Есть мнение, что кризис – самое подходящее время для того, чтобы говорить о будущем развитии. Хотя верно и то, что в эпоху кризиса насущные проблемы становятся более актуальными, замедление темпов развития дает возможность сделать выводы на основании прошлого. И, наверное, обсудить выводы и новые пути развития с теми, кого они также затрагивают.

Вопросы градостроительной деятельности занимают особую позицию. Прежде всего потому, что они всегда имеют далеко идущие последствия. Решение вопросов возведения нового жилья – это одновременно определение того, будут в городе условия для комфортного проживания или нет. Строительство новой коммерческой инфраструктуры – создание достойных условий для развития бизнеса. Строительство промышленной инфраструктуры – появление предпосылок для развития промышленности.

Петербург имеет сравнительно короткую историю определения путей своего гармоничного развития (в рамках международных приоритетов). Те ключевые документы, что созданы за этот срок (Генеральный план, Правила землепользования и застройки, Закон об охранных зонах), – скорее первый шаг, первый опыт. И нельзя сказать, что они сняли все противоречия, – противоречия и конфликты никуда не делись и согласия в вопросе о том, как развивать город в XXI веке, пока нет. Это признает и председатель Комитета по строительству администрации Санкт-Петербурга Вячеслав Семененко. О том, какой ему видится конструктивная дискуссия о возможных путях развития города, он рассказал корреспонденту «Эксперта С-З».

– Правильно ли мы понимаем, что дискуссия именно сейчас нужна как никогда? И что она должна быть качественно иной, нежели та, что есть на сегодняшний день?

– Мы уже до кризиса подошли к вопросу, который многие другие города мира уже для себя решили. Это вопрос самоидентификации – что мы собой представляем, какова наша историческая, культурная, экономическая функция, какими мы должны быть в XXI веке. И мировая история показывает, что данный вопрос решается в результате диалога внутри общества – администрации, бизнеса, культурного сообщества.

Петербург дискутирует. И этим он выделяется среди других российских городов.

Я много ездил по России. Во многих городах дискуссии нет вообще, в других она как бы есть, но четко видна властная структура, которая задает вектор обсуждения и все решает. У нас дискуссия активна и в ней участвуют все составляющие общества. Но пока мы только стремимся к продуктивности. Сегодня часть общества дискутирует через конфликтные позиции, обсуждения носят скандальный характер, конструктивные предложения не вырабатываются. Если говорится, что какая-то коммерческая функция городу не нужна, то необходимо найти альтернативу. Мы должны не только вытолкнуть данные инвестиции из города, но и найти им адекватную замену. Иначе мы просто потеряем инвестиции. А что значит для города лишиться инвестиций? Это значит, что без денег, без нового бизнеса, без новых рабочих мест город не развивается, он деградирует. Этот момент в конфликтных дискуссиях почти не обсуждается.

Поиск места

– Если говорить о коммерческой недвижимости (все же именно она становится предметом оживленных дискуссий), по вашему мнению, где она должна развиваться?

– На мой взгляд, места для развития коммерческих функций еще предстоит определить. Они, конечно, не должны затрагивать исторический центр, но вместе с тем не должны быть выброшены на периферию. Деловая функция пытается сосредоточиться в центре. Лондонский Сити – это центр города, он смотрит в окна Тауэра. Дефанс, деловой квартал Парижа, находится на границе Елисейских Полей, также в центре. Сони-центр в Берлине – опять же в старой части города.

Крупные компании не поедут в Купчино. Международная компания категории «А» сядет только на такие площади, на которых она работает в Нью-Йорке, Лондоне, Берлине, Москве, и ни на какие другие. Любой специалист по коммерческой недвижимости вам расскажет: когда приезжает офис-менеджер крупной компании, он требует, чтобы были ровно такие же условия, как в головном офисе. Бизнес-центр такого же класса, такой же метраж общего пространства и даже расстановка мебели. И даже мебель, чтобы она была такой же, они сами привезут. Нет таких зданий и таких условий – значит, «вы не готовы к нашему присутствию», и компания уходит с рынка. А значит, наша лучшая молодежь уедет работать в Москву, Лондон, Нью-Йорк.

