Поезд «Невский экспресс» очень удобен. Всего каких-то четыре с половиной часа – и суетливую столицу сменяет величавый Петербург. Для кого-то это родной город, в котором приятно провести выходные, а для кого-то – место, где можно погулять, пусть дождливая ноябрьская погода и не очень располагает к прогулкам. Возможно, примерно так думали пассажиры поезда №166, садясь в него в пятницу 27 ноября. Однако через неполных три часа пути их мысли явно развивались в другом направлении. Как рассказывают очевидцы, ехавшие в вагонах, располагавшихся ближе к локомотиву, о том, что произошла страшная авария, стало известно не сразу, а спустя примерно полчаса. До этого поезд просто стоял в кромешной тьме и единственное, что волновало пассажиров его первых вагонов, так это когда состав тронется. Зато в последних вагонах, судя по кадрам, которые на следующий день показывали по всем телеканалам, был ад. Кто-то из пассажиров умер, так и не поняв, что произошло, а кто-то – не дождавшись помощи, которая явно запаздывала, поскольку взрыв произошел в самом труднодоступном для спасателей месте «где-то между Ленинградом и Москвой».

О катастрофе многие узнали еще до того, как про нее заговорили информационные агентства и телеканалы. Уцелевшие поспешили сразу уведомить родных и близких о том, что поезд сошел с рельсов, «но со мной все в порядке». Но 26 человек этого сделать уже никогда не смогут, а еще около сотни если и могли, то с трудом. Самое страшное, что трагедия могла произойти с любым из тех, кто держит сейчас в руках журнал. Те же, кто был пассажиром «Невского экспресса» в тот день, смогли почувствовать хрупкую грань между жизнью и смертью.

Террористы, заложившие бомбу под «Невский экспресс», знали, что делали. Они подорвали поезд именно в пятницу, когда он загружен под завязку, и именно тот состав, который шел в Петербург. Ведь не секрет, что питерцев, работающих в Москве, больше, чем москвичей – в Петербурге. Оправдался и расчет на то, что в поезде могли ехать высокопоставленные чиновники, иностранцы. Теракт, в отличие от тех, которые с ужасающей регулярностью происходят на Кавказе, явно получил больший резонанс. Возможно, как раз потому, что любой из чиновников, занимавшихся устранением последствий аварии, любой журналист, сообщавший о трагедии, мог бы оказаться пассажиром трех последних вагонов. Цинизм и расчетливость террористов еще долгое время будут обсуждаться не только в СМИ, но и на кухнях, в метро и просто при встречах с приятелями.

Однако даже спустя неделю остаются непонятными мотивы этого преступления. Кому это выгодно? Зачем все это было сделано, к чему эти нелюди хотели привлечь внимание? Чтобы позлить народ или власть? Чтобы было страшно, тревожно? Вот только малая часть вопросов, которые возникают у многих. Но ответа на них нет и, видимо, не будет, потому как нет оправдания для насилия и жестокости.

Примечательно и то, что буквально на следующий день после трагедии националистическая группировка объявила о причастности к теракту. Это абсурдное и маловероятное признание – еще один грозный сигнал о том, что среди нас сформировалась новая общность людей, признающих террор. Откуда все это? Может, дело в том, что мы уже давно ни во что не ставим отдельно взятую человеческую жизнь и именно это становится питательным бульоном для террора?

Справедливости ради отмечу: пожалуй, впервые за постперестроечные годы глава государства сразу же откликнулся на трагедию, проведя селекторное совещание в прямом эфире со всеми оперативными службами, прибывшими на место аварии. Но что поразило, так это обращение Дмитрия Медведева к ведомственным чиновникам, спасателям, силовикам: «Помогите людям, которые находятся в поездах, на вокзалах». Не привычное «наведите порядок», а – «помогите». Это вселяет надежду на то, что для власти понятие «страна» – это не просто 145 млн населения, а люди, у которых есть близкие и знакомые, которые переживают и ждут поддержки и помощи. Сегодня же безразличием и неуважением к человеку пронизано все общество.

Правило «каждый сам за себя» стало нормой. Люди окрестных деревень видели «незнакомых людей», но никому не сообщили. Сегодня становится очевидно, что только если каждый по отдельности, на своем месте станет чуть внимательнее, то трагедий в нашей жизни станет меньше. И безответственный врач не будет по ошибке ампутировать ребенку ноги, а прислушается к жалобам пациента и назначит верный курс лечения. И учитель не только побеспокоится о показателях успеваемости, но и поможет ученику преодолеть сложности. И водитель автобуса не захлопнет из вредности дверь перед опаздывающим пассажиром, и в ЖЭКе не нахамят. И никто вдогонку не крикнет: «Буду я тут за копейки распинаться!» Именно такие мелочи и есть часть нашей повседневной жизни. Может быть, если удастся изменить все это, то среди нас не будут появляться террористы, националисты или просто озлобленные и обиженные люди. Наши сердца вновь требуют перемен. Но если в конце 1980-х годов мы жаждали свободы, а в 1990-х – порядка, то сейчас – человечности.