Популярное ныне понятие smart city, или «умный город», весьма многозначно. Оно включает в себя умную экономику, умные технологии, умную среду, умных людей и наконец умное управление. Стратегия «поумнения» преследует две взаимосвязанные цели: повышение региональной конкурентоспособности, позволяющей городу занять достойное место в современном мире, а также улучшение качества жизни людей. При этом каждое поселение, решившее стать умным, сталкивается с индивидуальным комплексом проблем и вырабатывает собственный алгоритм и последовательность их преодоления.

«Умный город – это город верных решений. В какой плоскости они лежат – уже другой вопрос», – отметила руководитель проектного направления Центра стратегических разработок (ЦСР) «Северо-Запад» Виктория Желтова в ходе дискуссии «Умный город – эффективный город», проведенной РБК совместно с ЦСР «Северо-Запад» и Высшей школой менеджмента СПбГУ. На обсуждении речь шла о том, насколько Петербург готов влиться в мировой мейнстрим и в перспективе присоединиться к числу smart city.

Система систем

При всем различии контентов (каждый город наполняет понятие smart city собственным содержанием) процесс интеллектуализации городского пространства проходит по единым принципам. С точки зрения экспертов, есть несколько взаимосвязанных конструкций, построение которых обеспечит населенному пункту статус умного: аналитическая, технологическая, социальная. Первая дает возможность оптимизировать управление всеми системами жизнедеятельности и жизнеобеспечения на основе тотального сбора данных, их анализа и интерпретации в зависимости от заданного контекста. Полученная информация помогает смоделировать сценарии развития ситуации и принять верное решение для управления ею. «Города – это сложные системы систем. Транспортные системы, энергетические, инфраструктурные, социальные. Они соединены между собой и взаимозависимы. Комплекс задач заключается в том, чтобы обеспечить их наилучшее взаимодействие», – поясняет заместитель генерального директора IBM в России и СНГ Андрей Тихонов.

На практике это выглядит следующим образом. К примеру, проекты интеллектуальных систем автоматизации в здравоохранении (один из них реализован в Пекине) предусматривают объединение в сеть всех медицинских учреждений города – поликлиник, больниц, департамента здравоохранения, аптек. Сбор и обработка данных со всех этих объектов помимо оптимизации потока пациентов, повышения экономической эффективности работы лечебных учреждений позволяют спрогнозировать и предотвратить распространение эпидемий. Другая область успешного применения интеллектуальных систем управления – обеспечение безопасности горожан. Так, Нью-Йорк и Чикаго, которые еще пару десятилетий назад считались одними из самых криминализированных городов США, благодаря внедрению умной системы безопасности справились с преступностью. Применение средств видеонаблюдения, беспроводной передачи и анализа видеоданных помогают не только эффективно координировать подразделения экстренного реагирования, но и предотвращать опасные для жителей ситуации. Например, при ограблении банка видеокамеры фиксируют автомобиль преступников, после чего его маршрут прослеживается в автоматическом режиме – вплоть до остановки, где грабителей и задерживает полиция, без погони и перестрелки.

Но эффект от всемерной информатизации обыденной жизни города будет достигнут лишь при условии неразрывности функций контура по сбору, передаче и обработке информации. «Известна дивная история с внедрением в России службы 911. Все данные поступают оперативно на единый пульт, обрабатываются. А потом сбрасываются на бумажку, и дальше все идет обычным путем. Ни о какой интеллектуальной системе управления речи не идет», – предупреждает Тихонов.

Отличие от сингапурцев

Основа основ интеллектуализации большинства городов – нормализация работы транспортной сети. На примере транспорта видны все проблемы любого города, начиная с базовой – неправильной стратегии развития пространства. Это и ежедневная миграция населения из области и расположенных за кольцевой дорогой спальных районов на работу в город, создающая многочасовые пробки на въездах, и чрезмерная концентрация бизнеса в отдельных районах, не обеспеченных транспортом. В Москве, например, из-за исторически сложившейся радиальной топологии, как показало исследование IBM, 88% горожан, перемещающихся к месту работы, вынуждены проезжать через центр.

