременные, что нам надо развиваться. Но мечтать и думать о том, что за счет объединения у нас откуда-то появятся какие- то дополнительные деньги, - глупо".

Если объединить несколько нищих предприятий в одно, богатым оно явно не будет. А существующий тезис о том, что крупным структурам легче привлечь деньги, на поверку не выдерживает критики. Что инвесторам, что кредитным учреждениям важен не размер предприятия, а его эффективность. Стремление же насильно загнать всех в единое прокрустово ложе вряд ли сможет завести реформы куда-либо еще, кроме тупика. Медицинский закон "не навреди" вполне подходит и к реформе ВПК. Как считает генеральный директор холдингово-промышленной компании НПК Борис Кузык, путь "продавливания" программы чреват серьезными осложнениями при ее реализации. Поэтому, по его мнению, необходимо вести конструктивный диалог со всеми заинтересованными сторонами. "Кроме того, интеграция не может быть самоцелью, необходимы также серьезная реструктуризация и диверсификация предприятий ВПК. К примеру, на судостроительном заводе "Северная верфь", который входит в наш холдинг, мы всерьез взялись за диверсификацию. В результате стало возможным целенаправленное перепрофилирование избыточных мощностей под строительство сухогрузов. По оценкам ряда специалистов, потребность рынка в таких судах составляет порядка 120 единиц", - считает Борис Кузык.

Частник или государство

Еще менее обоснованным можно считать желание отдельных руководителей ВПК закрепить за государством главенствующую роль в собственности оборонки. Программа массовой приватизации госсобственности коснулась в том числе и предприятий оборонного комплекса. На данный момент в структуре собственности ВПК РФ преобладают акционерные общества (их доля составляет около 57%), причем на 28,2% предприятий оборонного комплекса какая-либо доля государства отсутствует. По данным Счетной палаты, в российской авиапромышленности было акционировано более 230 предприятий, из которых государство сохранило за собой контрольный пакет лишь в семи, а более чем в 90 новых акционерных обществах государство сегодня не владеет ни одной акцией. Приватизация ВПК в основном затронула промышленные предприятия, доля которых в оборонном комплексе составляет около 45% (остальные 55% приходятся на научные организации и научно-производственные объединения, занимающиеся разработкой и модернизацией вооружений и военной техники).

По оценкам специалистов, доля благополучных предприятий ВПК в частном секторе значительно выше. Такие предприятия выглядят лучше как по объему внешнеэкономической деятельности, так и по освоению новой продукции. По мнению Виталия Сычева, когда функции заказчика и подрядчика совмещаются в одном лице, ничего, кроме воровства, не происходит. "Эта идея сама по себе порочна, - считает он. - Наше предприятие и целый ряд других частных предприятий уже на сегодняшний день доказали, что договорные отношения выгодны государству в большей степени, чем попытки обеспечивать себя самостоятельно. Мне кажется, что сегодня президент, который обладает авторитетом, должен недвусмысленно высказаться на эту тему и заявить: "Я вам устрою, блин, 51 процент у государства, будете все у меня в сортире". Это сильно бы улучшило ситуацию".

Перспективы

Кроме того, как мы уже отмечали, у государства нет дополнительных денег на развитие ВПК сейчас, и вряд ли они появятся в ближайшее время. Единственный выход - использовать комбинированные способы финансирования. Борис Кузык называет три основных источника: "Первый - налаживание эффективного военно-технического сотрудничества России с зарубежными странами. По нашему мнению, объем средств, который может быть привлечен в военно-промышленный комплекс по линии ВТС, может составить 4,2-4,5 миллиарда долларов в год. Второй источник - государственный оборонный заказ. Это еще 2-2,5 миллиарда долларов. Третий источник - производство на предприятиях оборонки изделий для топливно-энергетического комплекса страны, металлургии, химической промышленности и т. д. По данным ГТК, ежегодно импортируется оборудования и комплектующих для ТЭКа на сумму 5,3-6,3 миллиарда долларов. Реально 55-60 процентов из этого импорта может производиться у нас в стране. Иными словами, 3-3,5 миллиарда долларов мы можем получить за счет налаживания производства такой продукции. Таким образом, если подвести черту, реально до 10 миллиардов долларов заработанных средств мы можем ежегодно вводить в высокотехнологичный комплекс России".

И все же основным источником развития отечественного ВПК должны стать частные инвестиции. Это, по мнению Виталия Сычева, вполне реально: "Эта сфера деятельности относится к одному из наиболее прибыльных бизнесов, который по рентабельности уступает разве что торговле наркотиками". Но ждать, что инвесторы согласятся вкладывать в государственный комплекс свои деньги - святая наивность.

