Вот не стало и еще одной некогда сильной российской партии – Союза правых сил. Съезд СПС 15 ноября принял решение о самороспуске, а уже на следующий день состоялся учредительный съезд новой партии – «Правое дело», которая создается путем объединения СПС, «Гражданской силы» и Демпартии России. Проходит еще всего четыре дня, и – о чудо! – лидеры новой партии уже появляются на Первом канале. Тема дискуссии – «Правая идея: поиск новых ценностей». Участники – сопредседатели «Правого дела» Леонид Гозман, Борис Титов и Георгий Бовт, а также глава московского отделения партии, бывший владелец «Евросети» Евгений Чичваркин. Когда людей из СПС в последний раз можно было увидеть на телеэкране, уже даже и не припомнишь. А как только Гозман стал участником нового кремлевского партийного проекта – добро пожаловать. Да еще и на Первый канал.

Впрочем, ерничать по этому поводу долго не хочется. Руководство СПС стояло перед непростой дилеммой. В октябре партию не допустили к участию в региональных парламентских выборах ни в одном регионе. СПС по образу и подобию «Яблока» все больше превращался в дискуссионный клуб: предприниматели отказывались финансировать партию из-за ее нелояльности Кремлю, но даже в тех регионах, где денежные ручейки все же были, срабатывал административный ресурс и партия к выборам не допускалась. Как следствие – накопившиеся долги в 7 млн долларов плюс нежелание (да и неумение тоже) использовать уличные методы борьбы.

При этом правый электорат в стране никуда не делся. По оценкам социологов, от 12 до 20% граждан страны выступают за европейский путь развития и готовы голосовать за объединенную партию правого толка. В крупных городах вроде Москвы и Санкт-Петербурга эта доля еще выше – до 25%. Просто правый электорат за последние годы был сильно дезориентирован и потому «размазан». Часть голосов отошла «Единой России», часть – «ручным» партиям вроде «Гражданской силы» и ДПР, часть досталась даже «Справедливой России». И, конечно же, значительная часть правого электората просто перестала ходить на выборы.

Современные политические реалии в России таковы, что невозможно быть успешным политиком вне какого-либо кремлевского проекта. И выбор, идти в кремлевский проект или остаться честным перед самим собой, каждый делает сам. Борис Немцов, Никита Белых и Мария Гайдар в «Правое дело» не пошли, а вот Леонид Гозман, Анатолий Чубайс и Борис Надеждин сочли это для себя возможным. Не берусь осуждать ни тех ни других. И вот почему.

В свое время перед подобным выбором были поставлены многие другие известные политики. Например, бывшая «яблочница», а впоследствии лидер Партии развития предпринимательства Оксана Дмитриева. В прошлом году она примкнула к «Справедливой России», поскольку понимала, что иных способов сохранить думский мандат нет: одномандатные округа на парламентских выборах уничтожены как класс, а попасть в Думу с «Яблоком» или СПС шансов почти нет.

Но даже в рамках кремлевской «Справедливой России» Дмитриева во многом умудряется сохранять лицо. Скажем, когда Дума рассматривала в первом чтении поправки Дмитрия Медведева в Конституцию об увеличении срока полномочий президента и Госдумы, Дмитриева воздержалась от участия в голосовании. Так же поступили и ее коллеги по «Справедливой России», бывшие «яблочники» Иван Грачев и Галина Хованская. И дело не только в принципиальной позиции этих трех депутатов по вопросу, менять Конституцию или нет. Это самобытные политики, не стесняющиеся высказывать свою позицию. Без них общая серая думская масса стала бы еще куда более серой.

Имеет своих «засланных казачков» в нынешней Думе и СПС. Например, это председатель думского Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников. Он, правда, примкнул не к «Справедливой России», а к «Единой». Поэтому, когда президент говорит, что партиям, получившим на думских выборах от 5 до 7% голосов, следовало бы отдать один-два парламентских мандата, партии демократического толка вроде СПС и «Яблока» можно считать в Думе уже условно представленными. Другое дело, что обе они оказались на прошлогодних декабрьских выборах бесконечно далекими от результата в 5%.

Единственное, в чем однозначно неправы Гозман и Ко, – навязывание на протяжении последнего месяца своим сторонникам идеи роспуска СПС. В конце концов, никто не мешал членам СПС, избравшим кремлевский фарватер вместо независимого, покинуть партию и вступить в другую – в «Правое дело». Тем самым была бы сохранена и «лицензия» СПС, пусть и с долгами, поредевшими рядами и т.п. Ну какое, казалось бы, Гозману и Ко дело до этих долгов, если они переходят в кремлевский проект? Приостановивший в свое время членство в СПС Борис Немцов приехал, несмотря ни на что, на съезд своей партии и пообещал помощь в финансировании, если она сохранит свой бренд. Эти обещания услышаны не были.

Есть две основные версии, какими мотивами руководствуется Кремль, создавая «Правое дело». Первый возможный мотив выглядит благородно: нынешняя Дума состоит из трех кремлевских партий и пропахшей нафталином КПРФ, и эту довольно серую компанию следует разбавить еще одной, пусть и «ручной», партией с правого фланга. Второй предполагаемый мотив до неприличия циничен: «Правое дело» создано ради ликвидации СПС, который к следующим федеральным выборам вполне мог объединить под своими знаменами всю либеральную оппозицию, включая тяготеющие к объединению с другими демократами группировки в «Яблоке» (одной из таких группировок является петербургское отделение). Теоретически одно другому может и не мешать. Но если в итоге окажется, что Кремль руководствовался исключительно мотивом номер два и «Правое дело» не станет серьезным игроком на игрушечном российском политическом поле, это нанесет непоправимый удар по надеждам правого электората. О том, какой сценарий предпочтет Кремль, можно будет начинать судить уже в марте, когда пройдут очередные региональные парламентские выборы.