«Недавно мы завершили исследования для Москвы по оптимизации транспортной сети. Самое простое, что мы рекомендовали, – автоматизированное управление посредством повсеместной установки систем видеонаблюдения. Это позволяет собирать и обрабатывать информацию по всем паттернам. На выходе вы получаете модальный сдвиг», – рассказывает Андрей Тихонов. Такой сдвиг, позволивший создать бесперебойно работающую мультимодальную транспортную сеть, произошел в Сингапуре и Абу-Даби (ОАЭ). Смысл перемен – объединение всех систем транспорта в сеть, которая управляется единым информационным центром на основе данных, поступающих в режиме онлайн. Координация работы светофоров в зависимости от нагрузки на дорогах, изменение режима работы транспорта в часы пик и иные оперативные решения помогают городу справиться с пробками.

Но умный транспорт – не панацея. «Разница в том, что сингапурец раздумывает о том, каким образом оптимизировать маршрут, а петербуржцу, который получит такую информацию, если создать аналогичную информационную систему, поехать все равно придется по Приморскому проспекту, альтернативы которому нет», – скептически замечает исполнительный директор ОДЦ «Охта» Александр Бобков. Исправление подобных ошибок в транспортной схеме требует многомиллионных инвестиций, но в принципе возможно. Сложнее адаптировать под ежегодно растущие транспортные потоки исторические центры европейских городов, в том числе Санкт-Петербурга, с их узкими проспектами и изогнутыми улочками. В таких случаях внедрение системы автоматизированного управления должно сопровождаться (или даже предваряться) административными мерами, к которым прибегли власти Стокгольма и Лондона. Оба города были вынуждены ввести плату за въезд в центр на частном автотранспорте. В результате в шведской столице старый город без проведения реконструкции освободился от заторов, а собранные средства пошли на развитие общественного транспорта.

«Многое зависит от политической воли, решимости и четкости стратегии. Нигде в крупных западных городах вы не увидите бесконтрольной парковки. Если ввести реально работающий запрет на нее в Петербурге, то транспортная сеть резко поумнеет», – предлагает программу-минимум Андрей Тихонов. Пока власти Северной столицы ограничились принятием закона о взимании платы за парковку в центре. Но без дополнительных мероприятий (организация специализированных парковочных мест, развитие сети общественного транспорта) это больше похоже на создание дополнительного источника получения денег, чем на борьбу с пробками.

Эффективность эконом-класса

Технологическая конструкция, заложенная в основу умного города, традиционно связывается с достижением им минимальной ресурсоемкости. По мнению Виктории Желтовой, эффективное потребление ресурсов – вопрос не столько экономики, сколько выживания: «Города более не смогут потреблять столько ресурсов, как сейчас. Как сказал один из градостроителей, часть городов будет легче оставить, чем пытаться содержать». «60% электроэнергии в мире потребляют города, а не промышленность», – констатирует управляющий партнер «АйБи ГРУПП» Сергей Игонин. В перспективе проблема энерго- и ресурсосбережения обострится: по прогнозам МВФ, к 2050 году более 70% населения Земли будет жить в городах.

Велосипед изобретать не придется – строительство домов и кварталов с применением ресурсосберегающих технологий широко распространяется по всему миру. В Германии, например, появляются целые деревни с нулевым потреблением. США постепенно превращают Санта-Монику в город Net Zero – не потребляющий из национальной электрической сети ни одного киловатта, а обеспечивающий свои энергетические нужды исключительно за счет солнца и ветра. В ОАЭ возводится город будущего – Масдар.

Россия на фоне лидеров выглядит бледно. По оценкам Гильдии управляющих и девелоперов, в стране насчитывается всего несколько десятков проектов, при реализации которых использовались энергоэффективные технологии и материалы. В основном это бизнес-центры Москвы и Санкт-Петербурга. Так, по словам Александра Бобкова, переехавший на Лахту газпромовский небоскреб будет возводиться с учетом современных технологий, хотя и не инновационных – из тех, что применяются в мире уже более десятка лет. Но «Охта-центр» нельзя назвать типичным девелоперским проектом. «Мы предполагаем очень долго эксплуатировать наш комплекс, поэтому те бесконечные затраты, которые будут возникать в процессе эксплуатации, очень важны. А если рассматривать обычный российский проект жилого дома, который продается на уровне фундамента, то здесь экономическая мотивация, как правило, отсутствует», – признает Бобков.

