– Влезая в зону столкновений с ОМОНом, журналист в погоне за «жареными» кадрами и гонорарами сознательно идет на риск и поэтому не должен обижаться, что может получить по голове дубинкой. Более того, он заслуживает по голове дубинкой даже более, нежели идейный участник митингов, так как пришел на митинг в корыстных интересах – за гонораром. Особенно тщательно нужно бить иностранных журналистов, которые являются прямыми участниками идеологической войны против нашей страны.

Не ставлю под сомнение, что конфликт был спровоцирован властями, тем не менее наши власти, как обычно, все сделали через одно место. Можно было просто отсечь из толпы Каспарова, Касьянова, прочих активистов и нескольких иностранных журналистов, после чего тщательно обработать их подручными средствами. А остальным участникам предложить мирно проследовать по домам. Полагаю, посыл был бы более понятен обществу.

Артем Васильев

– Стройный хор гонителей оппозиции (пусть купленной, но для этого извольте предъявить выписки по счетам или материалы следствия, однозначно доказывающие передачу наличных средств) забалтывает главный вопрос – демократическая по форме и окрасу власть боится любого проявления инакомыслия и обсуждения в обществе и вследствие этого, по сути, скатывается в новый тоталитаризм.

«Несогласные» в обществе – это плюс, это как нервная система общества. Если где-то болит, значит, что-то недоработали…

Сергей Томилин

– В Питере присоединение «Яблока» к акциям «Другой России» еще в марте перевело ситуацию в качественно иное состояние. На количестве участников акций это пока не сказалось и едва ли скажется. Но общественное сочувствие теперь явно на стороне «несогласных». Вытеснив «Яблоко» из пространства легальной политики, Матвиенко совершила грубую ошибку. Теперь именно в Питере внесистемная оппозиция получила хороший шанс наработать технологию навязывания власти собственной повестки дня.

Ценный Теоретик

– Я шесть лет проработал в органах внутренних дел и изучал Закон о милиции. Там говорится, что при применении спецсредств нужно стараться нанести наименьший вред. Запрещено наносить удары по жизненно важным органам, т.е. бить можно только по рукам, ногам и ягодицам. По десяткам видеосюжетов мы видим, что милиция догоняет прохожих и наносит удары резиновой палкой по голове, лицу и спине. Спецсредства применяются не для задержания лиц, оказывающих сопротивление, и не для самозащиты, а явно для наказания. Я не сторонник Касьянова, но действия ОМОНа при разгоне «марша несогласных» – это преступление, за которое должны быть судимы все исполнители и заказчики.

Владимир Григорьев

В отличие от Юрия Лужкова, Валентина Матвиенко после апрельского «марша несогласных» выглядела встревоженной и, не удовлетворившись информацией ГУВД о правомерности применения силы, пообещала встретиться с другой стороной – оппозицией и правозащитниками. Появилась надежда, что власти Северной столицы предпримут хоть какие-то усилия для того, чтобы узнать правду о марше. Встреча не состоялась.

Глава ГУВД Владислав Пиотровский был вызван в Законодательное собрание и сказал депутатам, что милиция действовала «в рамках закона». При этом ни на один конкретный вопрос Пиотровский внятно не ответил и даже не произнес успокаивающую фразу типа «по отдельным случаям ведутся разбирательства».

Петербургская власть тем самым подвела черту под дискуссиями, виновата ли она в избиении мирных людей. Нет, не виновата. Губернатор потеряла право на только контролировать действия милиции, но даже координировать их с главой ГУВД. А тот утратил былую самостоятельность и действует по приказу сверху – об этом свидетельствуют и неуправляемость иногороднего ОМОНа во время апрельского марша, и неуверенность Пиотровского в стенах ЗакСа.

Когда журналисты накануне первомайских шествий спрашивали у официальных представителей ГУВД, сколько сотрудников милиции будет охранять порядок, ответ был примерно таким: столько, сколько потребуется. А вот когда в город на Неве приезжают московские футбольные клубы, ГУВД накануне игры само докладывает прессе, сколько милиционеров будет дежурить на стадионе «Петровский» и вокруг него. Что называется, почувствуйте разницу – когда питерская милиция сама контролирует ситуацию, а когда ею управляет незримый кукловод, подергивая за столь же незримые ниточки.

Забрав себе полномочия по установлению меры жестокости в отношении «несистемной» оппозиции, Кремль затеял опасную игру. Регионы, в которых проходят марши, различны. Есть уязвимая Москва, где полномочия Лужкова истекут через считанные месяцы, а есть Нижегородская область и Петербург, где губернаторы назначены (или переназначены) относительно недавно и потому сильны. Но дело не только в этом. Матвиенко теоретически может сколь угодно часто встречаться с «несистемной» оппозицией (а губернатор действительно к этому готова), но уже не может обещать ей, что избиение мирных людей не повторится. Точнее, пообещать-то она может, но гарантировать исполнение этого обещания – вряд ли.

Вертикаль власти дает глубокую трещину, когда подрывается доверие граждан к очень важному звену – губернаторскому. Если губернатор культурной столицы России не знает, что творит с ее земляками милиция, значит, у Матвиенко отозваны очень важные полномочия. Это новая тенденция во внутренней российской политике. Из Москвы, где федеральная и городская ветви власти переплетены и давно смешались в массовом сознании, это видно не так отчетливо. В Петербурге это уже очевидно. Остается лишь пожелать федеральной власти не лопнуть, отобрав у регионов новые полномочия, а губернаторам – терпеть и не сопротивляться, не дай бог. Потому что сопротивление стало синонимом «несистемности», а «несистемность» в нынешних условиях – это почти приговор. «Другая Россия» и те, кто после ее митинга случайно оказался неподалеку, не дадут соврать.

Алексей Клепиков