Манифестации монахов в столице Тибета Лхасе с требованием независимости переросли в поджоги и избиения этнических китайцев. Сами монахи, отвергающие насилие, вряд ли инициировали погромы — протест, вероятно, перерос из религиозного в социальный и этнический. Тибетская администрация в изгнании заявила о 80 погибших.
Несмотря на романтический имидж буддизма, было бы ошибкой идеализировать Тибет, что особенно легко сделать после этих трагических событий. Все-таки до китайской оккупации в 1951 году Тибет был консервативным и теократическим государством. Режим узаконивал рабовладение, традиционное среди горцев. Когда китайцы пытались бороться с сифилисом, ламы воспротивились: ведь возбудители сифилиса — тоже живые существа. При этом во времена своего безраздельно правления монахи считали вполне допустимыми пытки.
Пекин же, со своей стороны, принес горцам не только относительные блага цивилизации вроде медицины, но также и насильственную стерилизацию в рамках политики «одна семья — один ребенок». Тибет для Китая — источник доходов от западных туристов, приезжающих сюда причаститься «восточной духовности». Кроме того, здешние недра богаты полезными ископаемыми.
Однако на почве давних обид в Тибете процветает местный сепаратизм. И для администрации великого далай-ламы в изгнании будущая Олимпиада в Китае — удобный повод напомнить миру о себе и о тибетской проблеме. Кампания бойкота пекинских Игр находит на Западе массовый отклик, поскольку буддизм после 1968 года вошел в моду среди нонконформистов, а далай-лама стал символом идеологии непротивления для миролюбивых европейцев. Заинтересованность политиков западных стран в очередной кампании против нарушения прав человека в Китае придает нынешним волнениям определенное сходство с «цветными революциями».
