1 апреля 2005 года эстонская компания Narva Elektrijaamad ("Нарвские электростанции") расторгла контракт на сжигание горючих сланцев, добываемых на шахтах ОАО "Ленинградсланец". В результате "Ленинградсланец", единственное предприятие данной отрасли в России, практически лишился рынка сбыта: в Эстонию уходило 95% его продукции. В настоящее время работа на шахтах приостановлена, более 2 тыс. сотрудников находятся во временных отпусках.

Как признали большинство наших собеседников, причастных к этой проблеме, тотальная зависимость "Ленинградсланца" от эстонских энергетиков всегда была фактором риска. Однако попытки региональных властей и руководства предприятия изменить ситуацию до сих пор не приносили результатов. Теперь же, учитывая масштаб возможных экономических и социальных последствий, проблема сланцевой промышленности стала проблемой государственной. По существу, федеральным властям предстоит решить вопрос о целесообразности дальнейшего существования этой отрасли.

Взаимоневыгодное сотрудничество

Действовавшая до последнего времени схема сотрудничества "Ленинградсланца" с эстонскими энергетиками сложилась в середине 1990-х годов. Распад СССР привел к тому, что работающие на сланце Балтийская и Эстонская ГРЭС (входят в Narva Elektrijaamad) потеряли значительную часть рынков сбыта. На внутренний рынок приходилось не больше четверти вырабатываемого обеими станциями электричества, а внешние покупатели переориентировались на более дешевые виды генерации электроэнергии. В результате мощность Narva Elektrijaamad пришлось снизить почти на 80%.

С похожими проблемами столкнулись и шахтеры Ленинградской области (ЛО). В советское время основными потребителями добываемого ими сырья были сланцеперерабатывающий завод (СПЗ) (нынешнее АО "Завод сланцы") и ТЭЦ, находящаяся в городе Сланцы. Все три предприятия изначально создавались как единый технологический комплекс. Однако в начале 1990-х годов СПЗ перестал перерабатывать сланец и занялся более прибыльным бизнесом - прокалкой нефтяного кокса. ТЭЦ была переведена на газ. Девать сланец стало некуда.

Тогда и был заключен контракт с Narva Elektrijaamad. Эстонцы обязались использовать российский сланец, а Россия - покупать 57% вырабатываемой на этом сланце электроэнергии. Электричество с Narva Elektrijaamad поступало в "Ленэнерго", которое, в свою очередь, рассчитывалось с шахтерами. Как отмечают специалисты, это соглашение имело ряд очевидных минусов для каждой из сторон.

Для эстонцев переход на российский сланец означал автоматическое снижение загрузки собственных сланцедобывающих предприятий, что грозило серьезными социальными последствиями. Однако закупать сланец у своих шахтеров и не иметь рынка сбыта для электроэнергии было еще хуже. К тому же российская сторона взяла на себя расходы по транспортировке сырья и оплату таможенных сборов. При этом отпускные тарифы на электроэнергию, поставляемую в Россию, были установлены на 15% выше, чем тарифы для внутреннего рынка. Благодаря этому сжигать российский сланец эстонцам стало выгоднее, чем собственный.

Однако, отмечает председатель Комитета экономического развития Ленинградской области Григорий Двас, "электроэнергия, поступавшая с Narva Elektrijaamad, была более чем на 60% дороже той, которую мы могли бы купить на ФОРЭМ". Избыточная стоимость закладывается в тарифы для российских потребителей и обходится им примерно в 300 млн рублей в год. Очевидно, что такую схему сотрудничества было наивно считать долговечной.

Ситуация изменилась после вступления в силу Киотского соглашения, в соответствии с которым страны, его подписавшие, получили возможность продавать квоты на выброс парниковых газов. Нормы Киотского протокола (любопытно, что Киотский протокол вступил в силу только благодаря его ратификации Россией в ноябре 2004 года) стали мощным рычагом давления на нашу страну. Эстонцы заявили, что, отказавшись от использования российских сланцев, они больше заработают на продаже высвободившихся квот. На этом основании они предложили пересмотреть условия договора с "Ленинградсланцем", заложив в него компенсацию за выброс 1 млн тонн парниковых газов. "Учитывая стоимость квот на европейском рынке, размер компенсации составил бы порядка 20 млн евро в год", - говорит генеральный директор ОАО "Ленинградсланец" Григорий Фрайман.

Впрочем, большинство экспертов не сомневаются в том, что возможность торговли квотами пока остается гипотетической и Эстония использовала ее как формальный предлог для повышения цен на свои услуги. Главным козырем эстонцев является безвыходная ситуация, в которой оказались российские шахтеры. Тем не менее предложенные условия российская сторона сочла неприемлемыми. "Выплата компенсации приведет к повышению тарифов для предприятий Ленобласти почти на 30%", - отмечает Григорий Двас.

Таким образом, Россия оказалась перед выбором - закрыть шахты и отказаться от развития сланцевой промышленности или решать проблему сбыта добываемого сырья. Оба варианта достаточно трудны. Реализация каждого из них сопряжена с определенными рисками и потребует от государства значительных усилий.

Направо пойдешь...

Один из недостатков первого варианта состоит в том, что закрытие шахт грозит региону серьезными социальными последствиями, поскольку на "Ленинградсланце" занята большая часть трудоспособного населения Сланцев. Для того чтобы избежать этих последствий, необходимы значительные затраты. "По нашим оценкам, создание рабочих мест для 2 тыс. человек будет стоить порядка 1 млрд рублей, - объясняет Григорий Двас. - Кроме того, нам придется осуществлять какие-то выплаты до тех пор, пока сотрудники предприятия не будут трудоустроены". Еще одной крупной статьей расходов станет содержание шахт в режиме сухой консервации. Как утверждает Григорий Фрайман, на это потребуется 90 млн рублей ежегодно.

