Государственный Русский музей отметил 500-летие росписи Рождественского собора Ферапонтова монастыря, выполненной крупнейшим московским иконописцем второй половины XV века Дионисием вместе с учениками. К одному из ключевых юбилеев в истории древнерусского искусства подготовлена выставка икон Дионисия и его мастерской, а также копий с фресок, которые были сделаны в ХХ веке в исследовательских целях.

В истории мирового искусства Дионисий и его коллеги-иконописцы Андрей Рублев и Феофан Грек - фигуры уровня Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэля. Поначалу Дионисий работал в Москве и украшал ее главный храм - Успенский собор. В последние годы жизни ушел со своей артелью на Север писать иконы и фрески для вологодских монастырей. В чисто пластическом и красочном смысле это был правильный выбор: у Дионисия нет византийской страстности Феофана, итальянской гармонии Рублева, он тих, прост, ясен, как неяркая северная природа.

Ферапонтовские фрески называют лебединой песней престарелого мастера: более поздние работы если и были, то ныне неизвестны. Главная тема росписей - Акафист, песнопения во славу Пречистой Девы. Православный Рафаэль - Дионисий воспел священную красоту женственности: на выставке можно увидеть подлинную "Богоматерь Одигитрию" из местного чина иконостаса Рождественского собора. Фрески разделили драматичную судьбу большинства северных монастырей, основанных подвижниками вроде Кирилла Белозерского или его ученика Ферапонта. Сюда испокон веков ссылали церковных диссидентов, здесь томился борец с раскольниками, опальный патриарх Никон. В годы сталинских репрессий здесь, как ни странно, не устроили лагерей. А в 70-е на Север потянулись туристы, желающие приобщиться к истории и искусству, о которых молчали школьные учебники.

После "Андрея Рублева" Тарковского техническая интеллигенция возлюбила иконопись. Репродукции дионисиевского "Распятия" украсили стены тесных советских квартир, альбомы по древнерусскому искусству - книжные полки. Однако копировать Дионисия начали гораздо раньше: еще в 1920-е годы сотрудники "Зубовского института" (Института истории искусств на Исаакиевской площади в Петербурге) всерьез спешили, не без оснований опасаясь, что местные жители превратят церкви в склады, а заезжие туристы-вандалы разобьют бесценные изображения. Тогда, вероятно, и выяснилось то, что поражает на выставке сегодня: Дионисий не проигрывает (или не очень проигрывает) в копиях. С чисто практической точки зрения это важно: учитывая, как оживилось ныне церковное строительство, даже списки работ великого мастера могут составить конкуренцию действующим живописцам Шилову и Глазунову.