Черт дернул в июле ехать в Турцию! Жара стоит для Северо-Западного человека необыкновенная, цены - кульминационные. С другой стороны, хоть посмотрел своими глазами и убедился в том, о чем раньше только догадывался. Исторический парадокс состоит в том, что обе стороны - и мы, и турки - очевидного сходства своих путей улавливать не желают. Мы, должно быть, потому, что считаем Восточный вопрос решенным еще со времен побед российских орлов при Кагуле, Измаиле, Шипке и Карсе, да и вообще, мы же Европа. Они - потому, что и Шипка, и Карс, и Босфор с Дарданеллами - это уже не актуально, а вот в виде реванша одеть всю Россию в свои куртки и дубленки смогли благополучно. И, кстати, тоже претендуют на вступление в Евросоюз (разумеется, с большим, чем мы, основанием). При этом обе стороны чувствуют себя победителями в тысячелетнем историческом споре.

Без экскурса в прошлое не обойтись. Процитирую русского политического деятеля первой половины ХХ века Льва Троцкого, в 1912 и 1913 годах - тенденциозного, но хорошо информированного корреспондента русских газет на Балканах. Свое вступление к дайджесту статей "Балканы и балканский вопрос", опубликованному, если я правильно понял, уже в 1926 году, Троцкий начинает так: "Турция расположена на Балканском полуострове, в юго-восточном углу Европы. Страна эта испокон веков считалась образцом застоя, мертвечины и деспотизма. Султан в Константинополе ни в чем не уступал своему петербургскому собрату, а во многом даже превосходил его".

На самом деле, на протяжении XIX столетия власти Османской империи предпринимали многочисленные попытки реформировать империю - этот процесс получил название "танзимат", "упорядочивание". Развивалось образование, многие молодые люди прошли обучение в Европе, откуда импортировали на родину новые представления о ходе вещей. И все же, пишет Троцкий, "наиболее образованные элементы турецкой интеллигенции (как учителя, инженеры и пр.), почти не находя применения своим силам в школах и на фабриках, поступали в офицеры. ...Таким образом именно офицерство стало очагом недовольства и возмущения". Словом, неудивительно, что почти синхронно с большевистской революцией в России в Турции произошла своя революция, и к власти пришли либеральные офицеры (те самые "младотурки") во главе с Мустафой Кемалем, через два десятилетия получившим фамилию Ататюрк.

Преодолев тысячу препятствий, которые ожидают всякого реформатора (нельзя не добавить - пролив реки армянской крови, совершив обмен миллионов анатолийских греков на миллионы балканских турок и т.д.), Кемаль провозгласил программу турецкой модернизации. Она включала в себя следующие пункты: республиканское устройство, секуляризм, опору на народ, национальное единство, создание сильного государственного сектора в экономике и глубокие реформы. Вы уже догадались, что дело шло со скрипом? Традиционный экономический уклад рушился, патриархальная турецкая деревня неожиданно для себя ощутила последствия краха на североамериканских биржах, религиозные фанатики терроризировали обновленцев (одному, под одобрительный гул толпы, отпилили голову пилой), оппозиционные партии, сначала разрешенные, пришлось распустить; то же и с гласностью - примерно раз в пять лет свободу слова сворачивали (с тем, чтобы потом все-таки развернуть)... Несмотря на сопротивление, статус ислама как государственной религии был упразднен, директивно отменено ношение фесок (в пользу "цивилизованных" шляп). Портреты Кемаля были развешены (и, как многие из нас видели, до сих пор висят) повсюду, его скульптуры украшали (и украшают) площади по всей Турции. Выходной был перенесен с пятницы на воскресенье, введен григорианский календарь.

Таким образом, преобразователь заложил основу как для "турецкого чуда" (а именно так воспринимает рядовой российский турист то, что видит из окна гостиницы), так и для многочисленных турецких проблем, которые тоже очень схожи с нашими: я имею в виду политическую нестабильность (за последние полвека - четыре военных переворота), курдских сепаратистов на востоке страны, загнанный внутрь, но не уничтоженный огонь религиозного фанатизма, реальную бедность населения, дисбаланс в экономическом и культурном развитии территорий, плохой имидж на Западе и т.д. и т.п. Впрочем, обращаясь к личным впечатлениям, мне кажется, что бедность и отсутствие работы (разумеется, наряду со Средиземноморским побережьем) - важнейший ресурс турецкого общества, которого урбанизированная Россия лишилась. Турки расторопны, поскольку дорожат работой; труд их - дешевый, судя по количеству работников на каждом участке. Наконец, патриархальный уклад, о котором мы только вспоминаем, там вполне актуален - в каждом коллективе замечаешь старшего, авторитетного, ему все послушны. И видно, что какой-нибудь уклад - это лучше, чем никакого.

Сегодня Россия и Турция, с разных флангов и как бы мало существуя друг для друга на интеллектуальном уровне, движутся к одной цели. Движение свое, свой рывок они начали почти одновременно, драму рационализации общественного устройства переживают равно болезненно. Для меня несомненно: именно с Турцией, а не с Германией или Финляндией следует нам прежде всего сравниваться, турецкий опыт для нас так же, если не более, актуален, чем американский, европейский, китайский и т.д.

Федор Гаврилов, editor@expertnw.ru

P.S. Чуть не забыл еще аналогию: преобразователь и жизнелюб Ататюрк умер в 1938 году - от цирроза печени.