Российско-латвийские отношения снова грозят зайти в тупик. Помимо разногласий в части трактовок событий второй половины XX века (считать ли советский период в истории Латвии оккупацией), все более явной становится вторая линия водораздела - всерьез или нет Латвия претендует на Пыталовский район Псковской области. Эти земли признавались мирным договором между Латвией и Россией от 11 августа 1920 года и стали камнем преткновения на пути подписания двухстороннего пограничного договора в дни празднования 60-летия Победы.
Алексей Клепиков

Пограничный договор нужен обеим странам. Отсутствие спорных территорий с соседями являлось одним из обязательных условий вступления Латвии чуть более года назад в НАТО и Евросоюз, и у чиновников из Брюсселя не вызывают восторга волнения рижских политиков по пограничному вопросу. Москве же никогда не добиться от ЕС введения упрощенного визового режима, пока не будет четко определена граница между Россией и одной из входящих в ЕС стран.

Раз так, казалось бы - стороны обречены в кратчайшие сроки "закрыть" проблему. Но не тут-то было. Сначала российский МИД пытался навязать Латвии (а заодно и Эстонии, которая также не имеет пограничного договора с восточным соседом) политическую декларацию, в которой сторонам предлагается забыть и о разных исторических трактовках, и о старых территориальных проблемах. Это вызвало жесткий отпор в обеих странах Балтии. Москва отступила.

Эстонскую сторону такой вариант если не удовлетворил, то как минимум успокоил. Но Латвия пошла своим путем. Уполномочив министра иностранных дел Атиса Пабрикса подписать пограничный договор с Россией исходя из нынешних очертаний границы, правительство Латвии одновременно утвердило текст своей декларации, в которой даются разъяснения к договору и которая должна быть вручена российской стороне в день подписания основного документа.

Декларация эта, с одной стороны, признает, что госграницей в Латвии считают линию, проведенную после распада СССР, с другой - содержит пункт, согласно которому пограничный договор "не затрагивает, не уменьшает и не отбирает у Латвийского государства и его граждан международные права, в том числе права и правовые требования, определенные как в Мирном договоре между Латвией и Россией от 11 августа 1920 года, так и в соответствии с международным правом в государственном праве Латвии". Другими словами, Латвия дала понять, что ради требований ЕС и НАТО готова пойти на легитимизацию границ в их нынешнем виде, но в будущем не исключает возвращения к вопросу о землях Пыталовского района Псковской области (в Риге их называют Абренским уездом).

Этого не скрывает и глава латвийского МИДа. Пабрикс заявил, что "подписание договора о границе - это шаг вперед, но это не конечный результат" и что "ко всем вопросам, связанным с признанием факта оккупации, аннексии и с мирным договором 1920 года следует возвратиться тогда, когда российская сторона к этому будет готова". При этом министр признал, что декларация нужна не столько для внешнего, сколько для внутреннего употребления: латвийский Сейм настроен откровенно антироссийски и ратификация пограничного договора без упоминания (пусть и в разъясняющей декларации) о территориальной проблеме станет невозможна.

И вот тут уже не выдержал российский президент. Владимир Путин, не очень, видимо, понимающий, как у его коллег-президентов могут быть разночтения с парламентами, назвал территориальные требования Латвии "дурацкими по своему содержанию", "полной чушью" и "сапогами всмятку". После подобных заявлений работа над договором, текст которого, кстати, уже парафирован обеими сторонами, вернулась если не к начальной, то к далекой от финиша точке.

Московские политологи, рассуждая о проблемах в российско-балтийских отношениях, любят вспоминать басню Ивана Крылова про Слона и Моську: мол, маленьким государствам сложно напоминать миру о своем существовании, если не иметь под боком такого мощного раздражителя, как Россия. "Синдром Слона" - болезнь для Москвы давняя. И в этом смысле суверенная Россия нынешнего образца мало отличается от СССР. Территория, правда, стала меньше, и степень влияния на мировую политику тоже. Но уровень амбиций не снизился. Став после распада СССР правопреемницей Союза в имущественном и долговом плане, Россия невольно "потянула" за собой и шлейф исторической ответственности за советское прошлое. А в этой истории были далеко не только победы.

Отвечая на вопрос эстонской журналистки, почему бы России не извиниться за оккупацию Балтии, Владимир Путин отослал ее к решению съезда народных депутатов СССР от 1989 года, в котором был осужден пакт Молотова - Риббентропа. "Он не отражал мнение советского народа и является личным делом Сталина и Гитлера, - сказал Путин. - Что еще можно сказать более точно и ясно по этому вопросу? Или вы хотите, чтобы мы делали это каждый год? Мы считаем, что этот вопрос закрыт. Все! Сказали об этом - и достаточно!"

Нежелание российской элиты даже не столько покаяться, сколько просто проанализировать историю, учиться на собственных ошибках - вот главное, что мешает развитию отношений между сторонами. Наше руководство много говорит об ущемлении прав русскоязычного населения в прибалтийских странах. Но подобные заявления вряд ли улучшат положение русских в той же Латвии: уже на следующий день комиссия Сейма по иностранным делам разработала проект декларации об осуждении тоталитарного коммунистического режима СССР, предполагающий репатриацию бывших советских офицеров, сотрудников КГБ и их семей, а также требующий от России компенсацию за ущерб, нанесенный советским режимом. Готова ли Россия завтра принять поток репатриантов? Если да, то почему не приняла этих людей до сих пор?

Разумеется, есть, скажем мягко, догматики и по западную сторону от российско-латвийской границы. Они никогда не простят России советского периода в истории своей страны и никогда не смогут признать, что современная Латвия - во многом такой же осколок СССР, как и Россия, что ее история тоже имеет свои темные аллеи. Но подпитывать националистические настроения в Риге из Москвы, и наоборот, опасно. Это приведет лишь к новым проблемам.