Идоменей, царь Критский» не ставился в России больше ста лет. Первая «взрослая» опера Моцарта никогда не числилась среди тех, которые хороши на сцене. Ее час пришел во второй половине ХХ века. Типичная опера сериа – «серьезная опера». Моцарт написал ее по заказу мюнхенского курфюрста для карнавала 1781 года. Много скандалил и спорил с либреттистом аббатом Вареско. Имел успех. После этого успеха бросил штатную должность при дворе зальцбургского архиепископа и отправился на вольные хлеба в Вену.

Кастраты и травести

Моцарт считал эту свою оперу одной из лучших. Постановщики так не считали. Весь XIX и первую половину ХХ века ее почти не ставили. Тяжеловесная архаика. Помимо стилистических причин были еще и вокально-физиологические. Партия царевича Идаманта, одна из главных в опере, написана для кастрата. А после войн Наполеона, нанесшего такой удар феодальной Европе, от которого она уже не оправилась, изуверский этот обычай, как и многие другие изуверские обычаи, был отменен.

Доверить мужскую роль женщине до великих театральных революций ХХ века не решались. Теперь решились. В том числе и в Мариинском театре. «Идоменея, царя Критского» поставил в нашем городе венский режиссер, драматург и либреттист Михаэль Штурмингер. Царевича Идаманта в его постановке поет женщина – трогательная Злата Булычева. Если бы в опере были возможны театральные амплуа, то исполненную ею роль можно было бы назвать героической травести.

Помимо возможности дать сыграть женщине мужчину есть еще что-то, что привлекает современных режиссеров к архаичному «Идоменею». Это свобода интерпретации. Что такое опера сериа? Серия концертных номеров, скрепленных сюжетом. С этой серией можно вытворять все что угодно. Наверняка мы дождемся еще такой новации, что архаическую оперу поставят так, как ставили ее в XVIII веке, – в костюмах той эпохи, статуарно, концертно. Вот это будет бомба.

Инфернальная комедия

Михаэль Штурмингер же поставил «Идоменея» так, как и принято сейчас ставить оперы, – осовременив ее елико возможно. Сработало. Уж больно нелепа вся эта история про то, как царь Идоменей, возвращающийся после Троянской войны домой на Крит, попал в шторм, обещал Нептуну в случае своего спасения принести в жертву первого, кто встретится ему на берегу, а первым ему повстречался сын Идамант, и царь сильно расстроился. А еще сильнее расстроился, когда узнал, что сын влюблен в пленную троянскую царевну Илию. Идоменей решил женить сына на спартанской царевне Электре, как раз гостившей на Крите и влюбившейся в Идаманта. Женить и отправить с глаз долой – куда подальше.

Однако ж Нептуна не обмануть ни в коем случае. Он наслал на остров чудовище. Идамант чудовище убил и с готовностью подставил горло под нож папы, но тут прибежала Илия с криками: «Убейте меня! Не его!» Нептун сжалился. Предложил Идоменею уйти в отставку, оженить Идаманта и Илию и оставить на их попечение Крит. Общий восторг и крики торжества. Горюет одна лишь Электра.

Во всей этой сказке есть какая-то безотчетная дурость, соединенная с нешуточным трагизмом. Именно так и срабатывает музыка Моцарта. Пожалуй, нигде так не слышно, что Моцарт – трагический, даже демонический композитор, а светлым и веселым он заставлял себя быть, потому как мужчины не плачут. Потому-то его опера «Идоменей» предоставляет возможность и для смеха, и для трагедии. Штурмингер пользуется этой возможностью по полной. Со своеобразным юмором у Штурмингера, написавшего либретто к опере Бернгарда Ланга «Я ненавижу Моцарта» и поставившего эту оперу, все в порядке. Он все-таки автор «Инфернальной комедии», которую поставил и сыграл Джон Малкович.

Его постановку «Идоменея» тоже можно назвать инфернальной комедией. Чего стоит пистолет, которым размахивает Электра (Виктория Ястребова), догадавшаяся о любви Илии и Идаманта! Или бронежилет, который Идоменей (Дмитрий Воропаев) поддевает под парадную форму! Недаром Штурмингер – драматург. Он знает, что и пистолет должен выстрелить, и бронежилет сработать. В финале рассерженная Электра в ответ на бракосочетание Идаманта и Илии палит в разрешившего это безобразие царя. Царь падает. В зале – шушуканье. Как так? В программке ничего не сказано про трагическую гибель Идоменея… Царь поднимается – в зале смех и даже кое-где шепот слышен: «Бронежилет!» Ну конечно… Как же мы забыли?

В зале раздается смех и тогда, когда Электра, готовясь к отъезду с острова Крит вместе с Идамантом, выволакивает на сцену один за другим штук пять чемоданов на колесиках. Причем комизм этот, вполне опереточный, нимало не противоречит трагедии, потому что это – высокий комизм. Та же Виктория Ястребова в финале оперы с подлинным драматическим накалом исполнила свою последнюю арию. Дело в том, что Штурмингер не просто одевает условных античных героев оперы сериа в современные костюмы. Он нагружает их психологией. И этот психологизм в условном мире архаической оперы срабатывает столь же трагикомично, как и весь антураж штурмингеровского «Идоменея».

«Идоменей, царь Критский». Опера Вольфганга Амадея Моцарта. Либретто – Джамбаттиста Вареско. Музыкальный руководитель и дирижер Валерий Гергиев, режиссер-постановщик Михаэль Штурмингер