Россия оказалась перед выбором - закрыть шахты и отказаться от развития сланцевой промышленности или решать проблему сбыта добываемого сырья

Наконец, закрытие шахт означает автоматический отказ от дальнейшего развития российской сланцевой промышленности. "Закрытые шахты никогда не восстановятся, - продолжает Фрайман. - Производственный и кадровый ресурсы будут безвозвратно утрачены и страна лишится возможности развивать эту отрасль в будущем".

Работа по созданию рынка сбыта для добываемого сырья может вестись в нескольких направлениях - в соответствии с различными сферами применения горючих сланцев. Одной из этих сфер является энергетика, где сланцы используются в качестве топлива для получения тепла и электричества.

Наиболее простой способ - прямое сжигание сланца. Именно так использовали российский сланец на электростанциях Нарвы. Как объясняет Григорий Двас, "если исключить расходы на транспортировку и получать электроэнергию непосредственно на месте добычи топлива, то себестоимость 1 кВт/ч "сланцевой" электроэнергии и получаемой от сжигания угля будет вполне сопоставима". Однако в России нет сланцевых электростанций, а перевод существующих угольных ТЭЦ на сланец потребует значительных инвестиций и не даст большого экономического эффекта. К тому же горючий сланец при нынешних технологиях - достаточно "грязное" топливо. Из-за большого количества минеральных примесей (сланец почти на 80% состоит из негорючего балласта) его прямое сжигание создает серьезные экологические проблемы.

Гораздо более эффективным направлением является глубокая переработка горючих сланцев и получение так называемого сланцевого масла (синтетической нефти). Этот продукт является аналогом тяжелой нефти и используется как топливо вместо мазута. "Легких бензиновых фракций в синтетической нефти немного, однако по своим потребительским свойствам она значительно превосходит мазут", - говорит профессор Санкт-Петербургского политехнического университета, заведующий кафедрой реакторо- и парогенераторостроения Юрий Рундыгин. Стоит добавить, что перевод ТЭЦ и котельных с мазута на сланцевое масло не потребует крупных вложений.

Еще один аргумент сторонников сланцевой энергетики - невысокая себестоимость сланцевого масла по сравнению с мазутом. "Себестоимость тонны синтетической нефти при современных технологиях переработки составляет 60 долларов, а рыночная цена - 100-110 долларов, - объясняет Юрий Рундыгин. - Для сравнения: тонна мазута сегодня стоит 3-3,5 тыс. рублей. Существуют расчеты, которые показывают, что производство сланцевого масла становится выгодным при мировых ценах на нефть 25-30 долларов за баррель". Григорий Фрайман уверен: "При существующей конъюнктуре комплекс по глубокой переработке сланцев (инвестиции в его строительство составят 128 млн долларов) окупился бы за 5,3 года с начала строительства".

Пока сланцевая энергетика не получила широкого развития ни в России, ни где-либо в мире. Так, энергетический баланс США, на территории которых сосредоточено более 60% мировых запасов горючих сланцев, на 70% состоит из угля. Бум сланцевой отрасли в США наблюдался лишь в начале 1970-х годов - во время первого энергетического кризиса, который заставил американцев заняться поиском альтернативных энергоносителей. Однако бум продолжался недолго: нефтяные компании потратили миллиарды долларов, безуспешно пытаясь найти экономически эффективный способ применения горючих сланцев. Развитие этой отрасли прекратилось вместе с падением мировых цен на нефть. Последние годы цены на энергоносители вновь растут, но в прогнозах специалистов относительно будущей динамики топливных рынков нет единодушия. Судя по всему, это и является причиной неуверенности потенциальных инвесторов в перспективах сланцевой энергетики.

Кто рискнет?

Таким образом, сланцевая промышленность в России не имеет четких коммерческих перспектив, по крайней мере в ближайшие несколько лет. Как показывает опыт других стран, развиваться эта отрасль может лишь в условиях преференций со стороны государства. Эстония, например, добилась от Евросоюза особого статуса для сланцевой энергетики, что, помимо всего прочего, означает сохранение национального энергетического рынка, закрытого для иностранных конкурентов вплоть до 2012 года. Кроме того, на развитие эстонской сланцевой энергетики предусмотрена дотационная помощь от ЕС.

Российское государство пока не выразило готовности оказывать поддержку отечественной сланцевой промышленности. В частности, федеральное правительство согласилось профинансировать строительство сланцеперерабатывающего предприятия лишь в объеме 20-30 млн долларов.

Учитывая сложившуюся ситуацию, надеяться на частных инвесторов можно с трудом. Так, предварительная договоренность с южнокорейской фирмой I-one corporation об инвестировании 80% средств (см. "Эксперт С-З" 7 от 21 февраля 2005 года), необходимых для строительства сланцеперерабатывающего комплекса, может не принести результатов. "Никому не нужно предприятие, лежащее на боку", - констатирует Григорий Фрайман.

Пока правительством РФ создается рабочая группа по решению проблемы "Ленинградсланца" и к 1 августа 2005 года доложить о результатах ее деятельности. Но, отмечает Григорий Двас, "вопрос о возобновлении работы шахт должен быть решен максимум в течение 10 дней. Иначе предприятие в любой момент может быть объявлено банкротом". По прогнозам большинства экспертов, наиболее вероятное тактическое решение сведется к тому, что федеральные власти попытаются сбить запрошенную эстонцами сумму компенсации до сколько-нибудь приемлемого уровня. А окончательное решение проблемы в который раз будет предоставлено потомкам.

Санкт-Петербург