Летом 2013 года приняты поправки к закону «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации», которые должны облегчить доступ инновационных фирм и стартапов к программам государственной поддержки. Они вступили в силу 1 октября.

Теперь неважно, является собственник бизнеса российским гражданином или иностранным, – все равно при соответствии определенным критериям его фирма будет относиться к малым или средним предприятиям. До сего времени компании с участием иностранного капитала не могли претендовать на этот статус, если в уставном капитале вклад иностранных граждан превышал 25%. Отмена этой нормы позволила начиная с октября любым компаниям участвовать в конкурсах на получение пакета мер государственной поддержки на равных с иностранцами.

Есть и другая аналогичная поправка – пожалуй, самая важная: для юридических лиц отменены ограничения по размеру их доли в уставном капитале малого или среднего предприятия.  Получается, что венчурные фонды и компании, которые занимаются коммерциализацией исследований и разработок, смогут рассчитывать на господдержку для своих дочерних фирм. Раньше такое было возможно только если доля собственника не превышала в уставном капитале «дочки» 25%. Это было неудобно для предпринимателей, поскольку им приходилось выбирать между бизнес-ангелами и возможностью получить господдержку.

На первый взгляд поправки хороши. Но как и во многих других законах, здесь тоже есть своя маленькая, еле заметная деталь, способная все поставить с ног на голову. Дело в том, что венчурные фонды и компании могут рассчитывать на преференции для бизнеса, который они поддерживают, только при определенных условиях.  А именно: они должны быть либо государственной корпорацией, либо акционерным обществом с долей государства не менее 50%, либо предприятием, которое находится в собственности госкомпании, при этом имеющей над ним практически абсолютную власть. Если претендент на госпомощь соответствует хотя бы одному из перечисленных критериев, правительство включает его в перечень юридических лиц, чьи дочерние предприятия могут претендовать на льготы и преференции.

На данный момент в открытом доступе нет документа, который бы регламентировал требования государства к венчурным фондам и компаниям. То есть пока частные компании и фонды остались не у дел. Так решило государство в лице правительства РФ: коммерческим фондам без государственных денег льготы и послабления не нужны. То есть государственные структуры получили больше преференций для тех предприятий, которые они поддерживают.

Сумеют ли госкорпорации использовать новые возможности во благо – вопрос. Проблема связана не только с коррупционными рисками, но и с особенностями внедрения разработок бизнеса. Известно, что большинство инноваций не окупаются или вовсе заканчиваются неудачей. Сколько ни анализируй предлагаемый проект, как ни вникай в его перспективы, все равно фактор случайности будет велик. Поэтому на Западе, к примеру, в подобные проекты чаще всего вкладываются частные фонды, у которых большинство инвестиций оказываются провальными. Поскольку таких инвесторов много, финансируется большее количество разработок и чаще вырастают инновационные предприятия. А у нас выросла роль госкорпораций, которые по понятным причинам не могут предоставить всем желающим ресурсы для развития.

Впрочем, даже те компании, которые смогут получить ранее недоступные льготы, не сразу принесут ожидаемую отдачу. Поскольку инновации, которые применяются в бизнесе, особенно в рискованных стартапах, окупаются долго.

В среднем инвестиции по таким проектам возвращаются через пять-семь лет.

А в ситуации, когда экономика балансирует на грани длительного спада или затяжной стагнации, рассчитывать на быструю отдачу вообще не приходится. Поэтому выиграют от принятых поправок единицы, а большинство никаких изменений не заметят.

Авторы принятых поправок, наверное, искренне рассчитывают, что инвестиционный климат в стране улучшится, а инновационная деятельность компаний получит реальную поддержку. В отношении единичных случаев, конечно, они правы. Но говорить об изменениях в национальных или хотя бы региональных масштабах не приходится.

В текущей ситуации, как и ранее, требуются более радикальные реформы, в первую очередь – касающиеся расширения доступности и снижения стоимости финансовых ресурсов. К тому же невозможно стать инновационным в государстве, где наука прозябает. Тут нужны решительные действия – мелкими мерами ситуацию не исправить.

Неудивительно, что результат этой поправки напоминает известные слова из басни:  «А воз и ныне там». Когда маленькие и на первый взгляд правильные решения тонут в океане несовершенных законов, правил и сложившейся практики.

Санкт-Петербург