Спор о том, кто будет сильнее — Путин или президент, разделяет тех, кто больше верит в роль личности в истории, и тех, кто ставит на первое место социальные причины и механизмы. Но чтобы понять, что это за механизмы, надо разобраться, что в современном устройстве российского государства хорошо, а что плохо, что является силой, а что слабостью, что сделано, а что нет.
Что хорошо. У нас появилось государство. На рынке административных должностей, где все (и должности, и решения, и честь, и совесть) продавалось и покупалось, как на обычном базаре, появился центр, верховный арбитр, с которым не поторгуешься. Это и есть политическая власть. Причем в нашей стране она пользуется большим доверием населения, а значит, сильна. Это заметно: у России появились интересы во внешнем мире, наметились какие-то проекты во внутренней политике.
Что плохо. Усиление государства пошло по пути усиления всего одной инстанции — президента. Это исторически закономерно, но это же и опасно.
Все остальные, которые и были-то в зачаточном состоянии, еще более ослабли. Парламент стал частью администрации, правительство просело при Фрадкове после реформы кабинета, суды стали еще слабее в результате применения избирательного и заказного правосудия, губернаторы напрямую зависят от Кремля, а мэры в массовом порядке переезжают в тюрьму. На этом фоне процветают казенщина и лизоблюдство, в политике нет почти никого, кто бы всерьез высказывал свою собственную позицию без ссылок на «Владимира Владимировича».
Президент оказался «голым», президентская власть сама многого не может — не имеет инструментов и механизмов, процветают саботаж и очковтирательство. Кремль это хорошо понимает — на месте правительства постоянно создаются другие рычаги управления: госкорпорации, нацпроекты, Общественная палата. Но все это временные решения, а неплохо бы подумать и о длительной перспективе.
Что надо. Нельзя допустить ослабления президентской власти, иначе ослабнет и государство. Но кроме этого должен появиться коллективный орган, ответственный за стратегические управленческие решения: планы, проекты, программы, — чтобы не отдавать их лоббистам и на волю случая. Должно начаться их публичное обсуждение — и партийное, и внепартийное, настоящие дебаты. Должна сформироваться ветвь власти, отвечающая за связь с народом, реагирующая на его ожидания и страхи, чтобы протесты не выплескивались на улицу, чтобы важные решения вроде монетизации можно было корректировать в процессе их принятия, а не потом. Должна появиться эффективная местная власть, без которой невозможна ни умная социальная политика, ни ответственная муниципальная милиция. И самый больной вопрос — суды. Тут уж указом президента точно ничего не добьешься, нужно вовлекать в процесс граждан.
Президент до сих пор занимался больше административной системой, чем страной. Понятно, что это часть «общественного договора»: вы нас не трогаете, мы — вас. Государство опирается прежде всего на тех, кому платит деньги, — на служивый люд. Но задача следующего этапа — создание прочных механизмов связи административной системы и страны. Здесь опираться придется не на подданных, а на граждан. И никакие тонкие кадровые «рокировки» не смогут этого заменить.
