В Петербурге прошла премьера "Щелкунчика", поставленного Юрием Петуховым для Академического театра балета. Академический театр балета по старой памяти все еще называют "Хореографическими миниатюрами" - так, как назвал труппу хореограф-основатель Леонид Якобсон: его произведения и были главной специализацией театра в последние десятилетия. Имя Петухова ассоциируется прежде всего с Петуховым-танцовщиком: до недавнего времени он солировал в Театре имени Мусоргского, его исполнительская карьера длилась почти тридцать лет. Академический театр балета он возглавил совсем недавно. У труппы были свой репертуар, свои исполнители, свои нравы и традиции. Петухов принялся за дело с энергией и умом, ничего не разрушая, не заявляя громогласно о новой политике, не суля новой жизни артистам. Пригласил молодых танцовщиков, обновил администрацию. Наконец, поставил "Щелкунчик". Опять же не претендуя на то, что открывает в хореографии новые миры.

"Щелкунчиков" ставили весь ХХ век; этот балет уже побывал психоделической фантазией и фрейдистской исповедью. Юрий Петухов рассказывает нам уютную детскую сказку, которую хорошо слушать вечером у горящего камина. Скорее Диккенс, чем Гофман. Но действие при этом перенесено в Петербург. И правда: почему бы Штальбаумам и Дроссельмейеру не быть из василеостровских немцев? Петербургский адрес напоминает о себе неназойливо, деталями интерьера (художник Екатерина Рапай), сомнителен разве что живописный задник во втором акте, являющий странную помесь Павловска с Петергофом.

В принципе, о состоятельности любого хореографа, берущегося за "Щелкунчика", принято судить по (условно говоря) танцевальным симфоническим картинам: в первую очередь, "Вальсу снежинок" и "Розовому вальсу". Эти большие танцевальные ансамбли предполагают многолюдный кордебалет, а располагал Петухов относительно небольшой труппой. Однако эффекта грандиозности удалось достичь чисто композиционными средствами. Постоянно меняющиеся группы, смена солирующих пар и кордебалета, отсутствие скучной фронтальности, визуальная смена уровней, сложно уравновешенная геометрия эволюций создавали впечатление нарастающей динамики, своеобразного танцевального крещендо.

На высоте было и трио солистов: Елена Панкова (Маша), Николай Семенов (Принц) и Юрий Андреев (Дроссельмейер). Крестный Дроссельмейер в этом "Щелкунчике" отнюдь не стар и уж тем более не дряхл: элегантный острослов, у которого даже черная повязка на глазу выглядит стильным аксессуаром. Юрий Андреев умело подчеркнул необычность своей партии, пластично соединяющей классические па с изломанным модернистским гротеском. Елена Панкова, в прошлом солистка Мариинского театра, ныне работающая в мюнхенской Баварской опере, танцует сообразно накопленному артистическому опыту: акварельность облика не отменяла академической основательности танца; девочка-подросток видит сон, и в этом сне все чуть сглажено, все струится как греза, вот-вот готовая обернуться явью. Николай Семенов, только в прошлом году окончивший балетную школу, не потерялся подле именитой партнерши: уверенность, техническая смелость (притом текст его партии не из легких) окрашены задорным и улыбчивым юношеским обаянием.