Плохо это или хорошо – перестраивать районы, близкие к центру города? Это всегда некий конформизм, уступки. Это плохо с точки зрения визуализации исторических объектов, но хорошо с точки зрения современного развития города. Для того чтобы найти этот баланс, и нужен договор с обществом.

– Речь идет о необходимости обсуждения, то есть о диалоге. А какие вопросы, реплики вы хотите слышать от общества?

– Во-первых, у всех – и у бизнеса, и у власти, и у общества – должно быть четкое понимание: вот здесь, на этой территории ничего преобразовывать нельзя. А вот здесь – в принципе, можно, но надо договариваться, на каких условиях. Вопросы, которых я жду от общества, лежат в таком ключе: «Мы, горожане, хотим знать: если мы поступаемся тем или иным принципом, что мы за это получаем? Объясните это нам в рабочих местах, в ежегодных налоговых поступлениях. Сколько это денег, на что они будут потрачены, как это преобразит и улучшит нашу жизнь?» Позиция западного общества именно такова. Это диалог, это постоянное определение общественного договора.

Не меняя облик

– И где, по вашему мнению, в Петербурге нельзя ничего трогать, а где следует договариваться?

– Безусловно, нельзя трогать центр – Центральный район, Василеостровский, Петроградский. В моем понимании там ничего строить нельзя, даже старые здания, которые не являются архитектурными шедеврами, средовые. Среда – то, что в Петербурге есть, и ее необходимо сохранить. Но это, между прочим, стоит огромного количества денег. И чтобы сохранить центр, мы должны создать условия для развития коммерческих функций в других местах. На мой взгляд, эти места – «обочина» центра. Набережные, промышленные зоны. О них следует договариваться.

И, кстати, не только для привлечения инвесторов, но и ради самих этих зон. Сейчас мы говорим: эта промышленная территория не может менять свой облик, она – памятник. Тем самым мы оставляем ей только два варианта для развития – как промышленная зона или через приспособление. Но как промышленная зона она развиваться не может, потому что сегодня современную продукцию в старых корпусах не производят. Она производится в корпусах промзон, спроектированных в соответствии с требованиями сегодняшнего дня, обеспеченных подъездами, свободными территориями для погрузки и разгрузки транспортом и т.д. Второй вариант – приспособление: бизнес-центр, лофт. Но это можно сделать только с отдельным корпусом – приспособить отдельное здание где-нибудь в центре города, рядом с Невским проспектом.

Противоречия и конфликты никуда не делись и согласия в вопросе о том, как развивать город, пока нет

Остается третий вариант – превращение этой территории в депрессивную. Оттуда уходят деньги, уходит промышленность. Территория начинает сдаваться под «вино – водку», под что-нибудь нелегальное. И это неизбежный процесс для любого города. Потому что у некоторых территорий есть естественный потенциал для развития (например, у центра), а другим необходимо определять вектор развития. Вот, например, посмотрим на Обводный канал: дореволюционная промышленная зона, охраняется Комитетом по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры. В период бума, до кризиса много ли там было реализовано инвестиционных проектов? Ни одного. Потому что условия жесткие – ничего достраивать или перестраивать нельзя, а приспособить под современные функции то, что есть, невозможно. Сейчас эта территория живет как промышленная зона. Да, там сидят заводы. Но давайте не будем обманывать сами себя: они практически не производят современной конкурентоспособной продукции. Для них нужны другие условия.

– И все-таки, кто должен быть ключевым участником дискуссии? И каково место власти в этом дискуссионном собрании?

– Действительно, давайте попробуем сформировать собирательный образ такого дискуссионного клуба. Безусловно, там должны быть представители власти, а также активное, преобразующее начало, то есть бизнес. Должны быть и те, кто традиционно находится между бизнесом и обществом, – архитекторы. При этом обязательно в их числе должны быть международные архитекторы. И наконец, та часть общества, которая для Петербурга всегда очень важна, – культурный и научный истеблишмент. Иными словами, обязательно нужно собрать те части общества, что традиционно занимают крайние позиции. Бизнес всегда за преобразования, культурная элита – консерватор. Должны быть крайние позиции, и должна быть примиряющая позиция. Именно ее должна занимать власть.

Санкт-Петербург