Несмотря на то что в рекламе жилой недвижимости слова «энергосберегающие технологии» встречаются часто, в большинстве случаев дело ограничивается улучшенными стеклопакетами или автоматизированной системой освещения. Тогда как полноценные энергоэффективные проекты должны включать в себя более десятка систем: архитектурное, конструктивное и объемно-планировочное решения, системы электро-, газо-, водоснабжения и водоотведения, теплоснабжения, вентиляции, кондиционирования и котельное оборудование. Но, по данным экспертов, такие решения увеличивают стоимость квадратного метра на 20% (для Санкт-Петербурга это 12-15 тыс. рублей за 1 кв. м), тогда как ежемесячная плата за потребляемые собственником ресурсы снизится в среднем на 40%. Несложно подсчитать, что инвестиции в умную квартиру окупятся за 25-30 лет, при том что большинство россиян не имеют средств на приобретение самого скромного жилья. «Если говорить о девелопменте и строительстве, то их поведение продиктовано рынком. Если он настроен на жилье эконом-класса, то внедрение решений, связанных с умным домом, кварталом, окажется невостребованным», – убежден директор филиала компании «Сименс» в СЗФО Константин Галиченко.

Естественные монополисты и городские власти также слабо мотивированы на модернизацию инфраструктурных систем с применением передовых технологий. «В начале этого года мы закончили работу по анализу эффективности Екатеринбурга в части потребления электроэнергии, тепла и воды, – вспоминает Галиченко. – Выделили 12 точек, реализация мер в отношении которых сократит затраты энергии на 22-24%. К примеру, интеллектуализация систем управления обогревом снижает потребление тепла до 25%. В масштабах Екатеринбурга это экономия 2 млрд кубометров газа в год». Предложения направлены властям города и в Министерство энергетики РФ. Но, как уточняет Галиченко, их воплощение потребует серьезных системных изменений на федеральном уровне. Пока не будут сняты такие преграды, как штрафы за недовыбор потребителями газа, никто не станет заниматься повышением эффективности использования ресурсов.

Найти драйверов

«В 1975 году Стокгольм был ровно таким же, как Петербург, – чадил, напрасно расходовал свет и тепло, в городе возникали пробки на грани коллапса и нельзя было ловить рыбу. Сейчас там в ресторанах подают рыбу, выловленную в центре города, Стокгольм стал самой зеленой столицей в Европе. Потому что он определил приоритеты: чистая вода, чистый воздух, минимальные шумовые нагрузки, комфортное передвижение и экономия денег, идущих на содержание городских инфраструктур», – рассуждает Константин Галиченко. Вопрос момента для Петербурга заключается в том, как запустить процесс преобразования из проблемного города в умный.

Драйвером преобразований может (и, по сути, должно) выступить государство в лице городских властей, в противном случае воз не сдвинется с места. Но его готовность к этой роли близка к нулевой. «Недавно Финский государственный институт презентовал в консульстве результаты исследования готовности Петербурга принять их нормы по энергосбережению. Результаты предсказуемы: город к затратам не готов. Финны рекомендуют начинать с внедрения пассивных форм энергосбережения и экологических стандартов, не требующих материальных затрат», – говорит председатель Комитета по строительству Санкт-Петербурга Вячеслав Семененко. Как уже упоминалось, ни население, ни девелоперы, ни поставщики электроэнергии, воды и тепла пока не имеют стимулов инвестировать средства во внедрение передовых технологий.

Единственный активный интересант – технологическое лобби. Программы, связанные с преобразованием российских городов в smart city, создают для них колоссальные рынки. В этом смысле показательна активная позиция IBM и «Сименс», представители которых рассказали на круглом столе о своих усилиях по налаживанию взаимодействия с городскими властями.

«Мне кажется, существуют три схемы движения к умному городу: европейская, восточная и „точка кипения“», – размышляет советник президента GC Development Group Борис Юшенков. В его версии европейская схема начинает работать, когда общество осознает важность экологии, сбережения ресурсов и повышения эффективности собственной жизни – снизу идет импульс, доля «зеленых» в парламенте растет. В итоге принимаются законы, которые способствуют трансформации обычного города в умный, а общество поддерживает все эти инициативы не столько из соображений экономии, сколько заботясь о будущем своих детей. Второй вариант, восточный, хорошо работает в Китае, Корее: общество никаких сигналов наверх не посылает, но мудрые правители сверху спускают пакет законов, обеспечивающих движение к городу будущего. Это наиболее результативный путь, но ограниченно применимый в условиях демократии. Третий путь – когда проблемы достигают такого масштаба, что все субъекты преобразований начинают сообща действовать для их решения. «В России, видимо, есть только две возможности. Первая – мы в локальных местах по локальным проблемам будем достигать „точки кипения“ и пытаться как-то их решить. Второй вариант – дождаться следующего царя-реформатора, который нас куда-то подвинет. Но по теории вероятности это вряд ли», – резюмирует Юшенков. 

Санкт-Петербург