Сегодня уже подзабылся тот факт, что в советские времена одним из самых популярных жанров на телевидении были сводки с полей (в тогдашней фразеологии – «битва за урожай»). Почти все население знало, где находятся главные житницы страны и как трудно бороться с непогодой в зонах рискованного земледелия. Интерес журналистов к сельскому хозяйству вытекал из тогдашних идеологических установок правящей партии, а известная популярность «сельских часов» у населения объяснялась довольно обыденно: мы пытались понять, как будущий урожай озимых, яровых и прочая отразится на нашей скромной продовольственной корзине, насколько дефицитными будут мясо и мясопродукты, какое количество нефтедолларов уйдет на покупку пшеницы в США и Канаде.

Новые времена рождают новых героев и новые сюжеты; в эпоху рыночной экономики о сельхозпродукции мы вспоминаем только тогда, когда наступает очередная торговая война с нарушителями предписаний российских санитарных властей. Тем более удивительно и пугающе звучит для современного уха уже почти забытое слово «дефицит». Дефицит, оказывается, грозит не отдельным категориям граждан, а целым регионам, причем тем из них, где больше преуспели в темпах экономического роста и повышении уровня жизни.

Пару лет назад в обиход вошло выражение «крест Чубайса» – так были названы две прогнозные кривые, одна из которых показывала возрастание спроса на электроэнергию, а другая характеризовала выбытие генерирующих мощностей. Кривые должны были сойтись в 2007-2008 годах, а чтобы этого не произошло, необходимо было срочно осуществлять программу реформирования электроэнергетики России и реализовывать новый «план ГОЭЛРО». Теперь выясняется, что «крест Чубайса» настиг шестнадцать регионов страны раньше времени и уже этой зимой, если наступят морозы, потребители будут ограничены в электроснабжении.

Нам кажется, что Санкт-Петербург, попав в «список шестнадцати», только выигрывает. РАО «ЕЭС России» наконец согласилось начать тратить большие деньги на инвестиционные программы в петербургской энергетике. До этого большая часть прибыли бывшего ОАО «Ленэнерго» расходовалась на выплату дивидендов акционерам РАО «ЕЭС», что вызывало огромное раздражение питерских губернаторов. Не исключено, что отставка генерального директора «Ленэнерго», а затем ОАО «ТГК-1» Андрея Лихачева связана с тем, что Чубайсу нужно было найти персонально ответственного за то, что он назвал «незамеченным развитием Санкт-Петербурга». Незамеченное для главы РАО «ЕЭС» развитие города продолжалось с января 2004 года, когда на стол губернатора Матвиенко легла Программа реконструкции и развития головных источников инженерного обеспечения и магистральных сетей в зоне энергоснабжения ОАО «Ленэнерго» на 2005-2010 годы.

Документ так и не воплотился в жизнь, поскольку питерские энергетики оказались между молотом и наковальней: РАО «ЕЭС» изымало прибыль, а государственные органы не давали расти тарифам. Теперь на смену старой программе пришла новая, названная «Первоочередные мероприятия по строительству и реконструкции электроэнергетических объектов в Ленинградской энергосистеме». В ней уже нет пугающих графиков в виде «креста Чубайса» и прогнозных оценок, в полтора раза превышающих реальные показатели. Однако в новом документе, так же, как в его предшественнике, отсутствует главное – тщательно рассчитанный энергобаланс, на основании которого можно было бы планировать жилищное и промышленное строительство, а также ввод новых энергетических объектов.

В соседней Норвегии считать энергобаланс научились давно, здесь принято публиковать подобные данные на квартал вперед; при этом прогноз спроса и предложения рассчитывается в зависимости от возможных колебаний погоды. Однако дать долгосрочный прогноз цен на электричество, с тем чтобы определить справедливую цену на этот специфический товар, норвежцам тоже пока не под силу. Они, как и жители шестнадцати регионов России, боятся предстоящей холодной зимы, поскольку в случае трескучих морозов им придется сильно раскошелиться, чтобы обогреть свои жилища. При всей огромной разнице в проблемах российской и норвежской энергетик нас объединяет одно – плохие прогнозы и не вполне отчетливое понимание поведения энергетических рынков. Что плохо для русского, оказывается плохим и для норвежца. А не наоборот.