Кроме того, известно, что военно-технологическое отставание от Запада началось уже в советское время. Обвальное сокращение расходов на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы привело к тому, что сегодня речь идет уже не об отставании, а о полной утрате Россией ряда ключевых технологий. Поэтому рано или поздно, но оборонным корпорациям придется искать способ получения зарубежных технологий. Уже сегодня есть примеры, когда для повышения конкурентоспособности продукции или по прямому требованию зарубежного заказчика предприятия ВПК используют в российских системах вооружений элементы западного производства (авионика на СУ-30 для Индии, самолеты дальнего радиолокационного обнаружения на базе транспортного самолета Ил-76).

В этом направлении движется вся мировая военная индустрия. Стремительный рост стоимости разработки и производства вооружений и военной техники (истребитель третьего поколения - МиГ-21, F-4, Mirage F1 - стоит сегодня 5-7 млн долларов, четвертого поколения - МиГ-29, Mirage 2000-5 - от 25 до 60 млн долларов, прогноз цены истребителя пятого поколения F-22 - 100-150 млн долларов) подталкивает к такой интеграции. Кроме того, кооперация нескольких национальных ВПК позволяет странам отказаться от производства всей гаммы военной продукции. Надежд на возможность сохранить автаркический и полномасштабный военно-промышленный комплекс у России нет. Поэтому поиск партнеров по военно-промышленной кооперации является актуальным и для отечественного ВПК. Такое же сотрудничество легче организовать между частными компаниями, особенно если оно потребует участия западных производителей вооружений в собственности отечественного ВПК.

Другой принцип

Одной из существеннейших проблем предложенного правительством плана реорганизации ВПК является вопрос: кого, с кем и на каких условиях объединять? Надеяться, что чиновники смогут решить его наиболее оптимально, не приходится. На наш взгляд, лучше было бы отдать решение этой проблемы самим производителям военной техники и вооружения. Для того, чтобы инициировать процесс, государство могло бы объявить тендеры на создание, по его мнению, ключевых вооружений будущего. Победитель получал бы гарантированный заказ и финансирование новых разработок и при этом сам бы определял, каких субподрядчиков задействовать для выполнения такого контракта, но при этом нес бы и всю ответственность за его выполнение. При этом государство могло бы использовать не только власть, но и пряник, стимулирующий объединение усилий оборонных предприятий, который, как известно, является более серьезным мотиватором, чем грубая сила.

По мнению генерального директора "Судостроительного завода "Северная верфь"" Валерия Венкова, "государство должно четко сформулировать, какие виды вооружений оно хотело бы иметь, и на основании этого определить направления по каждому из видов вооружения. На основе этих направления и надо создавать объединения предприятий под управлением единой структуры. Тогда и выявится необходимая для этого вертикальная и горизонтальная интеграция. Должен быть создан интерес для объединения".

Борис Кузык тоже соглашается, что проектная форма объединения перспективна для отечественной оборонки: "В этом случае не обязательна жесткая интеграция в виде создания холдингов с передачей им пакетов акций заводов. Можно обойтись созданием и более "мягких" форм, например, консорциумов - временного объединения предприятий с самыми различными формами собственности под конкретный проект. Сегодня в мире немало примеров, когда вокруг производства конкретного продукта объединяются даже конкуренты. Для наглядности можно взять пример создания самолета пятого поколения в США. Тендер, как известно, выиграла корпорация Lockheed Martin. Но часть узлов и агрегатов для нового самолета будет изготавливаться на предприятиях их конкурента - корпорации Boeing.

На наш взгляд, в перспективе государство должно уйти от прямого управления оборонкой, сосредоточив свои усилия на создании нормальной макроэкономической среды, внятных и понятных правил игры, поощрении конкуренции среди отечественных производителей и политической поддержке торговцев российским оружием за рубежом. Как считают эксперты, главная задача на данный момент состоит в создании необходимых условий для того, чтобы оборонка органично вписалась в рыночную экономику страны, заняла подобающее ей место. Кстати, Владимир Путин в своих выступлениях неоднократно подчеркивал, что якобы "нерыночный" характер ВПК - это стереотип, от которого необходимо избавляться. И мировая практика это наглядно подтверждает".

А государство должно дать наконец ответ на самый главный для реорганизации ВПК вопрос: в каком количестве, в какие сроки и за счет чего должно быть создано, произведено и поставлено на вооружение Российской армии необходимое ей вооружение. Без этого любые решения будут профанацией идеи реформирования.

Санкт-Петербург