В воскресенье постановка пьесы Тома Стоппарда «Берег Утопии» в нью-йоркском Lincoln Centre Theater получила семь премий Tony — главной американской театральной награды, в том числе приз за лучший спектакль 2006 года. Эта новость, как кажется, должна была бы проходить по разряду отдела культуры, но она не только про американский театр. Нам важно знать, что знаменитый английский драматург написал пьесу, главными героями которой стали русские мыслители XIX века; что мысли и переживания Герцена, Бакунина, Огарева и Чернышевского, оказывается, созвучны американской публике; что неимоверно длинный, идущий три вечера спектакль не только интересен критикам, но и пользуется популярностью у зрителей; что эта пьеса вызвала всплеск интереса жителей Нью-Йорка к русской литературе XIX века; что скоро мы увидим «Берег Утопии» и на российской сцене.
Однако самое важное заключается в феномене новой актуальности того, что нам казалось историей, главой из учебника. Александр Герцен был частью российской политики и идеологической борьбы, потом стал частью российской истории. Его имя могло остаться буквами на корешке стоящей на полке книги, но он снова прочитан и вернулся к нам в живой повседневности искусства — уже не только как русский революционер позапрошлого века, а как часть современной культуры. Американский успех «русской» пьесы британского писателя демонстрирует, как работает универсальный механизм создания и возвращения ценностей, сегодня уже не только национальный, но и глобальный.
Именно это мы и считаем культурой. Она — не набор искусств, а общая рамка для человеческих отношений, поэтому она шире и политики, и экономики. Культура — это идеи и новый опыт, интеллектуальный и эмоциональный. Культура — это не имеющая границ территория свободы, потому что только она дает бесконечные возможности выбора.
Но как в таком случае говорить о культуре? Я убежден, что те, кто пишет о ней, и те, кто, может быть, никогда не читает рецензий и обзоров, не находятся по разные стороны баррикад и количество просмотренных фильмов или спектаклей не имеет значения. Мы все, каждый по-своему, заинтересованные и любознательные зрители, слушатели и читатели. У каждого из нас самый разный опыт, житейский и художественный. Можно любить или не любить балет или современное искусство, но все мы ходим в кино, читаем книги, смотрим телевизор и слушаем радио, влюбляемся, грустим, работаем и путешествуем. Если культура — часть жизни и сама жизнь, а не книга, которую изредка открывают, то не стоит говорить о ней оценочно и отстраненно. Поэтому мы в «Русском репортере» не станем писать о том, что оперный певец Икс сумел взять «ля», а драматическая актриса Игрек была неубедительной в последнем фильме. Так можно писать только о том, что не вызывает искреннего интереса и в средствах массовой информации обычно освещается по остаточному принципу — где-то после все тех же политики и экономики. Искусство и мир вокруг нас переплетены и каждую минуту меняются. Об этом и стоит говорить, стараясь рассказать о новом и разобраться в хорошо известном.
